Чтение 62–й страницы книги ~Александрийская гемма~

- Дрожь вселенского одиночества, - грустно усмехнулся Люсин. - Так
назвал осень один мой очень хороший друг. Она особенно остро переживается
в городе, где природа зажата прямолинейностью камня.

- Он поэт, ваш друг?

- Что-то в этом роде. Да и какое это имеет значение? Главное, что он
прав. Даже небо не свободно от города. - Люсин кивнул на белые клубы,
застывшие над высокими трубами ТЭЦ. - Одурманенное дымом, оно безъязыко
корчится в паутине проводов... Я еще помню, когда по Бородинскому мосту
ходили трамваи. Кажется, тридцать первый и сорок второй. А тридцатый делал
круг возле Киевского, высекая искры и требовательно звеня. Мы с ребятами
вскакивали на ходу и мчались, стоя на подножках, навстречу обманчивым
осенним ветрам.

- Обманчивым?

- Они всегда обещают несбыточное... Я и сам не помню, в какую шальную
минуту перескочил с трамвая на борт рыболовецкого траулера.

- Так вот отчего вас вдруг потянуло совершить эту прогулку!

- Ну как, рискнем? - Не дожидаясь ответа, Люсин просунул деньги в
окошко кассы. - До конца и обратно, пожалуйста.

- Вам в какую сторону? - спросила кассирша.

- Безразлично. Дайте, куда подальше.

В полном одиночестве они прошли через турникет. На верхней палубе
цепенела старуха с лохматым псом, а несколько поодаль самозабвенно
обнималась парочка.

- Здесь слишком ветрено. - Наталья Андриановна капризно наморщила
носик. - А внизу душно и пахнет бензином.

- Соляркой, - непроизвольно поправил Люсин.

- Тем хуже. Не переношу угара.

- Если память мне не изменяет, на корме должно быть укромное
местечко. И воздух свежий, и от ветра защищено. Все сто двенадцать
удовольствий. - Сойдя на две ступеньки, он подал ей руку. - Почему вы
решили, что я странный человек, Наталья Андриановна?

- Не знаю. - Она медленно покачала головой, покорно спускаясь по
узкому трапу. - Согласитесь, что все сегодня немного странно. И вообще мы
явно не о том говорим. Ведь вам нужно о чем-то спросить меня? Верно?

- Еще не знаю, - ушел от прямого ответа Люсин, сильно подозревая, что
выглядит в ее глазах чуть ли не идиотом.

- Если у вас действительно есть ко мне дело, мы могли бы увидеться в
более подходящей обстановке. - Наталья Андриановна без особого
удовольствия опустилась на влажную скамью.

- Например? Я бы скорее утопился, чем рискнул пригласить вас в
уголовный розыск.

- Кафедра вас уже не устраивает?

- Не хочу лишний раз мелькать перед вашими сослуживцами. Да и
комплекс вины, если быть до конца честным, мешает. Ведь дальше этой
проклятой сберкассы мы не продвинулись ни на шаг... Погонят меня к
чертовой бабушке - и будут правы.

- Ой-ой-ой, какой ужас! Вне милиции вы, конечно, своей жизни не
представляете? - заметила она подчеркнуто иронично. - Суровый ветер
романтики дует в ваше лицо. Вы прирожденный сыщик - и все такое...

- Зачем вы так, Наталья Андриановна? - Люсин почувствовал себя
задетым. - Я ведь вам, как на духу, признался...

- Как на духу? - Она словно прислушалась к тайному значению слова. -
Но я никудышный исповедник, Владимир Константинович. Я жестока и
рациональна до мозга костей... Поэтому говорите поскорее, в чем суть.

- А если ни в чем? Если я осмелился побеспокоить вас просто так? Это
что, преступление?

- Вы серьезно? - Наташа взглянула на него с веселым удивлением.

- Поверьте, что мне не до шуток, - мрачно потупился Люсин. Усталый,
издерганный неудачами, он позволил себе поддаться минутному настроению и
не знал теперь, как выбраться из опасной зоны, куда его столь неожиданно
занесло. - Я не виноват, что подвернулась эта посудина.

- Разве я вас в чем-нибудь обвиняю? - Откровенно потешаясь, она
словно бы поощряла Люсина на дальнейшие излияния.

- В самом деле, куда мне было вас повести? - Уловив перемену в ее
настроении, он немного приободрился и обрел спасительный юмор. - В
киношку? Для этого я слишком стар. В театр? Но где взять приличные билеты,
если я не располагаю ни временем, ни знакомствами? Что же остается, милая
моя Наталья Андриановна? Ресторан? - В притворном ужасе он закрыл лицо. -
Об этом даже подумать страшно, ведь вы можете как-то не так понять...

- Отвечу откровенностью на откровенность. - Удивительно похорошев,
Наталья Андриановна едва отдышалась от беззвучного смеха. - Я обожаю кино
и могу спокойно прожить без театра. Не помню, когда и была там в последний
раз. Поэтому предлагаю сойти в ближайшем порту и поискать чего-нибудь
поинтереснее. - Расстегнув плащ, она вытащила свою электронную висюльку. -
Что же касается ресторана, то, как говорят англичане, why no? Не вижу
криминала. Но это так, на будущее, потому что сегодня у меня нет
настроения.

