подъезда, широкой террасой и пылающими розами, которые оплетали балюстраду и
лежали на каменных вазах, казался почти призрачным, - так он был легок и
вместе с тем монументален, в такую безмятежную, мирную тишину он был
погружен. Мы с Адой решили, что тишина - это самая отличительная его черта.
Все здесь - дом, сад, терраса, зеленые склоны, река, старые дубы,
папоротники, мох, леса, открывшаяся в просеках, широко разостлавшаяся перед
нами лиловатая даль - все, казалось, замерло в невозмутимом покое.
качавшейся над дорогой вывеской, которая гласила: "Герб Дедлоков", и,
проезжая мимо, мистер Бойторн поздоровался с каким-то молодым джентльменом,
который сидел на скамье у входа, положив рядом с собой рыболовные
принадлежности.
Бойторн, - он влюблен в одну хорошенькую девушку, которая служит в усадьбе.
Леди Дедлок привязалась к этой красотке и намерена удержать ее при своей
прекрасной особе, но мой молодой друг отнюдь не ценит этой чести! Впрочем,
сейчас он и сам не мог бы жениться, даже если б его бутончик согласился за
него выйти, а значит волей-неволей покоряется судьбе. Так он пока что
частенько наведывается сюда на день - на два... удить рыбу... Ха-ха-ха-ха!
Ада.
они, вероятно, уже объяснились; но вы сами их скоро увидите, конечно, а о
такого рода делах вы можете рассказать мне побольше... чем я вам.
красавце коне, спешился у подъезда своего дома и стал перед ним, протянув
руку и сняв шляпу, чтобы приветствовать нас, когда мы подъедем.
очаровательном доме с лужайкой перед входом, пышным цветником сбоку и
превосходным фруктовым садом и огородом в глубине усадьбы, окруженной
старинной кирпичной стеной, у которой был такой вид, словно она сама созрела
и зарумянилась как плод. Да и все здесь радовало глаз зрелостью и полнотой
жизни. Старые липы в аллее сплелись кронами, образовав зеленый свод; самые
тени вишен и яблонь казались тяжелыми, так густо были усыпаны их ветви
плодами, а ветки на кустах крыжовника, обремененные ягодами, гнулись дугой и
ложились на землю; клубника и малина росли в таком же изобилии, а на
шпалерах сотнями зрели персики. Под раскинутыми сетями и стеклами парниковых
рам, сверкавшими и мерцавшими на солнце, виднелись такие густые заросли
гороха, тыкв и огурцов, что каждый квадратный фут почвы здесь казался
какой-то овощной сокровищницей, а запах душистых трав и разных полезных
растений (не говоря уж об аромате ближних лугов, где начинался сенокос)
насыщал воздух благоуханием, точно огромный букет. Такая тишина и
спокойствие царили в этой благоустроенной усадьбе, огражденной старинной
красной стеной, что даже гирлянды из перьев, вывешенные для отпугивания
птиц, едва колыхались, а у самой стены вид был прямо-таки цветущий, и хотя
на верхушке ее кое-где и торчали бесцельно гвозди и обломки упавшего
карниза, но легче было вообразить их перезревшими подобно плодам в смене
времен года, чем поверить в то, что эти гвозди заржавели, а карниз
обрушился, подчиняясь общей судьбе всего на свете.
старинный дом, где во всех комнатах потолки были настланы на толстые балки,
где в кухне пол был кирпичный, а камин огромный, со скамьями внутри, вдоль
боковых стен. По соседству с домом находился злосчастный спорный участок
земли, и там мистер Бойторн поставил караульного в рабочей блузе, который
дежурил здесь день и ночь и был обязан в случае нападения немедленно звонить
в большой колокол, повешенный специально для этой цели, спускать с цепи
своего союзника - огромного бульдога, помещенного тут же, в конуре, и вообще
разить врага. Не довольствуясь этими мерами предосторожности, мистер Бойторн
самолично составил и вывесил на крашеных деревянных щитах, на которых
огромными буквами было начертано его имя, следующие объявления с
торжественными предупреждениями:
Лоуренс Бойторн".
границу этого владения, будут строжайше наказаны мною и подвергнутся
судебному преследованию по всей строгости закона. Лоуренс Бойторн".
голове, и сам он хохотал: "Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха!" - до того неистово,
что я опасалась, как бы он себе не повредил.
легким тоном, - если вы в глубине души относитесь к этому несерьезно?
Несерьезно! Да если бы только я мог надеяться, что сумею выдрессировать
льва, я бы купил льва вместо этого пса и спустил его на первого же дерзкого
разбойника, который осмелится попирать мое право. Пусть только сэр Лестер
Дедлок согласится выйти и решить наш спор поединком, и я буду биться с ним
любым оружием, известным человечеству в любую эпоху и в любой стране. Вот
как серьезно я к этому отношусь! Вот как!
