дельном отрезке времени сосредоточилось для него все счастье жизни, но
вздох - очень многозначителен был этот вздох.
полдюжины чайных ложек, щипцы для сахара, молочник и в придачу небольшое
количество подержанной мебели и двадцать фунтов наличными. Я продешевил.
Дешево, чертовски дешево!
лос. - За тебя сколько ни дай, все равно будет дорого: всевышнему из-
вестно, что уж я-то немало за тебя заплатила!
которая, не вполне уразумев те несколько слов, какие она подслушала из
его жалобы, рискнула тем не менее сделать вышеупомянутое замечание.
строгостью.
мив на нее взор. ("Если она выдержит такой взгляд, - сказал самому себе
мистер Бамбл, - значит, она может выдержать что угодно. Не помню случая,
чтобы этот взгляд не подействовал на бедняков. Если он не подействует на
нее, значит я потерял свою власть").
чить глаза, потому что они сидели на легкой пище и находились не в очень
блестящем состоянии, или же бывшая миссис Корни была совершенно непрони-
цаема для орлиных взглядов - зависит от точки Зрения. Во всяком случае,
надзирательница отнюдь не была сокрушена грозным видом мистера Бамбла,
но, напротив, отнеслась к нему с великим презрением и даже разразилась
хохотом, который казался вовсе не притворным.
отразилось сначала недоверие, а затем изумление. После этого он впал в
прежнее состояние и очнулся не раньше, чем внимание его было вновь прив-
лечено голосом подруги его жизни.
Бамбл.
отвечал мистер Бамбл. - И хотя я не храпел, но, если мне вздумается, бу-
ду храпеть, зевать, чихать, смеяться или плакать. Это мое право.
мужчины - повелевать!
бывшая супруга усопшего мистера Корни.
шему злосчастному покойному супругу обучить вас этому, тогда, быть мо-
жет, он бы и по сей день был жив. Хотел бы я, чтобы он был жив, бедняга!
несенный той или другой стороной, должен окончательно и бесповоротно ут-
вердить главенство в семье, едва успела выслушать это упоминание об
усопшем, как уже рухнула в кресло и, завопив, что мистер Бамбл - бессер-
дечная скотина, разразилась истерическими слезами.
ло непромокаемое. Подобно тому как касторовые шляпы, которые можно сти-
рать, делаются только лучше от дождя, так и его нервы стали более креп-
кими и упругими благодаря потоку слез, каковые, являясь признаком сла-
бости и в силу этого молчаливым признанием его могущества, были приятны
ему и воодушевляли его. С большим удовлетворением он взирал на свою лю-
безную супругу и поощрительным тоном просил ее хорошенько выплакаться,
так как, по мнению врачей, это упражнение весьма полезно для здоровья.
нервы, - сказал мистер Бамбл. - Так плачь же хорошенько.
надев ее довольно лихо набекрень, - как человек, сознающий, что он долж-
ным образом утвердил свое превосходство, - засунул руки в карманы и нап-
равился к двери, всем видом своим выражая полное удовлетворение и игри-
вое расположение духа.
тельно, чем кулачная расправа, но она была вполне подготовлена к тому,
чтобы испробовать и последний способ воздействия, в чем не замедлил убе-
диться мистер Бамбл.
кой-то глухой звук, а затем его шляпа немедленно отлетела в другой конец
комнаты. Когда эта предварительная мера обнажила его голову, опытная ле-
ди, крепко обхватив его одной рукой за шею, другой осыпала его голову
градом ударов (наносимых с удивительной силой и ловкостью). Покончив с
этим, она слегка видоизменила свои приемы, принявшись царапать ему лицо
и таскать за волосы; когда же он, по ее мнению, получил должное возмез-
дие за оскорбление, она толкнула его к стулу, который, по счастью, стоял
как раз в надлежащем месте, и предложила ему еще раз заикнуться о своем
праве, если у него хватит смелости.
вон, если не желаешь, чтобы я совершила какой-нибудь отчаянный поступок!
быть отчаянный поступок. Подняв свою шляпу, он направился к двери.
мившись к двери. - Я не хотел... я ухожу, дорогая моя! Ты так порывиста,
что, право же, я...
сбившийся во время потасовки. Мистер Бамбл мгновенно вылетел из комнаты,
даже и не подумав докончить начатую фразу, а поле битвы осталось в пол-
ном распоряжении бывшей миссис Корни.
отличался несомненно склонностью к запугиванию, извлекал немалое удо-
вольствие из мелочной жестокости и, следовательно (что само собой разу-
меется), был трусом. Это отнюдь не порочит его особы, ибо многие долж-
ностные лица, к которым относятся с великим уважением и восхищением, яв-
ляются жертвами той же слабости. Это замечание сделано скорее в похвалу
ему и имеет целью внушить читателю правильное представление о его при-
годности к службе.
вые подумав о том, что законы о бедняках и в самом деле слишком суровы,
а мужья, убежавшие от своих жен и оставившие их на попечение прихода,
заслуживают по справедливости отнюдь не наказания, а скорее награды, как
люди достойные, много претерпевшие, - мистер Бамбл подошел к комнате,
где несколько призреваемых женщин обычно занимались стиркой приходского
белья и откуда сейчас доносился гул голосов.
эти-то женщины по крайней мере будут по-прежнему уважать мои права...
Эй, вы! Чего вы такой шум подняли, негодные твари?
ным и грозным, который мгновенно уступил место самому смиренному и трус-
ливому, когда взгляд его неожиданно остановился на достойной его супру-
ге.
лаешь?
моя, - отвечал мистер Бамбл, в замешательстве глядя на двух старух у ло-
хани, которые обменивались наблюдениями, восхищенные смиренным видом
надзирателя работного дома.
А тебе какое дело?
мистер Бамбл. - Но я подумал, что, может быть, тебя сейчас здесь нет.
ем вмешательстве мы не нуждаемся. Очень уж ты любишь совать нос в дела,
которые тебя не касаются; только ты отвернешься, над тобой смеются, все
время разыгрываешь дурака... Ну-ка, проваливай!
ших, минутку колебался. Миссис Бамбл, не терпевшая никакого промедления,
схватила ковш с мыльной пеной и, указав на дверь, приказала ему немед-
ленно удалиться, пригрозив окатить дородную его персону содержимым ков-
ша.
тировался. Когда он добрался до двери, хихиканье старух перешло в прон-
зительный смех, выражавший неудержимый восторг. Этого только не хватало!
Он был унижен в их глазах; он уронил свой авторитет и достоинство даже
перед этими бедняками; он упал с величественных высот поста бидла в глу-
бочайшую пропасть, очутившись в положении мужа, находящегося под башма-
ком у сварливой жены.
ных дум. - Два месяца! Всего-навсего два месяца тому назад я был не
только сам себе господин, но всем другим господин, во всяком случае в
работном доме, а теперь!..
рывавшего ему ворота (ибо в раздумье, сам того не замечая, он добрался
до ворот), и в замешательстве вышел на улицу.
первых приступов тоски, а эта перемена в расположении духа вызвала у не-
го жажду. Он миновал много трактиров, но, наконец, остановился перед од-
ним в переулке, где, как он убедился, глянув мельком поверх занавески,