- Вы изумительны, Наталья Андриановна! - восхищенно признал Люсин. -
И если вы позволите мне звать вас просто по имени, то я поверю, что
чудесное слово "будущее" имеет ко мне хоть какое-то отношение.

- Охотно. - Она кивнула с видом королевы, приветившей мимоходом пажа.
- А теперь выкладывайте, что у вас на уме, - потребовала совершенно
будничным тоном.

- Ей-богу, никакой задней мысли.

- Так не бывает в наше время.

- Но поверьте...

- Верю.

- Но вы даже не знаете...

- Знаю! - Она определенно не желала слышать никаких оправданий. - И
умею ценить искренность порывов и откровенность чувств. Однако не станете
же вы утверждать, что вызвали меня на свидание исключительно в галантных
целях?

- Не стану, - вынужденно откликнулся Люсин, отворачивая лицо.

- Да воздастся вам за чистосердечие!

- Но мне действительно очень хотелось увидеть вас, - признался он с
непонятной обидой. - И это самое главное...

- Понимаю, - ободряюще кивнула она. - Теперь давайте второстепенное.

- Прямо допрос какой-то! - пожаловался Люсин. - Что за несносная
аналитика?.. Если вы так уж добиваетесь правды, то, признаюсь, предлог для
встречи у меня заготовлен. На всякий случай.

- Вот и прекрасно.

- Но я хочу, чтобы вы знали: это всего лишь предлог. Я бы не рискнул
потревожить вас из-за подобной мелочи... Вам не очень холодно, Наташа?

- Нет, ничего. - Она выжидательно нахмурилась. - Не люблю
околичностей.

- Что такое Абраксакс, Наталья Андриановна? - спросил Люсин, словно
позабыв о дарованной ему привилегии на более интимное обращение. - А
заодно и абракадабра?

- Вы нашли его! - Она испуганно вздрогнула. - Я так и знала...

- Простите? - выжидательно прищурился Люсин. - Вы это о чем? - Он
осторожно коснулся ее затянутой в шелковую перчатку руки.

- Не нужно, - с гримасой досады отстранилась Наталья Андриановна. - У
меня достаточно крепкие нервы, и я не упаду в обморок... Где он?

- Ей-богу, ничего не пойму! - Люсин умоляюще прижал руки к груди. -
Объясните, пожалуйста, в чем дело?

- Вы меня спрашиваете? - Ее испуг сменился растерянностью. - Но разве
вы не нашли... Георгия Мартыновича?

- Да с чего вы взяли! - Уязвленный до глубины души, Люсин едва
сдерживался. - Разве я стал бы скрывать? Тем более обманывать, плести
хитроумные выкрутасы? Мило же я выгляжу в ваших глазах, Наталья
Андриановна.

- Простите. - Уголки ее ярких, изящно очерченных губ виновато
дрогнули. - Я сама не ведаю, что несу. Но откуда тогда вы узнали про
браслет? Ну конечно, - облегченно вздохнула Гротто, - как я сразу не
догадалась! Вам рассказал кто-то из наших?

- Час от часу не легче! Какой еще браслет? Никто и ничего мне не
рассказывал. С чего вы взяли?

- Тогда почему вас заинтересовало слово "Абраксакс"?

- Да все оттуда же: из его записей и набросков. Даже рисунок нашел со
змеями. Не понимаю, почему это вас так удивило...

- Не сердитесь, - примирительно промолвила Наталья Андриановна. - У
меня и в мыслях не было вас обидеть. Просто я страшно испугалась. Вроде бы
давно готова к самому худшему, и надежды никакой нет, но стоило вам
вспомнить про этого Абраксакса, сердце так и оборвалось... Сейчас все
объясню, - заторопилась она. - Дело в том, что это слово было вырезано на
камне, который я подарила шефу на его шестидесятилетие. Теперь понимаете?

- По крайней мере, начинаю понимать, - прояснел взором Владимир
Константинович. - Вы меня тоже простите за невольный эмоциональный
всплеск...

- Меня это ничуть не задело. Даже совсем наоборот. Вы совершенно
правильно возмутились. Но не будем сводить мелочные счеты. Инцидент
исчерпан и вычеркнут из памяти. Договорились?

- Вы слишком великодушны, Наташа. - Люсину так нравилось повторять ее
имя. - Я стараюсь прояснить все до конца, любую мелочь. Отсюда и возник
этот чертов Абраксакс. А тут еще впервые за много недель выдался свободный
вечер... Странный вечерок, вы совершенно правы, и это душераздирающее
буйство заката, и задувающий с оста ветер. Словом, под настроение...

- Вы как будто извиняетесь.

- Так оно и есть, - с проникновенной грустью подтвердил он. - Мне
необыкновенно приятно быть с вами. Но у жизни есть дурацкая особенность.