Чтение 62–й страницы книги ~Цари-жрецы Гора~

- Хочешь, я пойду с тобой? - спросил Олдер Тарл.

Конечно, его меч мне бы пригодился, но я знал, что его первейший долг
- перед городом.

- Нет, - ответил я.

- Ну что ж, - сказал Торм, беря свиток на плечо, как копье, - значит
остаемся мы вдвоем.

- Нет, - сказал я, - иди с Тарлом.

- Ты понятия не имеешь, каким полезным я могу быть, - заявил Торм.

Он прав, я об этом понятия не имею.

- Прости, - сказал я.

- В восстановленном городе нужно будет изучить множество свитков и
составить их каталог, - заметил Олдер Тарл. - Конечно, - добавил он, - я
сам могу этим заняться.

Торм задрожал от ужаса.

- Никогда! - закричал он.

Олдер Тарл захохотал и подхватил маленького писца на руки.

- Желаю тебе добра, - сказал он.

- И я желаю вам добра, - ответил я.

Он повернулся и, ни слова больше не говоря, ушел. Торм по-прежнему
торчал у него из-под мышки. Он несколько раз попытался ударить Тарла
свитком, но это ни к чему не привело. Исчезая, Торм прощально взмахнул
свитком.

Я поднял руку.

- Желаю тебе добра, маленький Торм, - сказал я. Мне будет не хватать
его и Олдера Тарла. И отца, отца. - Всем вам желаю добра, - негромко
сказал я.

Я посмотрел на Сардар.

Вот я снова один.

И мало кто, почти никто на Горе не поверит мне.

И на моем старом мире, вероятно, тоже мало кто мне поверит.

Может, так оно и лучше.

Если бы я сам не пережил всего этого, смог ли бы я сам, Тарл Кабот,
поверить в это? Нет, откровенно сказал я себе. Зачем же тогда я написал
все это? Не знаю. Просто мне казалось, что стоит записать, независимо от
того, поверят или нет.

Остается мало что сказать.

Несколько дней я провел вблизи Сардара в лагере людей из Тарны, с
которыми был знаком раньше. К сожалению среди них не было моего друга,
сурового величественного светловолосого Крона из Тарны, из касты
работников по металлу.

Эти жители Тарны, в основном мелкие торговцы, пришли на осеннюю
ярмарку Се-Вар. Она только начиналась, когда ослабла сила тяжести. Я
оставался с ними, принимал их гостеприимство, встречался в делегациями
многочисленных городов, прибывавших к Сардару на ярмарку.

Систематически и настойчиво я расспрашивал жителей разных городов о
Талене из Ара, надеялся найти какую-то нить, которая приведет меня к ней.
Может, всего пьяное воспоминание какого-нибудь пастуха о красавице,
встреченной в таверне Коса или Порт-Кара. Но несмотря на все усилия, я
ничего не узнал.

Итак, мой рассказ заканчивается.

Но я должен рассказать еще об одном происшествии.

35. НОЧЬ ЦАРЯ-ЖРЕЦА

Это произошло в последнюю ночь.

Я присоединился к группе жителей Ара, некоторые из них помнили меня
по осаде Ара, семь лет назад.

Мы оставили ярмарку Се-Вар и огибали Сардар, прежде чем пересечь Воск
на пути в Ар.

Мы устроили лагерь.

Сардар все еще был виден на горизонте.

Ночь была ветреная и холодная, и три луны Гора ярко освещали
серебристую траву на полях, прихваченную холодным ветром. В воздухе
чувствовалось приближение зимы. Накануне был сильный заморозок. Прекрасная
дикая осенняя ночь.

- Клянусь царями-жрецами! - воскликнул кто-то, указывая на хребет. -
Что это?

Я вместе с остальными вскочил на ноги и обнажил меч, глядя туда, куда
он указал.

Примерно в двухстах ярдах от лагеря, в сторону Сардара, утесы
которого хорошо были видны на фоне черного звездного неба, показалась
странная фигура. За ней вставала одна из белых лун Гора.

Все, кроме меня, испустили крики ужаса и изумления. Мужчины
схватились за оружие.

