вместе с Трингом, перетянуть на свою сторону было совсем нетрудно.
Худощавый, анемичный, маленький, типичный клерк в крахмальном воротничке и
жестких манжетах, образец почтительного внимания к клиентам, он сразу
решил, что нельзя упускать случай оказать услугу столь высокопоставленной
даме и ценному клиенту. Он никому ничего не обещал и будет более чем
счастлив поддержать ее кандидата.
до дверей, и, выйдя из банка с радостным сознанием успешно выполненного
дела, она поехала домой. Теперь, когда семена были посеяны, ей не
терпелось увидеть, какие они принесут плоды. Прошло десять дней без всяких
известий; наконец сегодня, вскоре после полудня, ей позвонил Тринг. Все
прошло благополучно; правда, два члена комиссии, Шарп и Кордли, оказались
довольно несговорчивыми, но им с Саттоном удалось провести свое решение.
Десмонд должен предстать перед комиссией и, по ее одобрении, получить
заказ.
успех ее дипломатии. Надо немедленно сообщить обо всем Стефену. И вот,
словно деревенская девушка, пришедшая на свидание, она с замирающим
сердцем добрых полчаса вышагивала взад и вперед в душистой прохладе
спускающихся сумерек, подстерегая Стефена у Лисьей заставы, а теперь шла с
ним рядом и ни слова не могла вымолвить, не зная, с чего начать. Она
действовала из самых высоких побуждений, ни одна недостойная мысль ни разу
не пришла ей в голову, однако сейчас, волнуясь и дрожа, она вдруг
почувствовала какую-то странную слабость, почти истому, ноги отказывались
ей служить и сердце так билось, что больно было дышать. Внезапно из-за
поворота дороги выскочила машина, ярко осветив путников своими фарами, -
Клэр ахнула и ухватилась за руку Стефена.
входа в Броутоновское поместье, и Стефен остановился.
должен вернуться.
почувствовала ложность своего положения. Ей вспомнились слова Джофри: "Я
не потерплю, чтобы этот тип бывал у меня в доме. И если я его встречу, то
даже не поклонюсь. Вся округа знает, что он отъявленный мерзавец".
Возможно, поэтому Клэр и решила, что ей не следует дольше задерживаться со
Стефеном.
что я верю а вас. Все может измениться гораздо раньше, чем вы думаете. - И
она исчезла в тени подъездной аллеи.
путь чуть ли не бегом, чтобы не опоздать к ужину. Дом настоятеля был
необычно ярко освещен, и в холле Стефена нетерпеливо поджидала Каролина.
не придешь. Отец хочет видеть тебя немедленно.
комнате, остановился и, с увлажненным взором подойдя к сыну, взял его за
руку:
совершенно неожиданную новость. - От волнения старик чуть не плакал. -
Твоя кандидатура обсуждается в связи с отделкой нового Мемориального зала,
и вполне возможно, что тебе поручат писать для него панно.
5
собрались четыре члена комиссии: контр-адмирал Тринг, Саттон, Джозеф
Кордли и Арнольд Шарп; настоятель собора отсутствовал. Вскоре они вызвали
Стефена, ожидавшего в соседней комнате.
взглядом и с облегчением перевел дух: видимо, он ожидал увидеть нечто
худшее. Правда, волосы и борода у этого молодого человека коротко
подстрижены и держится он весьма независимо, но это, несомненно,
джентльмен, одет аккуратно и скромно и вообще производит совсем не плохое
впечатление. Стефена действительно уговорили снять свои неописуемые
плисовые штаны, и Кэрри приготовила ему белую рубашку и один из старых
темно-серых костюмов, который он носил, когда готовился стать священником,
и который и сейчас еще вполне прилично сидел на нем.
Тринга и чувствуя на себе взгляды всей комиссии, Стефен сел. - Вы,
конечно, знаете, зачем мы вас пригласили, а потому перейдем прямо к делу.
Речь у нас пойдет о Мемориальном зале. Мы хотим заказать для него пять
панно, размером примерно шесть футов на четыре. Это должны быть
благородные произведения, проникнутые сознанием героической и в то же
время трагической цели, во имя которой мы воздвигаем это здание. Насколько
мне известно, вы занимаетесь живописью уже немало лет, имеете несколько
международных премий, выставлялись во многих крупных городах - словом,
обладаете всеми данными для выполнения той работы, какая нам требуется.
четырех мужчин, сидевших за длинным столом. Все чувства в нем были
обострены до предела, и потому он сразу понял, что двое из них настроены к
нему благожелательно, а двое - враждебно. И сейчас один из этих последних
откашлялся - очевидно, готовясь что-то сказать. Это был Арнольд Шарп,
стряпчий из Чарминстера, тощий, бесцветный человечек, с головой огурцом и
маленькими, хитрыми, близко посаженными друг к другу глазками.
Почувствовав, что Тринг поддерживает Стефена, он решил ополчиться на
художника, главным образом потому, что, выйдя из самых низов - отец его
был поденщиком на близлежащей ферме, - он ненавидел людей состоятельных,
однако умело скрывал это, научившись за долгое время работы в суде
графства держаться с непроницаемым видом. Кроме того, он догадывался, что
за спиной Стефена стоят куда более влиятельные силы, и, хотя, по
соображениям политическим, не мог открыто выступить против такой
кандидатуры, решил создать для Стефена как можно больше трудностей.
комиссии?
агента. Я с удовольствием попрошу его прислать мне кое-что, если вы
желаете.
мистер Десмонд - человек вполне компетентный. То же самое может сказать и
наш настоятель.
стряпчий, - чтобы выполнить эту работу - ведь в ней должна найти отражение
минувшая война?
торговец зерном и фуражом, втиснутый в слишком узкий для него черный в
белую клетку костюм, повернул к Стефену тупое красное лицо.
телом в кресло. - Значит, были за границей, но не в окопах: так сказать,
наблюдали войну со стороны.
благожелательно, но без всякого выражения в рысьих глазках, - насколько
мне известно, ваш младший брат все же был в армии?
добровольцем в первый же месяц войны.
стоявшим в Чиллинхемском лагере, опустил уголки рта и закатил глаза. -
Храбрый малый! Все отдал родине.
Стефен сжал губы. Он пришел на это свидание, желая по многим причинам
получить заказ, и сейчас, натолкнувшись на столь враждебный допрос,
преисполнился еще большей решимости добиться его.
войну, как вы очень точно изволили выразиться, лишь со стороны, у меня -
возможно, именно поэтому - сложился вполне определенный взгляд на нее,
который, пожалуй, и дает мне право претендовать на эту работу. Мне
кажется, что ваш Мемориальный зал оправдает свое назначение лишь в том
случае, если будет воздвигнут не только в память о тех, кто отдал жизнь за
родину, но и как грозное предостережение тем, кто готовит новые войны.
Если мне поручат писать панно, я поставлю своей целью отобразить в них
Шломо Вульф
Посняков Андрей
Панов Вадим
Ларссон Стиг
Прозоров Александр
Орловский Гай Юлий