пешком в церковку, стоявшую в парке. Пройдя спорный участок земли, мы почти
тотчас же вступили в парк и пошли по прелестной тропинке, которая извивалась
в зеленой траве под раскидистыми деревьями и, наконец, привела нас к
паперти.
считать многолюдной дворни Чесни-Уолда, - некоторые уже сидели на скамьях,
другие еще только входили в церковь. В толпе слуг выделялись осанистые
ливрейные лакеи и типичный старосветский кучер, сидевший с таким чванным
видом, словно он прибыл сюда как официальный представитель всех тех
напыщенных и важных персон, которых он когда-либо возил в своей карете. Была
тут и целая выставка миловидных молодых женщин; но величавая
домоправительница затмевала их всех красивым немолодым лицом и статной
крупной фигурой. Рядом с нею сидела та хорошенькая девушка, о которой нам
говорил мистер Бойторн. Она была необыкновенно хороша, и я могла бы
догадаться, кто она такая, по ее красоте, даже если бы не заметила, как она
вспыхивает под взглядами юного рыболова, которого я увидела неподалеку от
нее. Одна женщина, с неприятным, хотя и красивым лицом, недоброжелательно
рассматривала хорошенькую девушку, да, пожалуй всех и все в церкви.
Оказалось, что эта женщина француженка.
поэтому я успела рассмотреть церковь, в которой пахло землей, словно от
могилы, и подумать о том, как эта церковка сумрачна, ветха и торжественна.
Свет едва проникал сюда через окна, за которыми росли деревья, и в этом
тусклом свете окружающие меня лица казались бледными, а древние латунные
плитки в полу и попорченные временем и сыростью надгробия - совсем темными;
зато маленькая паперть, где звонарь монотонно звонил в колокол, казалась
залитой необыкновенно ярким солнцем. Но вот молящиеся, сидевшие у входа,
заволновались, благоговейный трепет пробежал по лицам всех этих простых
людей, а мистер Бойторн напустил на себя добродушно-свирепый вид,
притворяясь, будто твердо решил не замечать существования некоторых лиц, и
мне стало ясно, что знатные прихожане прибыли, а значит, служба сейчас
начнется.
почувствовала на себе чей-то взгляд?
томность и приковали к себе мои? Прошло лишь мгновение, а с меня, выражаясь
образно, уже "сняли оковы", и я опустила глаза и перевела их на страницы
молитвенника; но хоть и короток был этот миг, я успела хорошо разглядеть
прекрасное лицо той, что на меня взглянула.
жизнью у крестной; да, именно с теми далекими днями, когда я, кончив одевать
свою куклу и одеваясь сама, становилась на цыпочки перед зеркальцем. А ведь
я никогда в жизни не видела этой дамы... в этом я была уверена вполне...
глубоко убеждена.
джентльмен, сидевший вместе с нею на большой, отгороженной от прочих скамье,
- это сэр Лестер Дедлок, а дама - его супруга, леди Дедлок. Но отчего лицо
ее пробудило во мне обрывки давних воспоминаний, смутных, разрозненных,
словно увиденных в разбитом зеркале, и отчего, случайно встретившись с нею
взглядом, я так взволновалась, пришла в такое смятение (а я все еще не могла
успокоиться) - этого я не могла понять.
ее, вслушиваясь в слова молитв. Но, как ни странно, мне чудилось, будто это
звучит не голос священника, а незабываемый голос моей крестной. И тут я
подумала: а может быть, леди Дедлок случайно оказалась похожей на мою
крестную? Пожалуй, между ними действительно было небольшое сходство, но
только не в выражении лица - ибо в тех чертах, на которые я смотрела, не
было и следа суровой решимости, избороздившей лицо крестной, как ливни
скалу; а одно лишь легкое сходство черт едва ли могло бы так поразить меня.
Кроме того, я до этой минуты ни в чьем лице не наблюдала такого высокомерия
и гордости, как в лице леди Дедлок. И все же я - я, маленькая Эстер
Саммерсон, девочка, которая когда-то жила одиноко, девочка, чей день
рождения не праздновали, - казалось, вставала перед моими собственными
глазами, вызванная из прошлого какой-то силой, таившейся в этой светской
даме, а ведь я не могла бы сказать: "Мне кажется, что я вижу ее впервые", -
нет, я была твердо уверена, что никогда не видела ее раньше.
наблюдательный взгляд француженки-горничной тревожил меня, хоть я и
Максимов Альберт
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Василенко Иван
Зыков Виталий
Прозоров Александр