АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- К стене! - скомандовал Дима, и я больше не мог видеть то, что происходит внизу. Только слышать. Я понимал, что это не надолго: человек практически бессилен против сяня, против джинна - тем более. Навалиться толпой люди Плантара не могли - слишком тесно.
Отец Иоанн и Плантар встали на пару ступенек выше нас.
- Жан! - позвал я.
Он шагнул ко мне.
- Эммануил послал Иоанна за подмогой. Думаю, это будут джинны или сяни, или и те, и другие, - я указал взглядом наверх. - Оттуда.
- Сколько?
- Вам хватит. На Двараке около сорока сяней под командованием Хун Сянь, девы меча. Всего было восемьдесят один, двадцать Эммануил подарил в качестве телохранителей Варфоломею и восемнадцать здесь. Остается сорок два. Джиннов много. Учитывая, что вас одиннадцать, их число в первом приближении можно считать бесконечным. Вас просто возьмут в тиски.
- Что ты предлагаешь?
- Прорываться вниз, в зал.
- Нас и так очень мало. А значит, мы сильнее в обороне. Открытое сражение в большом помещении - верная смерть. Сколько времени уйдет на то, чтобы привести войско с Двараки?
- Давай считать. Иоанну нужно подняться вверх по лестнице. Сколько мы спускались?
- Минут пятнадцать.
- Так и посчитаем: пятнадцать минут. А потом, на Двараку можно элементарно позвонить. Даже если вся связь вырубится, думаю, эта будет работать. Сяни движутся быстро, джинны - тем более. По последним и считаем. Не более пятнадцати минут. Итого полчаса.
Плантар кивнул:
- Спасибо за информацию.
Я хмыкнул.
В Знаке разгоралась боль. Не так, как при прикосновении святого, не резко, постепенно, но Эммануилову печать заливало огнем.
Я обернулся. Отец Иоанн воздел руки к каменному своду и молился. Боль усилилась. Я прислонился к стене. Ступени узкие. Что будет, если я упаду на колени? Лестница не огорожена.
Руки Святого начали светиться тем же теплым солнечным светом, которым разгорался алтарь под ладонями Терезы. Боль стала нестерпимой. Я застонал и начал медленно сползать по стене. Жан подхватил меня под руку. Я замотал головой:
- Прекратите!
- Нет!
- Дима! Ладно, развяжи его.
Ремни разрезали, но я не почувствовал облегчения. Свет заполнил колодец. Я был внутри света. Боль вырвалась из Знака и заполнила все тело. Отломайся всухую! Наверное, это оно и есть.
С помощью Плантара я опустился на колени и привалился к стене - по внешней окружности ступени пошире. Инфернальный реквием из воя огня и звона клинков отдалился и почти затих для меня. Была только боль. Никогда мне не было так плохо. И непостижимым образом никогда мне не было так хорошо.
Я толком не понимал, что происходит: сквозь пелену боли снизу проникали крики, гул и звон мечей. Время застыло и растянулось в бесконечность.
Шум сверху, словно в колодец падает огненный поток.
Плантар медленно-медленно, как во сне, вынимает меч, наклоняется, трясет меня за плечо.
- Пьер, мы прорываемся! Встанешь и спустишься за нами. Как только мы уйдем - сразу станет легче. Сверху спускается войско Эммануила. - Он выпрямился, бросил Раевскому: - Дима! За мной!
И побежал вниз по лестнице. За ним Раевский и отец Иоанн, унося с собой золотое облако света.
Я оказался во тьме, и боль отпустила. Попытался встать и снова упал на колени. Слабость, как после долгой болезни.
Сверху слышался гул, и алые сполохи играли на стерах почти над моей головой.
- Пьер! - рядом стояла Тереза и протягивала мне пуку. - Вставай!
Я взял ее пальчики, боль в Знаке вернулась, но показалась булавочным уколом по сравнению с тем, что было.
Почти над нами, ступенях в десяти выше по лестнице, колыхнулись алые одежды джинна.
- Быстрей! - закричала Тереза и рванулась вниз.
У основания лестницы лежали мертвые и умирающие: сяни, джинны и люди. Спотыкаясь о мертвые тела, мы выскочили в дверной проем. Здесь было то же побоище.
