Чтение 62–й страницы книги ~Безумцы~

Карцов опускает голову на подушку, расслабляет плечи. Он долго
лежит с закрытыми глазами. Тщетно. Сон не приходит.

Шаги в коридоре. Медленно открывается тяжелая дверь.

Он вскакивает с койки, включает свет.

У дверей Абст. А за ним в сумраке туннеля стоит кто-то еще.

- Все ли в порядке, Рейнхельт?

- Да, шеф. - Карцов идет навстречу. - Только Оскар ведет себя
неспокойно.

- Что именно? Симптомы?

Карцов объясняет.

Абст подходит к нарам, долго глядит на пловца.

- Утром доставите его ко мне. Очень хорошо, что не упускаете ни
единой мелочи, Рейнхельт. Я доволен вами.

Карцов механически кивает. Он думает о том, кто стоит за дверью.
Человек едва виден. Но это не Глюк и не Вальтер.

Между тем Абст опускается на койку.

Садится и Карцов. Впервые он видит Абста небритым. И волосы,
которые у него всегда тщательно расчесаны, сейчас в беспорядке.
Странно выглядит Абст.

- Устал, - говорит он, перехватив взгляд Карцова. - Очень устал,
Рейнхельт. И это не только физическая усталость. Сказать по чести,
здесь и перекинуться словом не с кем, кроме вас. Боже, как ненавижу я
триумвират, из-за которого миллионы немцев оторваны от семей, терпят
лишения, заглядывая в глаза смерти!

- Триумвират? Вы подразумеваете...

- Русских, британцев и янки! Я так мечтаю о часе, когда наконец
они будут раздавлены. Вот закрываю глаза - и вижу: фюрер поднимается
из-за стола; скомкав военные карты, швыряет в мусорную корзину.
Торжественно провозглашает: "Quod erat faciendum!" Это латынь,
Рейнхельт: "Что и требовалось сделать!"

Карцов наклоняет голову.

- Ну, а если случится невероятное и битва будет проиграна? -
продолжает Абст. - Что тогда?

Карцов пожимает плечами.

- Honesta mors turpi vita potior!1 Не так ли?

1 Почетная смерть лучше позорной жизни! (лат.)

- Да вы клад, Рейнхельт! - смеясь, восклицает Абст. - Подумать
только, выросли среди варваров, а латынь знаете, как родной язык!..
Так вот, цитату вы привели великолепную, но она не подходит. Конечно,
мы победим. В Германии фюрер кует новое оружие победы. Те, кто на
фронте, тоже действуют не покладая рук. Сказанное относится и к нам с
вами. Мы делаем большое дело. И смею уверить, скоро как следует
потреплем нервы нашим врагам. Что бы вы сказали о некоем оружии,
которое поражает в воздухе, на воде, под водой, поражает беззвучно,
незримо, без промаха?..

- Это очень интересно, шеф! Вы, я вижу, не только врач, но и
талантливый техник.

- Машину придумали другие. А я только пробую ее... Так вот, -
продолжает Абст, - я пришел, чтобы сказать: предстоит напряженная
работа. В ближайшее время я жду гостей. Среди них мои друзья и кое-кто
из тех, кому я подчинен. Они прибудут сюда, чтобы взглянуть на наше
убежище. А потом все мы примем участие в важной операции. И я хочу
просить вас удвоить старания по лечению фрейлейн Ришер. К их приезду
она должна быть на ногах... Кстати, вы получите возможность тотчас же
уехать.

"Тотчас уехать"! После разговора с Мартой Карцову до конца ясен
смысл этих слов Абста.

- Какой срок, шеф? - спрашивает он, стараясь, чтобы голос звучал
буднично, ровно.

- Не более недели. Семь-восемь дней.

- Я постараюсь.

- Очень хорошо. Спешите, Рейнхельт. Вас давно ждут в Германии.

- Спасибо. Один вопрос: я отправлюсь вместе с фрейлейн Ришер?

- Она останется. Вы встретитесь с ней позже. Некоторое время она
еще побудет здесь. Вы встретитесь через полгода, и у вас будет о чем
поговорить, не так ли?

И Абст дружески хлопает Карцова по колену.

- Спасибо, шеф. - Карцов выглядит смущенным. - Вы очень добры ко
мне. Хотел бы я отплатить вам той же монетой.

- Вы и так делаете достаточно, Рейнхельт... Теперь о том, что
касается лично вас. В хрупкой скорлупе вы преодолели десятки миль
бурного моря. Выдержав это испытание вы показали себя сильным и
волевым человеком.

- Я только пытался спастись.

