и следовать за ним.
означало лишний раз тревожить рану, а идти босиком не позволяла гордость --
и держась рукой за бок под наброшенной курткой, Элина пересекла двор, прошла
по узкому полутемному коридору и наконец оказалась в крохотной комнатушке,
где не было даже мебели, а только маты на голом полу. Эти апартаменты стоили
полдихраза в день. Хозяин поставил на пол лампу с небольшим количеством
масла, предупредив, что за новое надо будет платить отдельно, и вышел.
водой и черствые пресные лепешки. Элина взглянуда на него с ужасом --
неужели он попытается оказать ей медицинскую помощь? Но для постояльцев
полудихразовых номеров подобные услуги попросту не предусматривались. Элине
вновь пришлось вооружиться принципом "исцели себя сам". У нее еще оставались
чистые бинты, но в количестве, требующем строгой экономии. Графиня вновь
попыталась прибегнуть к помощи магии. Ей удалось успокоить боль,
разыгравшуюся после путешествия в этот номер, но, кажется, целебный эффект
был чисто косметическим. К вечеру у нее вновь поднялась температура, и на
повязке опять проступила свежая кровь.
вскоре вынуждена была признать очевидное -- состояние ее действительно
ухудшалось. Эта грязная комнатушка оказалась явно не лучшим помещением для
лазарета. Рана воспалилась и загноилась; Элина убедилась в этом на следующий
день, выбравшись из липкого тяжелого сна около полудня. В тот день она еще
сумела сделать себе перевязку и потом долго лежала, положив руку на лоб
внутренней стороной локтя, чтобы хоть как-то смягчить головную боль. Слуга
опять принес воду и лепешки; Элина жадно напилась и положила на лоб мокрую
тряпку, но от одной мысли о еде ее тошнило. Бок болел непрерывно; в основном
боль была ровной, но иногда -- дергающей.
мысли. Она положила ладонь на холодную рукоять меча -- словно взяла за руку
друга, ища у него помощи. Но увы -- времена героев древности, набиравшихся
сил от своего оружия, давно прошли, если вообще существовали где-нибудь,
кроме легенд.
полусна-полубреда, что, конечно, не приносило облегчения. То она брела по
глубокому песку бесконечной пустыни под палящими лучами солнца, то блуждала
в безвыходном лабиринте бесконечных закоулков серого, безлюдного города, где
на улицах валялись мумии и не росло ни одной травинки, а от стен угрюмых и
громоздких зданий исходил удушливый зной, то лежала утонувшая на морском
дне, на грудь ей давила вода, почему-то горячая, а в боку копошились
пирующие крабы. Один раз ей даже пригрезилось, что она беременна, и лежит в
лазарете, больше напоминающем камеру пыток -- привязанная к кровати и
неспособная шевельнуться, а ребенок прогрызает себе путь наружу через бок.
и что с ней. Во время одного из таких пробуждений ей показалось, что она
умерла: вокруг было совершенно темно и тихо. Она провела рукой вправо от
себя; пальцы коснулись холодного камня, затем -- ребристой рукояти лежавшего
рядом меча -- все это весьма походило на гробницу. Но тут из-за стены
донесся крик пьяной ссоры, и графиня поняла, что просто наступила ночь. "И к
тому же у мертвецов не болит бок, -- подумала она. -- Утром надо сделать
перевязку. "
всякий раз решала, что еще недостаточно светло. Наконец, в очередной раз
обнаружив, что лежит с открытыми глазами, она поняла, что уже день, и дальше
откладывать неприятную процедуру невозможно. Она села, размотала бинты и
обработала рану; все вышло легче, чем она ожидала. Вскоре Элина снова
заснула с чувством выполненного долга. Ей не пришло в голову, что на самом
деле она и не просыпалась; перевязка ей лишь привиделась.
закапывали в землю; видела своего отца, распростертого в луже крови; убегала
от стаи собак, у каждой из которых была голова Саберро -- как водится, ноги
не слушались ее, собаки настигали, валили на землю и начинали рвать... Элина
утратила ощущение времени. Она не слышала, как приходил слуга, приносивший
пищу и воду, и лишь по тому, что, в очередной раз припав к кувшину,
обнаруживала его пустым или полным, могла понять, что дни сменяют друг друга
-- но сколько этих дней прошло, она не знала. Ей казалось, что она здесь уже
целую вечность -- зыбкую вечность, подернутую горячим маревом бреда;
единственным, что сохраняло постоянство, была боль.