Эммануил стоял посреди этого кровавого месива и опирался на Копье. По правую руку от него - Марк, по левую - Филипп и чуть позади - Мария. Ни джиннов, ни сяней больше не было.
Я услышал, как за нашей спиной с грохотом встала на место раскаленная скала двери, преграждая путь подкреплению Эммануила.
Чуть впереди меня стоял Плантар и отец Иоанн. По правую и левую руку от них - двое рыцарей: Раевский и чех Вацлав - все, только двое.
Эммануил окинул меня взглядом, заметил несвязанные руки, усмехнулся.
- И ты, Пьетрос! Значит, все-таки с ними.
И я мигом понял свое место в Дантовом Аду: на девятом круге, рядом с Брутом и Иудой, в одной из пастей Люцифера.
Марк и Филипп держали пистолеты, Нас всех, в отличие от них, огнестрельное оружие берет. Похоже, мы прорывались на собственный расстрел.
- Стреляйте! - холодно приказал Эммануил.
- Ложись! - крикнул Плантар.
Обе команды прозвучали почти одновременно.
Я упал за труп одного из сянёй, почти не надеясь, что это поможет, пули вполне могли пройти насквозь. Но нет! Они только звякнули по чешуе бессмертного и срикошетили вниз.
Я оглянулся.
Раевский закрыл собой отца Иоанна и упал вместе с ним. Димина рубашка окрасилась кровью. Прозвучал еще один залп по Плантару и Вацлаву. По-моему, Жан тоже был ранен.
Я понял, что следующего выстрела мы не переживем.
Отец Иоанн встал на колени и начал молитву. Раевский закрыл его собой. Время снова застыло, и на меня нахлынула боль. Краем глаза я увидел, как за спиной Эммануила застонала и упала Мария.
К Эммануилу медленно шла Тереза. Шла, не касаясь пола и мертвецов, лежавших вплотную друг к другу. Белые одежды летели и струились, и оставались чисты: ни капли крови.
Он усмехнулся.
- А-а! Привет тебе, белошвейка! Привет, гризетка! Милая Тереза, что увела у меня апостола. Видно, Всевышнего так достала твоя пошлая повесть, что он решил послать тебя ко мне, чтобы навсегда избавиться от автора.
Она промолчала. Эммануил рассмеялся.
- Думаешь, одолеешь меня? Попробуй!
Она подошла и взялась за Копье рядом с его рукой.
Он улыбался. Я уже видел эту улыбку Иоанна Крестителя Леонардо. Копье раскалилось. Солнечное сияние текло вверх, чередуясь с алыми струями огня. Древко потемнело и задымилось. С острия сорвалась молния и ударила в купол.
- Стреляйте! - бросил он своим апостолам.
Им было не лучше, чем мне, если не хуже. Филипп упал на колени и выронил оружие. Марк держался из последних сил, пистолет дрожал в его руке. Он выстрелил по Терезе. Она не заметила пуль.
- Не в нее, идиот! В старика!
Марк упал на колени, как и Филипп, но смог поднять пистолет и нажать на курок. В Иоанна он не попал, зато Раевский вздрогнул, обмяк и начал сползать на пол.
Потом пули летели вразброд, никому не причиняя вреда. Марк падал навзничь, механически расстреливая обойму.
Раздался грохот: в свод ударила вторая молния. Эммануил и Тереза так и стояли в центре, держась за Копье. Эммануил улыбался, гордо, с вызовом. Тереза на мгновение обернулась. Плотно сжатые губы. Взгляд воина.
И тогда поднялся Плантар. С трудом, тяжело дыша, рубашка в крови. Он закашлялся, пошатнулся, но сделал шаг. У нижней губы застыла капелька крови.
- Вот и король без королевства! - усмехнулся Эммануил. - Что, положил своих подданных, Иоанн Безземельный?
Жан не ответил, он был слишком занят тем, чтобы заставить себя сделать еще три шага. Тереза протянула ему левую руку. Он сжал ее в своей, шагнул к Господу и схватил Копье рядом с Терезой. Его дыхание стало ровнее, он выпрямился и улыбнулся в лицо своему врагу.
Мышцы на руке Жана напряглись, на тыльной стороне кисти выступили вены. Он пытался наклонить Копье к Эммануилу. Тот побледнел, улыбка превратилась в гримасу. Копье подалось и оторвалось от пола.