- Ну, ну, не скромничайте! Потом вы рискнули - оставили шлюпку и
пустились вплавь, чтобы добраться до скалы. Вы были истощены, в море
ревел шторм, но вы выдержали. Вы доплыли, а тот, другой, не смог. И я
делаю вывод: вы не только волевой человек, но и отличный пловец. Вот я
и подумал: а что, если наш молодой, энергичный врач обучится работе
под водой? Чем он хуже Глюка или, скажем, меня самого? Надо только
предоставить ему время попрактиковаться в пользовании респиратором,
подводным движком и другими устройствами... Я правильно рассуждаю?

- Конечно, шеф.

- И у вас есть такое желание?

- Я согласен, - отвечает Карцов. - Более того, ваше предложение я
расцениваю как большое доверие ко мне. Видно, мои акции идут в гору!

- Вот и отлично! - Абст встает. - К тренировкам приступите
завтра. Я дам указания Глюку. Он будет вашим инструктором.

- Глюк - славный парень.

- Отлично! - повторяет Абст. - А теперь примите еще одного в вашу
группу... Входи! - говорит Абст тому, кто все это время стоял в
коридоре.

Человек переступает порог. Он в фланелевой рубахе и вязаных
брюках.

Карцов всматривается в его бурое от загара лицо, обрамленное
курчавыми черными волосами, и, хотя человек переодет, он узнает одного
из тех, кого недавно встретил в туннеле: у незнакомца серьга в ухе.

- Его зовут Бруно, - говорит Абст. - Ложись, Бруно! - Он рукой
показывает на нары: - Ложись и спи!

Человек направляется к нарам и укладывается - лицом вверх,
разбросав руки, и закрывает глаза.

- Бедняга! - вздыхает Абст. - Сколько ни бились с ним - никаких
сдвигов. К сожалению, безнадежен. Завтра вы исследуете его, Рейнхельт,
и доложите результаты.

И он уходит.

Оставшись один, Карцов садится на койку, стискивает ладонями
голову.

Так проходит несколько минут.

Новичок спит, ровно и глубоко дыша.

Карцов наклоняется к его лицу, исследует взглядом лоб, глазные
яблоки, плотно прикрытые красноватыми веками, скулы, виски.

Никаких следов операции.

Он вновь, еще тщательнее, изучает лицо человека. Правое веко
чисто. А на левом, вверху, почти под самой бровью, небольшая темная
корочка. Будто присох комок бурой грязи.

Кровь!

Вот откуда проник в мозг тонкий режущий инструмент Абста. Итак,
он расправился с очередной жертвой. А в подземелье ждут своей очереди
еще четверо. Завтра, нет, может, уже сегодня их постигнет та же
участь.

У новичка обнажена часть груди. На смуглой коже фиолетовые
полосы. Татуировка? Карцов расстегивает воротник его рубахи. Да,
татуировка. В центре груди искусно изображены скрещенные весла и
водолазный шлем с круглым иллюминатором. А под рисунком текст: "Матерь
божья, оберегай славного парня Бруно Гарриту. Специя,1938 год".

Надпись на итальянском языке.

Карцов медленно идет в конец пещеры. Останавливается у спящего
под табличкой "Марко". У Марко круглое лицо с мягким профилем, полные
губы, русая борода. А глаза, как помнит Карцов, голубые, большие.
Когда-то в них жила, наверное, этакая хитроватая смешинка...

Кто он - серб, болгарин? Быть может, украинец?

Рядом лежит Зигмунд - это, вероятно, поляк. А сюда могут
доставить и русских, и американцев, и англичан!

Карцеву кажется - он видит германские лагеря военнопленных с
обреченными на уничтожение людьми, видит агентов Абста, которые
ворошат картотеки, опрашивают узников, щупают им мускулы...
"Человеческий материал" отобран. Это специалисты, которых не нужно
учить работе под водой. Их увозят и на подводных лодках доставляют
сюда. Пленные не хотят служить врагу? Да Абсту и не требуется их
согласие. Короткая безошибочная операция - и готов отряд
смертников-торпедистов, которые послушны, не проявят недовольства,
сомнения, страха!..

Карцов видит города в развалинах, пылающие деревни, взорванные
заводы, дворцы, библиотеки. И всюду - трупы, тысячи трупов. Оставшиеся
в живых будут низведены до состояния рабской покорности и отупения.
Ибо победителям нужен рабочий скот. Так, по замыслу Гитлера,
произойдет в Советском Союзе, затем в Европе и, наконец, во всем мире.

Надо ли удивляться тому, что творит в своем тайном логове Артур
Абст? То, что он делает с несколькими десятками людей, Гитлер намерен
совершить с миллионами.