собравшимся, что их присутствие здесь уже излишне, и стал говорить о сдаче
дома внаем, наш честный Динмонт поднялся с места и поразил все общество
прямым вопросом:
уме было, мы все себя родными называли; ведь могли бы мы что-нибудь все
сообща для нее сделать.
хотя после слов мистера Протокола они все еще медлили, как будто им всем
хотелось подольше постоять над могилой своих несбывшихся надежд. Драмкуэг
что-то сказал, или, скорее, пробормотал, о том, что у наго есть своя семья,
и, как приличествовало его благородной крови, поспешил удалиться первым.
Табачник уверенно шагнул вперед и заявил:
поручено мистеру Протоколу, так он и о ней позаботится. - Высказав свое
мнение спокойным и решительным голосом, он тоже встал и ушел.
шутку насчет обучения девушки приличному ремеслу, но уничтожающий взгляд
ледяных глаз полковника Мэннеринга (к которому, по своему незнанию хорошего
общества, он даже обратился за сочувствием) обдал его всего холодом, и он
постарался поскорее убраться.
желание взять на себя временное попечение о молодой девушке, объявив,
однако, что с его стороны это будет просто актом благотворительности. Тогда
Динмонт, сидевший все это время в своем толстом суконном плаще, наконец
встал и, отряхиваясь как вылезший из воды ньюфаундленд, воскликнул:
не будет, пусть она только согласится ко мне поехать. Вот что я вам скажу.
Мы-то с Эйли уж как-нибудь проживем, а вот хотелось бы нам, чтобы девочки
наши не такие неучи были и не хуже, чем соседские дети... Вот дело-то
какое... Дженни, та, конечно, и обхождение знает, и книжки читала, и шить
может.., раз она столько лет с леди Синглсайд, с такой знатной дамой, жила.
Но ежели бы она даже ничего этого не умела, детишкам моим она все одно по
душе придется. Я уж как-нибудь и одену ее и денег ей на все припасу, а эти
сто фунтов пусть у вас пока остаются, мистер Протокол, да я еще чего-нибудь
к ним подкину к той поре, когда она молодца себе сыщет, а тому деньжата
нужны будут, чтобы овец купить. Ну, что ты на это скажешь, милая? Возьму-ка
я тебе билет, и до Джетарта ты поедешь в почтовой карете. Ну, а там через
Лаймстенринг придется уж верхом добираться: в Лидсдейл сам черт на
колесах не проедет. И я буду очень рад, если миссис Ребекка с тобой поедет,
дорогая моя, и побудет месяц-другой, пока ты у нас не обживешься.
тоже благодарить и не плакать и пока простодушный Дэнди уговаривал обеих
ехать с ним, старый Плейдел вытащил свою табакерку.
полюбоваться, - сказал он, немного успокоившись, - надо его за это на его же
лад отблагодарить - помочь ему поскорее разориться, иначе нельзя...
Послушай-ка, ты, Лидсдейл... Дэнди... Чарлиз-хоп.., как там тебя зовут?
ведь в глубине души после своего лэрда он больше всего уважал именитых
адвокатов.
над тобой же еще смеялись вовсю? Но коль скоро ваша милость не соглашаетесь
и, может, уже с соседом договорились, так я себе другого адвоката возьму.
решил сделать глупость, то надо по крайней мере, чтобы тебе это удовольствие
подешевле обошлось и чтобы ты свою тяжбу выиграл. Пусть мистер Протокол
пришлет мне твои бумаги, и я дам ему совет, как вести дело. В конце концов,
отчего бы вам не решать ваши тяжбы и споры в суде, так же как ваши предки
решали их, убивая друг друга и поджигая дома.
А уж коль закон нас связал, так закон и развязать должен. Да к тому же у нас
всегда больше того человека уважают, который в суде побывал.
пришли. Пойдемте, полковник, нам здесь больше нечего делать.
Динмонт, в восторге похлопывая себя по бедрам.
Глава 39
дело выиграть? - спросил Мэннеринг.
если только мы сумеем все доказать, дело, конечно, решится в его пользу.