И тогда Плантар ударил. На лице Эммануила мелькнуло удивление, и больше я не видел этого лица, потому что он согнулся и начал падать. Тогда Жан выдернул Колье. Эммануил упал ничком. Черная одежда и белые кисти рук из-под мантии. Дрогнули и застыли.
Жан выпрямился, встал, тяжело опираясь на Копье.
- Все, - тихо сказал он.
К нему бросились Иоанн и Вацлав.
- Мне не нужна помощь, - сказал Плантар.
Золотой свет угас, и вместе с ним угасла моя боль. Я смог встать. Жан Плантар, отец Иоанн, Тереза, почти материальная и видимая для всех, Вацлав, последний оставшийся в живых рыцарь Грааля - они готовы были танцевать на его трупе! Я был не с ними. Мне хотелось подойти к Эммануилу, встать на колени, коснуться его плеча и сказать:
- Господи, прости меня!
Они ничего не видели: ни того, как села на полу Мария, ни очнувшегося Филиппа, ни Марка, поднимающего пистолет. Марк с усмешкой смотрел на меня, потом перевёл взгляд на Плантара. Он выбирал цель.
- Марк! - крикнул я.
Жан среагировал мгновенно. Марк не успел выстрелить, потому что его сердце пронзило Копье Судьбы. Вацлав бросился к Филиппу, но тот уже подобрал пистолет, отпрянул назад и выстрелил. Чех споткнулся и упал, он был ранен. Я вспомнил, что у Филиппа почти не расстреляна обойма. Он смотрел на Плантара и прицеливался.
- Филипп!
Он повернулся ко мне.
- Помнишь Москву? Лубянку? Как ты освободил меня?
- Помню. Похоже, что ты забыл. - Он направил пистолет на меня.
Нажать на курок не успел, Копье Плантара было быстрее. Удар в спину, не слишком по-рыцарски. Но как еще с копьем против пистолета?
- Может быть, и меня убьешь, рыцарь?
Плантар обернулся. Перед ним стояла Мария. Черное платье переливалось в багровом свете раскаленных стен, как догорающие угли. Черные вьющиеся волосы, алые губы, большие полубезумные глаза.
- Ну же!
Жан отвернулся, выдернул Копье и направился к Вацлаву.
- Берись!
Чех взялся за древко, и кровь перестала течь из раны, остановилась и засохла. Он поднялся на ноги.
- Надо похоронить убитых, - сказал Плантар.
Мария разрыдалась и бросилась к Эммануилу. Легла рядом с ним, обняла за плечи, зарылась лицом в складки черных одежд.
Вот они, мои убитые: друг, которого я дважды не спас, спаситель, которого помог убить, и Господь, которого предал. Я подошел к Марку, встал на колени рядом с ним, взял его коченеющую руку. Это уже было. Второй раз.
- Вторая смерть, - прошептал я.
Жан услышал.
- Это первая смерть, Пьер. Вторая уже была.
- Оставьте меня все!
- Пьер, пойдем. Я пошлю сюда людей. Мы всех поднимем наверх и похороним павших. И Марка. Даже Эммануила.
Я молчал. Они ждали. Стало жарко. Откуда здесь такая жара?
- Смотрите!
Из дальних дверей в подземный храм, дымясь и шипя, медленно выползал язык раскаленной лавы.
- Огненная река Эммануила, - сказал я.
- Уходим, быстро! - крикнул Жан. - Через храм, к противоположному выходу!
Я не поднялся с колен, даже не шевельнулся.
- Пьер! - заорал Жан.
- Да иди ты!
- Пьер, если ты хочешь найти смоковницу, на которой повеситься, то она наверху. Здесь смоковницы не растут!
Если честность может ввергнуть в Преисподнюю, может ли гордыня из нее вытащить? Жан унизил меня, публично назвав предателем. Я сам себя так называл, но это мое право, а не его. Он нашел для меня правильные слова. Я поднялся на ноги.
- Ну? Пошли?
- Пошли.
Лава подобралась к телу Эммануила, и одежды его запылали. Мария так и не шевельнулась, по-прежнему обнимая его.
Я бросился за Плантаром и у дверей храма еще успел увидеть язык лавы, медленно подползающий к телу Марка.
