не ездил, а до Суз, с их загадочной жизнью, было куда как далеко...
безвременье становилось нестерпимее с каждым днем. Когда же молва
просочилась, что шахиншах подменный и, в добавление ко всему, маг из
Лидии, где живут, как известно, одни торгаши, чаша терпения переполнилась.
Но еще не колыхалось море глубинное, темна и мертва была в нем вода. Один
только гребень крохотный взметнулся и медленно покатился к шахскому
дворцу.
их всего шестеро, а потом и седьмой добавился - Дарий, сын Виштаспы,
могущественный наместник главной, персидской, сатрапии. Как он узнал про
заговор, осталось тайной.
не знают, кому поручили позвать меня. Не хочется думать, что тот, кто
говорил со мной, был действительно пьян и начисто все забыл, когда
проспался. Но если так, то и вообще грош нам цена.
том же с глазу на глаз признались своим вербовщикам и неофиты. Никто,
таким образом, не сознался, и это напугало всех. Словно смерть незримо
вошла в их собрание и затаилась до поры, выискивая первую жертву. В
глубине души каждый уже сожалел, что ввязался в такое гибельное, такое
пропащее дело.
вертопрах и пропойца, который не сегодня так завтра погубит всех. Что было
делать? Выступить немедленно? Но ведь еще ничего не готово. Одного
всеобщего недовольства мало для восстания, а их только горстка, и с
охраной дворца им никак не совладать. Но и ждать уже стало немыслимо.
Стоит только магу добраться до источника порочащих его слухов, а такое,
все понимали, неизбежно теперь случится, как все и погибнут. А возможно, и
не все, только шестеро, пятеро, может, а один или два сохранят свои
головы. Эх, знать бы заранее, кто эти двое! Или только один?
ближайших друзей.
из вас прежде меня во дворец не войдет. Я раскроюсь перед шахиншахом, с
ушами он или без, я, и никто другой. Решайтесь же. Если мы внезапно
ворвемся к нечестивому магу, дело может и выгореть. Главное - убить его,
вернее, его и Патизефиса, а там видно будет. Будем же дерзкими и
беспощадными! Охрана не помешает нам, если только мы не обнаружим страха и
неуверенности.
жестокой.
подъехали к воротам дворца, никому из часовых даже в голову не пришло
расспрашивать их о чем бы то ни было. Стражи приветствовали их копьями на
караул и беспрепятственно пропустили через ворота. Бросив лошадей у
коновязи, заговорщики бегом кинулись к лестнице. Однако выскочившие им
навстречу дежурные евнухи оказались уже не столь доверчивыми, как солдаты,
и потребовали, чтобы сановники немедленно убрались восвояси, грозя в
случае неповиновения суровыми карами. Заговорщиками на миг овладела
растерянность.
мечи и дружно атаковали прислужников мага. Пути назад были теперь
отрезаны, и ничего другого не оставалось, как, обнажив оружие, пробиться
во внутренние покои мужской половины дворца.
Патизефис пересказывал брату содержание очередного шпионского донесения, в
котором говорилось, что Прексасп тайно возвратился в Сузы и вошел в
контакт с персами из самых знатных семейств. Заслышав крики, лязг мечей и
стук падающих тел, он опрокинул светильник и сорвал со стены копье. В
наступившей темноте Смердис тоже бросился за оружием, но наткнулся на лук,
совершенно бесполезный в ближнем бою. Но выбирать не приходилось.
Стремительные убийцы, оставляя позади себя трупы и трупы, уже врывались в
помещение. Патизефис действовал вначале довольно успешно. Поразив Аспафина
в бедро, а Интафрена в глаз, он на какой-то момент задержал яростный
натиск. Но Смердис, теснимый Дарием, отшвырнул лук и попытался укрыться в
спальне. Оставшись один, Патизефис был мгновенно заколот. Перепрыгнув
через его тело, Гобрия метнулся на помощь Дарию, который яростно рубил
дверь спальни, куда, по всей вероятности, спрятался маг.
на визжащего мага, покатился вместе с ним по полу. Безоружный Смердис
дрался с яростью обреченного. Он пинал ногами, кусался, острыми ухоженными
ногтями раздирал Гобрии лицо. Дарий, размахивая мечом, топтался над ними,
не решаясь нанести удар.
увертываясь от когтей, неумолимо подбиравшихся к его глазам. - Бей!
вы катаетесь, как две кошки!
не бойся. На мне талисман.
ослабели, он вырвался, вскочил на ноги и вместе с Дарием добил мага.
перстень.
минуту!>
замке как по причине обессиления их, так и для охраны замка; остальные
пять персов с головами магов в руках выбежали вон с криком и шумом,
созвали прочих персов, объяснили им все происшедшее и показали головы;
после этого они убивали всякого мага, попадавшегося им на глаза. Узнавши о
том, что сделали вельможи и как обманывали их маги, персы нашли нужным
действовать таким же образом: обнажили мечи и убивали всякого встречного
мага; если бы не наступившая ночь, персы перебили бы всех магов до
единого. День этот для персов - важнейший государственный праздник; в этот
день они совершают великолепное торжество, именуемое у персов избавлением
от магов. Тогда ни один маг не смеет показаться на улице, и потому они
проводят весь этот день по своим домам>.
вавилонских баалов Мардука и Ашторет, он демонстративно совершал служения
лишь одному светлому Ахурамазде. В качестве же пер-о Кемта он принял
египетское тронное имя и сан верховного жреца. Запрет на строительство
храма единому богу он отменил.
можно увидеть исполинский барельеф, повествующий об исторической победе
Дария, сына Виштаспы*, над магом Лжесмердисом**.
говорится ни слова. Осталась легенда, что безумие на Камбиза наслал именно
этот загадочный камень - коварный подарок пер-о Псамметиха. Но <отец
истории> Геродот с предельной ясностью свидетельствует, что недостойный
сын Кира печально прославил себя еще задолго до рокового подарка. Все с
ним случившееся явилось лишь неизбежным следствием его поступков,
продиктованных волей необузданной и помраченной. И все же за камнем
потянулась недобрая слава, будто бы он приносит беду.
драгоценностей. По самой природе своей они никак не могли принадлежать
людям простым и неимущим. А среди сильных мира сего - во дворцах и храмах
- они, подобно увеличительному стеклу, вбирали в себя отсветы непримиримых
противоречий и яростной борьбы.
умеренный до сильного ветер, циклон с Атлантики принес ливневые дожди.
Люсин прибежал на работу совершенно мокрый. Он повесил пиджак на плечики,
развязал галстук и сбросил ботинки. Пожалел, что не может переменить
носки.
забрызганное косыми, прерывистыми струйками окно. В комнате было сыро и
зябко. Через открытую форточку просачивался холодный туман. Отчетливо
доносился шум водосточных труб, шелест струй по асфальту.
Черепнин Владимир
Контровский Владимир
Роллинс Джеймс
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Суворов Виктор