Кстати, я ему кое-чем обязан. Проклятие нашей профессии в том, что мы редко
видим лучшую сторону человеческой природы. Люди приходят к нам со своими
эгоистическими чувствами, свежеотточенными и свежеотшлифованными; все их
личные счеты и все предрассудки выпячиваются, как шипы на зимних подковах.
Ко мне вот в мою башенку приходило немало таких людей, которых мне сначала
хотелось просто в окно вышвырнуть. И все-таки я в конце концов убеждался,
что они поступали точно так же, как поступил бы на их месте я сам, то есть
если бы я чем-нибудь был рассержен и перестал бы рассуждать здраво. Я
убедился, что люди нашей профессии видят больше человеческой глупости и
человеческого лукавства, чем кто бы то ни было, и только потому, что эти
пороки мы наблюдаем там, где они больше всего сгущены, перед тем как
вырваться наружу. В цивилизованном обществе закон - это печная труба; через
нее-то и вылетает весь тот дым, который недавно еще расходился по дому и
разъедал людям глаза; не удивительно, что в эту трубу попадает и сажа. Но мы
позаботимся, чтобы дело нашего лидсдейлского приятеля велось как следует и
чтобы при этом ему не пришлось делать излишних за трат, - наживаться мы на
нем не будем.
когда они прощались. - Мой хозяин уверяет, что у него есть оленина и
превосходное вино.
спохватился:
понедельник у меня - день неприкосновенный.., да, впрочем, и вторник тоже. В
среду я должен выступать по важному делу. Но, постойте, сейчас ведь стоят
морозы, и, если вы будете еще в Эдинбурге, оленина долежит до четверга.
даже оленина и не долежит до этого дня, хозяин наш что-нибудь другое
состряпает.
вот вам несколько рекомендательных писем; если хотите, можете сходить по
этим адресам. Я еще утром все это для вас написал... Ну, до свидания, мой
секретарь уже целый час меня дожидается, чтобы мне это чертово дело
докладывать.
и лестницам, чтобы выйти на Главную улицу путем, который в сравнении с
обычной дорогой был тем же, чем Магелланов пролив в сравнении с более
открытым, правда, но значительно более длинным обходом вокруг мыса Горн.
обрадовался, увидев, что они были адресованы литературным знаменитостям
Шотландии: Дэрилу Юму, эсквайру, Джону Хьюму, эсквайру, доктору Фергюсону,
доктору Блэку, лорду Кеймсу, мистеру Хаттону, Джону Кларку, эсквайру
элдинскому, Адаму Смиту, эсквайру, доктору Робертсону.
известные имена. Человеку, прибывшему из Индии, надо немного проветрить
мозги и привести себя в порядок, прежде чем появляться в таком обществе".
не можем рассказать читателю о том, сколько удовольствия и пользы он
почерпнул от общения с этими людьми. Дома их всегда были открыты людям
образованным и умным, откуда бы те ни приезжали, и, пожалуй, вряд ли еще
где-нибудь можно было сыскать столько разнообразных и глубоких дарований,
как в Шотландии того времени.
где жил полковник. Оленина отличным образом его дождалась, бордоское вино
было превосходно, и наш ученый адвокат, большой любитель покушать, отдал
должное и тому и другому. Трудно только сказать, что ему доставило больше
удовольствия - вкусный обед или присутствие Домини Сэмсона. Ловким,
профессиональным остроумием он сумел вызвать его на реплики, которые
рассмешили и самого адвоката и еще двух гостей полковника. Простота,
лаконизм и необычайная серьезность, с которой Сэмсон отвечал на лукавые
вопросы адвоката, позволили Мэннерингу лучше чем когда-либо почувствовать
всю bonhomie его характера. При этом Домини извлек из
себя целый арсенал всяческих познаний, редкостных и разнообразных, хотя, по
правде говоря, совершенно бесполезных. Плейдел сравнивал потом его голову с
кладовой богатого ростовщика, где собраны всевозможные вещи, но где, однако,
все они свалены в кучу в таком беспорядке, что хозяин никогда не может в
нужную минуту ничего найти.