Мы пробирались по правой стене, противоположной кресту. У его основания из стены вырывался огненный поток и растекался лавовым озером. На кресте был распят человек. Седая борода и седые волосы. Где-то я его видел. Трудно узнать того, кто распят на высоте восьмиэтажного дома.
- Енох, - вздохнул отец Иоанн.
Я присмотрелся:
- Да, пожалуй.
Не могло быть и речи, чтобы снять его.
Лава текла к нашей стене. Метра три свободного пола, не больше. Мы бросились через храм. Огонь тоже не стоял на месте. У дверей в следующий зал мы пронеслись по участку шириной не более полуметра. Камень жег ноги через подошвы ботинок, и воздух обжигал легкие.
Полукруглый зал был наполовину заполнен лавой, вытекающей из дверей храма. Огонь подбирался к выходу в туннель. Я усмехнулся. Теперь нас не спасет даже скорость. Туннель был закрыт такой же гладкой скалой, что и выход из колодца с винтовой лестницей.
Тереза бросилась к двери и коснулась ее руками. В камне начал медленно разгораться золотистый свет. Слишком медленно! Лава подползла к скале, коснулась камня и неуклонно подбиралась к подолу ее платья. И тогда скала треснула и осыпалась грудой мелких камней. Мы бросились в проем.
Туннель с гладкими стенами, точно такой же, как описывал Марк. Только за нашими спинами шипит и вспыхивает лавовый поток, отбрасывая на камень алые сполохи. Впереди должна быть лестница.
Я задыхался. Плантар с Вацлавом остановились у лестницы. Жан вернулся на десяток метров, подал руку Иоанну, чтобы тот мог на нее опереться, взял под руку меня и дотянул нас до лестницы.
- Теперь наверх!
Жан пропустил всех вперед и встал замыкающим, точнее погонщиком.
- Давай, давай, Пьер! А то нам обожжет пятки.
Мы оказались в покоях Эммануила перед огромным окном во всю стену. Я помнил эту комнату, здесь он провожал меня в Париж.
Окно пылало. Точнее, пылал Храм, и небо над ним пульсировало и билось алым. Из центра купола вырывался фонтан огня, и стеклянные стены преломляли и умножали это пламя, сияя гигантским костром.
- Смотрите! - закричал я.
Я обернулся. Жан, Вацлав, отец Иоанн. Тереза исчезла.
- Сейчас то же самое будет здесь, - сказал Плантар. - Пьер, как отсюда выйти?
- У дверей должна быть охрана. Пойдемте, я вас проведу.
У дверей стоял Алекс.
- Господин Болотов? - с некоторым удивлением спросил он и покосился на моих спутников. - Кто эти люди?
- Алекс! Ты что, ничего не знаешь? Храм горит! Смотри!
Я распахнул двери и втолкнул его в комнату.
- О, Господи! - прошептал он.
- Лава течет по подземным галереям. С минуты на минуту будет здесь. Оповести людей! Внутренняя связь работает?
- Пять минут назад работала.
- Хоть это в порядке! Все! Действуй!
- Слушаюсь!
- Пошли, - шепнул я остальным.
Мы выскочили на улицу вместе с толпой перепуганных людей. Никто уже не спрашивал, кто мы и зачем. Все думали только о спасении.
Наш микроавтобус остался у подножия Храмовой горы. Возвращаться туда - безумие. Скорее всего от него остался один обгоревший остов. Мои спутники были слишком праведны, чтобы сообразить угнать машину или заняться мародерством, воспользовавшись неразберихой. А посему мы шли пешком. Точнее, бежали.
За спиной послышался грохот. Я обернулся: в центре цитадели рванулся к небу такой же огненный фонтан, как над Храмом. Полетел пепел.
ГЛАВА 4
Где-то через полчаса я постиг пользу добродетели: все улицы были забиты пробками. Передвигаться на своих двоих оказалось наиболее разумным. За нами текла лава, поджигая город.
Мы поднялись на гору к западу от Иерусалима. Лава добралась до подножия и начала обтекать препятствие. Под нами лежал пылающий город.
Плантар что-то тихо говорил отцу Иоанну.
- Ты мог их не положить? - спросил святой.
- Я мог умереть вместе с ними.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 [ 62 ] 63 64 65 66 67 68 69 70
|
|