Рожественского.
полковником Болдыревым. - Мне показывали его фотографию... неотразимый
мужчина! Если такой приснится женщине, она, несчастная, не будет спать до
утра...
туманами и ранними снегопадами.
избави от лукавого и беса полуночного...
2. О ЧЕМ ОНИ ДУМАЛИ
его отряда. Что там, в этом Найбучи? "Море на вид холодное, мутное, ревет, и
высокие седые волны бьются о песок, как бы желая спросить в отчаянии:
богом и начальством, писатель застал еще таких дряхлых каторжан, которые уже
не могли вспомнить, когда они на Сахалин попали, а была ли за ними вина,
тоже не ведали: "Может, и была! Разве теперь вспомнишь?" Иные старцы, не в
силах поставить себе жилье, отрывали в земле норы, в которых и жили, как
звери, редко выползая наружу... Когда-то в Найбучи уже квартировал крохотный
гарнизонишко. Валерий Павлович размещал своих партизан где только можно, по
избам и халупам, подновил заброшенную казарму-развалюху. Клавочка Челищева
устроилась зимовать в магазине, где никто не покупал пересохших конфет с
начинкою из орехов, отвращались от банок с сардинками, зато найбучинцы
подолгу и мечтательно озирали хомут, украшавший центр местной коммерции.
Хозяин лавки уже не раз с унылою безнадежностью спрашивал штабс-капитана:
лавки слово, что за время его отсутствия он приглядит за Челищевой, чтобы ее
никто не обидел.
Хорошего покупателя как не уважить?
юг. А сейчас надобно в Корсаковске побывать...
офицера. В дороге встречались зимовья, все в дырках от пуль, выпущенных из
"винчестеров": сразу видно, что кто-то нападал, а изнутри кто-то геройски
отстреливался. Быков сказал, что большинство преступлений в южном округе
вызваны недостатком женщин, на что Земляков ответил:
тварей... я-то по себе знаю.
устроить совещание офицеров Корсаковского округа. Они собрались: помимо
Быкова, приехал капитан Таиров, из Соловьевки - капитан Полуботко, явились
жившие в городе Арцишевский и Гротто-Слепиковский, который говорил:
них всегда была извещена ставка фельдмаршала Кутузова. А нас не обеспечили
даже базами для борьбы с врагом, между командирами отрядов нет никакой
связи.
обмолол, доказывая, что нельзя углубляться внутрь Сахалина, не зная, что там
находится. Где же карты?..
едином мнении, что дело не в геодезии:
бей палкою по кустам, тогда не выползут на тебя гадюки. Будем вести себя
потише, и никто нас не тронет.
вызывающее поведение моряков на батарее и угроза со стороны ополченцев из
каторжан:
они не шляются с оружием в руках. Ваши слова, барон, воспринимаю как выпад
по адресу моих партизан...
чтобы не навредить ему в той опасной роли, которую тот исполнял сейчас под
именем фон Баклунда. Полынов тоже заметил Быкова, но равнодушно глянул мимо
него, как будто они не были знакомы. Поздно вечером, когда Анита уже стелила
постель, с улицы постучали. Полынов сам отворил двери.
совещании офицеров был и капитан Таиров:
бы лучше с ним не встретиться.
Я, братец, из старой шкуры перелез в новую, а третью натягивать сейчас
неуместно. Так и передай Быкову...
что пройдут годы и это мертвящее всех Найбучи станет носить новое имя -
Быково!
желаниях. Наверное, ее поднял с постели страх потерять свое влияние на
стареющего губернатора. Ляпишев поддался всеобщему искушению, заведя
шуры-муры с развязною сестрой милосердия Катей Катиной, которую он лихо
катал на губернаторской тройке с бубенцами. Фенечка Икатова не стала
устраивать ему женских скандалов. Она поступила умнее. Облачившись в лучшее
платье, горничная дождалась возвращения губернатора с прогулки, встретив его
с небывалой нежностью:
при таком сильном ветре? Дождались бы, когда ветра не будет, а тогда
катайтесь сколько вам влезет.
"прокатит" этого старого дурака - губернатора...
на спине... их так много, зачем их так много? Ваше превосходительство,
застегните их на мне сами.
озябшими руками стал аккуратно застегивать все сорок восемь мелких пуговичек
на платье любимой каторжанки...
почтовых собаках. Как только Татарский пролив замерз, капитан Жохов проехал
с гиляками до Николаевска, чтобы закупить хороших папирос для себя, а
вернулся в Александровск на лошадях, убежденный, что между Сахалином и
Амуром возможно проложить прочную ледовую трассу.
и все они считали это дело невозможным.
острова в Николаевск. Многие бежали, боясь голодной зимы и нашествия японцев
весною; этих людей даже не удерживали, чтобы избавить Сахалин от лишних
едоков. Многие поселенцы, получив амнистию, тоже спешили через Татарский
пролив; из Николаевска двигались жиденькие воинские подкрепления, но солдат
гнали пешком. Навстречу им брели с длинными палками, нащупывая трещины во
льду, одинокие фигуры амнистированных с жалкими котомками; иногда за ними, в
вихрях колючей метели, тащились жены с малыми детишками... тоже пешком! С
обратными обозами в Александровск поступали ящики патронов и порох, но
доставка их обходилась казне дороговато, а Ляпишев всегда берег казенную
копейку. Зато частные лица, у которых водились деньжата, заказывали с
обозами муку и мясо, водку и сахар. В буфете клуба снова запенилось в
бокалах шампанское, снова взлетали над танцующими пригоршни конфетти;
госпожа Слизова садилась за рояль, растопырив пальцы, она выбивала из
расшатанных клавиш вульгарную польку "трам-блям"... Старались не думать о
худшем, возлагая розовые надежды на эскадру Рожественского, которая, как
былинно-сказочный витязь, ворвется в самую гущу боя, и все враги разом будут
повержены.
телеграф принял известие с материка, что 20 декабря пали неприступные
твердыни Порт-Артура.
кабинета в спальню, заставила его лечь.
что Порт-Артур, этот Карфаген, как называл его Алексей Николаевич, этот
Карфаген... пал!