понемногу склоняться к избранию одного властелина. Зрелище было
изумительное. Я не испытывала никакой жалости к ним, попавшим в сети
Вазкора. Исключением был Джавховор Эшкорека. Он не благоговел в страхе -
он пребывал в ужасе, а это огромная разница. На первом заседании он
держался в стороне, опустив голову. На втором и третьем заседаниях он был
красноречив уже самим своим молчанием. На четвертой сходке владыка Со-Эсса
выразил мнение, что Вазкор, которому оказала честь богиня, должен стать
повелителем пяти братьев Эзланна. Помнится, я сочла себя наивной, оттого
что не увидела раньше, что Со-Эсс нам и в самом деле друг, а заодно и
приспешник Вазкора. Уж не знаю, что пообещал ему Вазкор, и как это
проделали - возможно, с помощью Силы. Я окинула взглядом стол, и, как
собака, вынюхивающая крыс, я внезапно поняла их всех: Со-Эсс, Кмисс и За
уже стояли за него. Аммат готов пасть. Но Эшкорек... Пока я еще мысленно
тянулась к нему, он поднялся и стоял там, сгорбившийся, ошеломленный,
сердитый; испуганная черепаха, высунувшая голову навстречу змее.
наших городов должен терять свою независимость.
было бесполезно ожидать от них какой-либо поддержки.
Весной Пурпурная долина может обрушиться на нас всех, и все лето выть
вокруг наших стен. Один мелкий спор между нашими Городами - только один -
и сразу изоляция и крах. Нет. Безопаснее находиться под единой властью. Я
счастлив склониться перед ней.
Эшкорек. Возникло молчание. Внезапно он обернулся ко мне. - Богиня, -
обратился он, - я взываю к тебе.
избранным мной владыкой.
впоследствии, но это всегда любопытно. Страх Эшкорека превратился в
ярость. Он резко замахал обеими руками.
богиня, только перед такой и пресмыкаться древнему роду!
крякнул, повернулся и вышел из зала.
Вазкору, - позволь мне отправить вслед за ним воинов. Оскорбление богини
не должно остаться неотомщенным.
черепаха, несмотря на свою глупость, правильно оценил мою роль.
приказав готовиться к отбытию из За и путешествию на восток в свои горы,
крошечный кусочек черепицы, сброшенный с одной из башенок, - надо
полагать, птицей, - упал и поразил его. Он вошел ему в мозг и мгновенно
убил. Это был несчастный случай, однако никого особенно не удивило, что
невидимые силы сразили его после того, как он оскорбил богиню. Эта смерть
произвела впечатление на владык Городов. Теперь они просто настаивали на
суверенстве Вазкора. Убийство может быть полезным уроком, а люди Вазкора,
причем в изрядном количестве, были всюду.
востока налетела трехдневная гроза и накрыла мир черной пеленой. Во дворце
днем и ночью горели свечи и светильники. Вот при этом жутковатом и
неестественном свете Вазкора объявили властелином. Провели разные
церемонии, но я их помню не очень хорошо, в памяти остались лишь мерцание
золотого света на золоте да зеленовато-темное небо и гром. Наедине я с ним
оставалась реже, чем раньше, а на публике чаще.
благодарственные молитвы на площади. Уж не знаю, почему они не благодарили
собственную богиню, кто бы там она ни была; но, впрочем, она ведь еще не
проснулась.
необязательно им. Я очень устала и радовалась этому.
соединяющую наши покои.
Через два дня мы выступим на юг, и к тому времени к нам присоединятся
основные силы армий Кмисса, Со-Эсса и Аммата.
пришествия. Твое прибытие лишь ускорило наступление этого дня, вот и все.
Он все равно бы настал.
себя слабее обычного; усталость была очень сильна. Последние дни я ощущала
недостаток сна, как оказалось, необходимого мне время от времени, а часы
гарантировали, что я его не получу.
смерть, а низведение до участи бесполезного существования обычной женщины,
- и я была не готова к нему. Верно, я не хотела ехать с ним через холодные
заснеженные пустыни на войну с кем-то, чье имя для меня - звук пустой. Но
еще меньше мне хотелось играть роль, к которой он меня так осторожно
подготавливал.
стычке с моими солдатами из-за деревенской сучки. Но твоих сил
недостаточно, чтобы уцелеть в битве.
знаешь обо мне. Мир, лежащий по ту сторону Кольца, тебя не интересует, и
поэтому я не буду рассказывать, как я жила там.
на меня.
нашей первой встрече, но слышать, как он говорит об этом так, словно ему
все это отлично известно, вызвало шок и боль. Я задрожала всем телом и не
могла продолжать разговора. Отвернувшись, я пошла к дверям своей спальни,
а затем остановилась, потому что он последовал за мной.
сказал он. - Как я понимаю, она и счастлива, и полна надежд. Я поставил
тебя очень высоко, и тебе самое время понести мое семя для напоминания
всем, что ты в браке со мной.
и этот человек, такой бесстрастный во всем, что он делал, который так же
бесстрастно приготовился возлечь со мной. Я и могла и не могла вообразить
такого между нами. Внезапно ко мне вернулся разум. Отказом ничего не
добьешься. Этот миг принадлежал ему, и бороться было бы глупо.
мной, когда сочтешь нужным.
за нами двери. Мы были одни, женщины давно удалились. Мерцало несколько
свечей, почти догоравших, отбрасывая тусклый рассеянный свет. У постели
лежала одна из украшенных самоцветами книг Асрена.
они упали. Я думала о Герете, которому я помогла стать лидером
караванщиков, Герете, который изнасиловал меня и боялся - хотя то, что он
сделал, было мелочью. Повернувшись к Вазкору, я увидела, что он стоит
совершенно неподвижно, одетый и молчаливый. Я подняла руки и стянула с
лица маску. Глаза его сузились, вот и все. Мое безобразие было больше не
властно защитить меня. Руки мои опустились. Я подошла и улеглась на
шелковую постель. Миг спустя он подошел и встал надо мной.
Темнота. Он не потрудился снять одежды, только самое необходимое. Герет. И
все же Вазкор не мог ни вызвать тошноты, ни заставить меня смеяться над
ним. Я не в силах была взять верх над ним с помощью холодной воды или
угрозы толстого белого бога. Я забыла, что он должен прикасаться ко мне,
забыла, что он будет ловок в том, что делает, забыла, что в темноте его
тело будет напоминать тело Дарака, руки будут руками Дарака, только без их
шрамов. Даже движущийся корень между моих бедер... Молча я наблюдала за
собственными реакциями, словно это было сном. Уж не знаю, получил ли он
какое-то удовольствие. Вроде бы, нет. Для него это было еще одной победой,
еще одним улаженным делом. Он настолько идеально держал себя в руках, был
настолько идеально безразличен, что я даже не заметила мига его
беспомощности, пока тот не миновал.
Громыко Ольга
Браун Дэн
Андреев Николай
Херберт Фрэнк
Белов Вольф
Шилова Юлия