который, по идее, знала как свои пять пальцев -- но теперь с ним было что-то
не так; коридоры прихотливо изгибались, и за каждым поворотом открывались
новые двери и лестницы, уводившие ее все дальше и дальше от выхода. Вдобавок
все эти залы и коридоры были совершенно пусты, и не у кого было спросить
дорогу. Постепенно на стенах исчезала лепнина и позолота, сменяясь голыми
грубыми камнями; пол был покрыт толстым слоем пыли; с низкого потолка,
словно древние ветхие знамена, свешивались седые полотнища паутины...
Внезапно Элина услышала в отдалении голоса. Она хотела бежать на звук, но
коридор уводил в другом направлении. Элина в отчаянье прислонилась к стене.
Однако голоса приближались. Говорили двое -- один грубо и резко, другой
что-то лепетал в оправдание. Она не понимала их язык, но первый голос был ей
определенно знаком.
-- сказал первый голос по-луситски, и Элина, обернувшись, увидела Эйриха. С
ним был еще кто-то.
оправдывавшегося голоса; всмотревшись, графиня узнала Йолленгела. В тот же
миг она поняла, что лежит на полу, а двое ее бывших попутчиков склонились
над ней. "Когда же кончится этот бред", -- устало подумала графиня.
плеснула вода в кувшине, и на лоб ей легла холодная мокрая тряпка.
себя. В комнате действительно находились Эйрих и эльф; слуга, сопроводивший
их сюда, благоразумно ретировался, опасаясь еще большего гнева Эйриха. Уши
Йолленгела прикрывал местный зеленый тюрбан.
-- усмехнулся Эйрих. -- Однако философские диспуты позже. Сначала я должен
осмотреть вашу рану. Йолленгел, вы нормально переносите подобные зрелища?
менявшихся несколько дней бинтов; когда его пальцы принялись ощупывать рану,
графиня слабо застонала.
топор тоже... Ага, кажется, понимаю. Сюрикен, и не маленький.
штукой. Очевидно, метавший не был профессионалом, даже не смазал ее ядом...
время. Если бы в рану не попала грязь, вы бы уже были практически здоровы. А
так получилось гнойное воспаление, но, к счастью, до заражения крови не
дошло. У вас сильный организм, он уже сам начал решать эту проблему.
Осталось лишь немного ему помочь. Потерпите чуть-чуть.
какую-то настойку с мягким вкусом. Через несколько минут девушка вновь
заснула -- на сей раз без сновидений.
довольно высокой, но сознание оставалось ясным. Проснувшись, графиня
обнаружила себя в просторной комнате, напоминавшей ту, что выделили ей
вначале, только еще больше. Эльф сидел рядом и радостно приветствовал ее
пробуждение. Открылась дверь, и вошел Эйрих.
Эйрих. -- Хозяин караван-сарая рассказал нам о раненом юноше нашей расы.
Сделал он это, конечно же, не из милосердия, а потому, что рассчитывал
урвать денег. Ведь вы, кажется, пообещали ему, что ваши друзья привезут их
позже? Вот он и спросил, не мы ли те самые.
уж его осуждать, -- рассудительно заметил Эйрих. -- Бизнес есть бизнес,
никто не обязан заниматься благотворительностью. Тем паче по отношению к
чужакам. Однако, Эрвард, как вы оказались в Харбаде?
она задумалась, стоит ли все еще сохранять инкогнито пеперед Йолленгелом, но
решила, что раз Эйрих не раскрыл ему правды, то и ей следует поступать так
же. Поэтому она убрала из своего рассказа все, что было связано с
разоблачением ее имени и пола, пересказав, однако, историю знакомства
Саберро с ее отцом.
Надеюсь, вы никому не собираетесь мстить?
своей безопасности. Потребовалась бы серьезная подготовка. Игра не стоит
свеч. Фандертольд ничуть не хуже множества таких же мерзавцев, обретающихся
в разных городах по всему побережью.
мне хочется поскорее оставить все это позади.
Эйрих.
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Каменистый Артем