Чтение 62–й страницы книги ~Большая стрелка~

Просто мерзость.

Тут же - солнечно, тепло. Фрукты, хорошее вино, которое испанцы пьют
вместо воды. И главное - ощущение, будто улетел на другую планету, вырвался
из притяжения того самого мира, отбросив за собой, как отработанные ступени,
все заботы, проблемы, своих корешей.

В Москве пока ловить нечего. Команда практически уничтожена. Армен мертв.
Шайтан мертв. Еще многие мертвы. К Политику хода нет - там могут ждать.

Художник ощущал не разочарование и раскаяние, а какое-то отупение. И
жизнь его вся представлялась странной компьютерной игрой, где приходилось
проходить разные уровни сложности, где вокруг сыпались замертво толпы
компьютерных врагов. Вот только компьютерную игру можно загрузить заново и
начать сначала. А удастся ли ему начать сначала сейчас? Вряд ли. Что-то
сломалось в нем... Хотя время лечит. Отлежаться здесь, на дне, и все
начинать сначала. Вернуться в Россию, где имя Художника еще что-то значит.
Набрать команду. И начать опять завоевывать сферы влияния... Если удастся.
Тогда, десять лет назад, начинать все было проще. Тогда он не ощущал
опасности. И не слишком дорожил собой. А сегодня, после всего, он все чаще
просыпался ночью и ощущал, что панически боится смерти. Потом это проходило,
и он снова погружался в сонное, бесцельное времяпровождение. Море, бассейн,
вино, русские девахи, которые околачивались в Валенсии в поисках заработка.

Он сидел в надувном кресле на краю бассейна и посасывал холодный
апельсиновый сок. В бокале позвякивали кусочки льда. Рядом на столике стояло
блюдо с яблоками и персиками и лежал любимый нож с выкидными лезвиями.

Все-таки как шустро их сделали. Художник не мог понять, как все
получилось. Их будто преследовал злой рок. О происшедшем в Мытищинском
районе он имел самые смутные представления, пользовался в основном скудными
сообщениями из СМИ. С оставшимися в живых руднянскими выходить на связь он
боялся.

Как-то все развалилось мгновенно. Началось с того заказа на устранение
фирмача и с погони за бумагами. Тогда он начал одного за другим терять
людей. И те загадочные фигуры - бывший опер и еще какой-то менеджер. Не от
них ли все шло? Но чтобы двое уничтожили такую бригаду? Это просто
невозможно! Невозможно!

- Ну что. Художник, перекинемся словечком? - услышал Художник позади
себя.

Он медленно повернул голову. И увидел того самого типа - родственника
погибшего фирмача. И воспринял это как-то без удивления.

- Ты кто? - для порядка спросил Художник.

- Я? Человек, которому плюнули в душу, - полковник подошел к владельцу
виллы и остановился от него метрах в трех.

- Ты родственник того придурка, которого мы... - Художник улыбнулся. -
Точно. И что тебе надо?

- Ты же знаешь, Художник, зачем я здесь.

- Да. Ты пришел за мной. Правильно?

- Правильно.

- Такой ангел смерти, да?

- Нет. Просто советский офицер.

- Ну да. Голубые береты? Рыцари плаща и кинжала? Это ты с моими ребятками
разобрался?

- Можно сказать так.

- Понятно... Круто. Уважаю, - без эмоций произнес Художник.

Неожиданно резко он схватил кнопочный нож и вскочил на ноги.

Гурьянов улыбнулся. Это уже было лучше. Он знал, что так будет. И это его
устраивало.

- Когда это волк просто так сдавался? - воскликнул Художник. - Мы еще
побьемся...

Ножом он владел виртуозно. Лезвие мелькало, рукоятка скользила между
пальцами. Художник сделал выпад, лезвие прочертило дугу.

Гурьянов ушел с линии атаки. Художник опять бросился на него. Нож летал
как заговоренный, но Гурьянов опять уклонился.

- Умеешь, - оценил полковник.

Художник перевел дыхание и вдруг с диким воплем, вырвавшимся из глубин
его существа, рванулся в последнюю атаку, решив, что или убьет противника
сейчас, или умрет сам.

Но рука с ножом попала в жесткий блок, хрустнула. Нож выпал из нее.
Гурьянов зажал его в мертвой хватке.

- Больно, - прошептал Художник.

- А им больно не было?

- Мне больно... Ну давай. Не тяни, - прохрипел атаман руднянеких.

Гурьянов резким движением свернул ему шею, подержал тело и бросил в
бассейн.

Все, полдела сделано. Оставалась вторая половина. Тоже нелегкая...

***

- Ужас, - сказала Вика, протягивая через стол в кафе газету Гурьянову. -
Я его знала.

- Правда?

- Да. Красивый был мужчина. Представительный, VIP-класс... Кстати, Костя
его тоже знал.

- Я тоже с ним как-то встречался... Не старый ведь мужик. Крепкий.
Кажется, весь мир в кармане. А смерть уже за спиной. И ты не знаешь этого.
Не привык к близости костлявой. И не можешь смириться, что она пришла за
тобой, - он развернул газету.

Некролог был на пятой странице. Большой с портретом, с выражением
глубочайшего сожаления.

"Скоропостижно скончался известный российский бизнесмен, председатель
совета директоров финансово-инвестиционной компании "Амстан" Владимир
Афанасьевич Лупаченко..."

Действительно, скончался скоропостижно. Только в газете не написано, от
какой болезни. А болезнь была редкая - лучевая.

Не вовремя Лупаченко решил, что его кабинет недостаточно богат, и затеял
там ремонт. Привезли новую, тяжелую, кожаную мебель в допотопном,
монументальном, солидном стиле. Ему мебель понравилась. И кабинет дизайнеры
оформили на отлично. Вот только одного он не ведал. Что в его кресло перед
рабочим столом была зашита ампула с радиоактивным веществом.

Вот так и получается. Все предосторожности, бронированные машины,
натасканные охранники оказались невостребованными. Ведь нужно-то было одно -
счетчик Гейгера, а о нем и не подумали. За четыре дня председатель совета
директоров "Амстана" хватанул смертельную дозу.

Впрочем, если бы не подвернулся этот случай, подвернулся бы другой.
Гурьянов знал, что Лупаченко жить не будет. И вряд ли кто найдется на Земле,
кто остановит бойца "Бурана", принявшего такое решение.

- Как у тебя на работе? - спросил Гурьянов.

- Нормально. Дела в гору пошли. Она отхлебнула кофе.

- Никита, ты не представляешь, кто ко мне вчера заявился на работу.

- И кто?

- Лешка.

- Этот подлец?

- Он.

- И чего хотел?

- Я была одна. Он меня обнял и говорит: "Вика, родная, давай забудем то
мелкое недоразумение. Все прошло". Представляешь?

- А ты?

- Я дала ему по морде.

- А он?