течение нескольких столетий Сувраель поддерживал с остальными двумя
континентами лишь самые незначительные связи. Чиновники центрального
представительства, которых посылали сюда с различными поручениями,
воспринимали поездку как наказание. Немногие из Короналов бывали здесь.
Валентин слышал, что тут был Лорд Тиверас во время одной из великих
процессий, да, кажется. Лорд Кинникен попал однажды сюда таким же образом.
Вдобавок, разумеется, необходимо вспомнить знаменитый подвиг Деккерета,
бродившего по пустыне Украденных Снов в сопровождении основателя династии
Барьязидов, но то случилось задолго до того, как Валентин стал Короналом.
существенно влияли на жизнь Маджипура. Одной из них был ветер: в любое
время года с Сувраеля дул поток иссушающего воздуха, который обрушивался
на южные побережья Алханроеля и Цимроеля и превращал их в подобия
сувраельских пустынь. Второй являлось мясо: на западной оконечности
пустынного континента благодаря морским туманам почва постоянно была
влажной, что позволяло содержать обширные пастбища, где выращивался скот
для отправки на другие континенты. А третьей статьей сувраельского
экспорта были сны. Уже тысячу лет Барьязиды распространяли свою власть из
обширных владений за Толигаем: с помощью усиливающих мысли приспособлений,
секреты которых ревностно хранили, они наполняли мир своими посланиями,
которые сурово и жестоко проникали в души тех, кто причинял вред кому-либо
из сограждан или всего лишь замышлял это сделать. В своем роде пусть
безжалостно и беспощадно Барьязиды воплощали совесть мира и уже долгое
время являлись тем кнутом, с помощью которого Коронал, Понтифекс и Леди
Острова могли более мягко осуществлять свои полномочия.
Валентина провалилась, понимали силу Короля Снов, и, когда заболел старик
Симонан, глава дома Барьязидов, они подменили умирающего одним из своих
агентов, следствием чего стал захват трона Лорда Валентина младшим сыном
Симонана Доминином, который и не подозревал, что на эту авантюру его
толкнул не родной отец, а изменивший обличье метаморф.
вынужден обращаться к Барьязидам чуть ли не с протянутой рукой в тот
момент, когда его трон вновь зашатался.
Валентин избрал юго-восточный маршрут, поскольку вряд ли было разумно
двигаться на северо-восток к мятежному Пилиплоку и центральной части
побережья Гихорны, где не было ни городов, ни гаваней. В конце концов они
оказались возле южной оконечности восточного Цимроеля, в отрезанной от
остального мира провинции Беллатюл с ее влажными тропиками, зубчатой
травой, вонючими топкими болотами и пернатыми змеями.
мрачноватые существа с глазами навыкате, большие рты которых заполняли
ряды упругих жевательных хрящей. Большинство из них зарабатывало на жизнь
морскими перевозками: они получали товары, производимые по всему
Маджипуру, и переправляли их на Сувраель в обмен на скот. Но всемирные
бедствия стали причиной снижения производства товаров и почти полного
прекращения сообщения между провинциями, и беллатюлские купцы оказались
чуть ли не у разбитого корыта; однако, они, по крайней мере, не голодали,
поскольку провинция в основном обеспечивала себя продуктами по большей
части за счет обильного рыболовства, а довольно скромное сельское
хозяйство осталось практически не затронутым болезнями, свирепствовавшими
в других регионах. Поэтому провинция сохраняла спокойствие и верность
центральному правительству.
он собирался посоветоваться с матерью относительно того, как ему
действовать дальше. Но судовладельцы Беллатюла твердо стояли на своем,
отговаривая его от плавания на Остров. "Уже несколько месяцев отсюда не
уходил на север ни один корабль, - твердили ему. - Все из-за драконов: они
словно взбесились и крушат все, что плывет вдоль берега или через море в
сторону Архипелага. Плавание на север или восток, пока они беснуются,
будет просто самоубийством, и ничем больше". Купцы полагали, что пройдет
не меньше шести-восьми месяцев, прежде чем последняя из драконьих стай,
недавно обогнувших юго-восточную оконечность Цимроеля, завершит свое
путешествие в северные воды, и морские пути вновь окажутся свободными.