- Надо убить его! - кричали они.

Я сунул меч в ножны.

На фоне самой большой из трех маленьких быстрых лун Гора хорошо
выделялись антенны и большая, похожая на лезвие фигура царя-жреца.

- Подождите! - крикнул я, побежал по полю и на небольшой холм, где он
стоял.

На меня смотрели два больших глаза, золотых и светящихся. Антенны
раскачивали на ветру, но нацелились на меня. На одном глазу виднелся шрам,
оставленный лезвием Сарма.

- Миск! - крикнул я, подбежал к царю-жрецу и поднял руки, и он
коснулся их антеннами.

- Приветствую, Тарл Кабот, - послышалось из переводчика Миска.

- Ты спас наш мир, - сказал я.

- Для царей-жрецов он пуст, - ответил Миск.

Я стоял под ним, глядя вверх, и ветер развевал мои волосы.

- Я пришел повидаться с тобой в последний раз, - сказал он, - потому
что между нами роевая правда.

- Да, - ответил я.

- Ты мой друг, - сказал он.

Сердце мое дрогнуло.

- Да, - подтвердил он, - в нашем языке теперь есть это выражение, и
ты научил нас, что оно значит.

- Я рад, - сказал я.

В эту ночь Миск рассказал мне, как обстоят дела в рое. Еще немало
времени пройдет, прежде чем установится нормальная жизнь, снова заработает
смотровая комната и будет восстановлен поврежденный купол, но люди и
цари-жрецы работают над этим рука об руку.

Корабли, улетевшие из роя, теперь вернулись, потому что, как я и
опасался, их враждебно встретили города Гора и посвященные. Сами корабли
посчитали экипажами такого типа, который запрещен царями-жрецами, и на их
пассажиров нападали именем тех самых царей-жрецов, от которых они
прилетели. В конце концов те, кто хотел оставаться на поверхности,
высадились далеко от своих родных городов и рассеялись как бродяги по
дорогам и чужим городам планеты. Другие вернулись в рой, чтобы участвовать
в работе по его восстановлению.

Тело Сарма, в соответствии с обычаем царей-жрецов, было сожжено в
помещении Матери, потому что он был перворожденным и его любила Мать.

Миск, по-видимому, не таил на него зла.

Я удивился этому, но потом мне пришло в голову, что я тоже не злюсь
на него. Он был сильный противник, великий царь-жрец и жил так, как считал
должным. Я всегда буду помнить Сарма, большого и золотого, в его последнюю
минуту, когда он оторвался от золотого жука и стоял, высокий и прекрасный,
в рушащемся рое.

- Он был величайшим из царей-жрецов, - сказал Миск.

- Нет, - возразил я, - Сарм не был величайшим из царей-жрецов.

Миск вопросительно посмотрел на меня.

- Мать не царь-жрец, - сказал он, - она просто Мать.

- Знаю, - ответил я. - Я не ее имел в виду.

- Ну, да, - сказал Миск. - Наверно, величайший из всех живущих
царей-жрецов Куск.

- И не Куска я имел в виду.

Миск удивленно смотрел на меня.

- Я никогда не пойму людей, - сказал он.

Я рассмеялся.

Я верил, что Миску действительно и в голову не приходит, что именно
его, Миска, я считаю величайшим из царей-жрецов.

Но я так считал.

Он одно из величайших созданий, известных мне, яркий, храбрый,
верный, преданный, неэгоистичный.

- А как молодой самец? - спросил я. - Он не погиб?

- Нет, - ответил Миск. - Он в безопасности.

Я почему-то был доволен. Просто, потому что больше нет разрушений, не
тратятся жизни.

- Вы попросили людей перебить золотых жуков?

Миск распрямился.

- Конечно, нет.

- Но ведь они убивают царей-жрецов.

- Кто я такой, - спросил Миск, - чтобы решать, жить ли царю-жрецу или
умереть?

Я молчал.

- Сожалею только, - продолжал Миск, - что так и не узнал, где
находится последнее яйцо, которое спрятала Мать. Теперь народ царей-жрецов