Беллатюле. Возвращаться в Пьюрифайн не имело смысла, а предпринимать любое
путешествие по суше через провинцию метаморфов в обширные центральные
территории континента было рискованно и обещало занять много времени. Но
представилась еще одна возможность. "Мы можем доставить вас на Сувраель,
мой лорд, - сказали судовладельцы. - Драконы в южных водах вообще не
появлялись, и путь остается свободным". Сувраель? Идея, на первый взгляд,
представлялась весьма необычной. Но потом Валентин подумал: "А почему бы и
нет?" Помощь Барьязидов могла бы пригодиться; во всяком случае, не стоит
отвергать затею вот так, сразу. Кроме того, возможно, что найдется
какой-нибудь морской маршрут с южного континента до Острова, что пролегает
в стороне от тех мест, в которых буйствуют многочисленные драконы. Да. Да.
беллатюлских купцов, что на всем протяжении плавания боролся с обжигающим
встречным ветром, вошел в гавань Толигая.
впечатление и представлял собой унылое скопление одно- и двухэтажных
строений грязноватой расцветки, вытянувшихся в линию вдоль берега, а от
побережья доходивших до отдаленной гряды невысоких холмов, что обозначали
границу между прибрежной равниной и суровой пустыней внутренних районов.
Когда королевская свита сходила на берег, Карабелла с ужасом посмотрела на
Валентина, ответившего ей ободряющей, но не слишком убедительной улыбкой.
Сейчас казалось, что Замковая Гора находится отсюда не в десяти тысячах,
но в десяти миллионах миль.
украшенных широкими пурпурными и желтыми полосами. То были цвета Короля
Снов. Возле флотеров стояли охранники в ливреях тех же цветов. Когда
Валентин и Карабелла подошли поближе, из первого флотера вылез высокий
могучего вида мужчина с густой черной бородой с проседью и медленно,
слегка прихрамывая, направился им навстречу.
принадлежала ему, так же как и тело чернобородого человека, поскольку к
ним приближался бывший узурпатор Доминин Барьязид, по приказу которого
Валентин получил тело неизвестного золотоволосого мужчины, чтобы Барьязид,
перейдя из своего тела в тело Валентина, мог править в обличье Валентина
на Замковой Горе. А хромота у Валентина появилась давным-давно, когда он
сломал ногу после дурацкого несчастного случая во время поездки с Элидатом
по карликовому лесу возле Амблеморна на Замковой Горе.
Барьязид. - Ваш визит, на который мы надеялись столько лет, - большая
честь для нас.
как заметил Коронал - трясущимися руками. Да Валентин и сам был далек от
спокойствия, поскольку возможность снова лицезреть свое первое тело,
теперь, когда оно принадлежит другому, вызвала странное волнение. После
поражения Доминина он не стал искушать судьбу и потому не стремился
заполучить свое тело обратно, но все равно, чужая душа, смотревшая на него
его же глазами, приводила его в сильное замешательство. Так же странно и
волнительно для него было видеть перед собой узурпатора, полностью
искупившего грехи и смывшего с себя клеймо предателя, столь искреннего в
своем радушии.
Но Валентин никогда не одобрял таких разговоров. Возможно, король
каких-нибудь варваров в отдаленные доисторические времена и казнил своих
врагов, но на Маджипуре такая кара не предусматривалась ни за одно
преступление, даже за покушение на жизнь Коронала. Кроме того, рассудок
поверженного Доминина помутился, он сошел с ума, когда выяснилось, что его
отец, которого считали Королем Снов, на самом деле оказался самозванцем из
метаморфов.
наказание на этого совершенно раздавленного обстоятельствами человека.
Вернув себе трон, Валентин помиловал Доминина и передал того его родичам,
чтобы он мог вернуться на Сувраель. Здесь он долго выздоравливал.
Несколько лет спустя он умолял позволить ему приехать в Замок, чтобы
попросить прощения у Коронала. "Я уже простил вас", - ответил тогда
Валентин, но Доминин все равно приехал и, насколько можно было судить, с
чистым сердцем преклонил колени в тронном зале Конфалума во время приема и
снял груз предательства со своей души.
стал беглецом и ищу приюта во владениях Доминина.
во Дворец Барьязидов, где вы будете нашим гостем. Прошу вас ко мне, в
головной флотер.
долине. Валентин иногда видел его во сне: зловещее, угрожающего вида
здание из темного камня, увенчанное фантастическим переплетением
остроконечных башен и угловатых парапетов. Его явно строили с таким
расчетом, чтобы оно внушало страх.
где ничто не напоминало о неприятном, отталкивающем фасаде дворца. В
просторных внутренних двориках эхом отдавалось нежное журчание фонтанов, а
прохладные, насыщенные ароматами ветерки заменяли здесь испепеляющую жару
Максимов Альберт
Ильин Андрей
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Трубников Александр
Посняков Андрей