Чтение 62–й страницы книги ~Игра по правилам~

долговечна эта эйфория, было вопросом уже будущей недели.

Я позвонил в Антверпен, в "Маартен-Панье", и поинтересовался насчет
пересылки двенадцати слезок, восьми звездочек и пяти цирконов.

- Наш клиент заплатил нам за бриллианты, - сказал я, - и мне бы
хотелось сообщить ему, когда мы сможем их ему доставить.

- Вы хотите, чтобы мы переслали их сразу ему, месье?

- Нет. Сюда к нам. А мы передадим. Я попросил представителя фирмы
переслать камни через "Евро-Секуро", предварительно застраховав их,
поскольку не было смысла вновь беспокоить по этому поводу их "партнера",
так как вопрос с пятью кубическими цирконами прояснился и бриллианты нам
вернули.

- Я искренне рад за вас, месье. Следует полагать, что вы пришлете нам
новую партию камней, как собирался мистер Фрэнклин.

- Нет, к сожалению, не сейчас.

- Ну что ж, месье, мы всегда к вашим услугам. После этого я попросил
Аннет разыскать Просперо Дженкса и сообщить ему о том, что ожидаемые им
бриллианты на подходе. Она застала Дженкса в одной из его мастерских и,
зайдя ко мне в кабинет, сказала, что он хочет поговорить со мной лично.

Преодолевая внутреннее сопротивление, я взял трубку.

- Да, Просс?

- Так что, мир? - спросил он.

- Чек уже в банке. Бриллианты скоро будут у вас.

- Когда?

- Как только прибудут из Антверпена. Может быть, в пятницу.

- Благодарю. - Судя по его голосу, он был страшно рад. Затем после
некоторого колебания он сказал:

- У вас еще были бледно-голубые топазы, по пятнадцать карат или
больше, ограненные, сверкающие, как водяная гладь... Нельзя ли мне их
приобрести? Грев говорил о пяти-шести больших камнях. Я бы купил все.

- Не все сразу, - ответил я, поражаясь его нахальству.

- Да, хорошо, но ведь мы же с вами нужны друг Другу, - не унимался
он.

- Симбиоз?

- Что? Да.

Торговой репутации Гревила вовсе не повредило то, что он считался
основным поставщиком Просперо Дженкса. Его фирме реклама была нужна в не
меньшей степени, чем деньги. Коли я уже взял деньги один раз, то о какой
гордости могла идти речь сейчас.

- Если ты еще хоть раз попытаешься у меня что-нибудь украсть, -
пригрозил я, - я не только перестану иметь с тобой дело, но еще и
позабочусь о том, чтобы все узнали почему. Все - от Хэттон-Гарден до
Пеликанстрат.

- Дерек! - В его голосе прозвучала обида, но страшная угроза
подействовала.

- Насчет топазов мы договорились, - сказал я. - У нас теперь новый
эксперт по камням, и хоть я должен сразу признать, что он не Гревил, но
твои потребности ему известны. Мы по-прежнему будем сообщать тебе о
поступающих к нам неординарных экземплярах, а ты можешь по-прежнему
сообщать нам о том, что тебе нужно. Но не будем форсировать события.

- Я боялся, что ты не согласишься! - По его тону казалось, что гора
свалилась с его плеч. - Я думал, ты ни за что не простишь мне этот
бумажник. У тебя было такое лицо...

- А я и не простил. И не забыл его. Но после войны между бывшими
врагами начинается торговый обмен. - "Это случается неизбежно, - думал
я, - хотя кое-кто, возможно, цинично рассмеется. Взаимная выгода
является самым мощным стимулом для установления контактов, даже если и
тяжело на сердце". - Посмотрим, что у нас получится, - повторил я.

- Если ты вдруг найдешь бриллианты, - с надеждой в голосе сказал он,
- мне они по-прежнему нужны.

"Он похож на нашкодившего мальчишку, который пытается подлизаться", -
подумал я.

Положив трубку, я грустно усмехнулся. Я пошел на такой же внутренний
компромисс, как и Гревил: иметь дело с этим коварным "ребенком" и не
доверять ему, способствовать его гению и с опаской поглядывать назад.

Впорхнула Джун, и я попросил ее сходить в сейф и взглянуть на крупный
бледно-голубой топаз, который хорошо мне запомнился.

- Познакомься с ним, пока он еще здесь. Я продал его Просперо
Дженксу.

- Но я не хожу в сейф, - возразила она.

- Теперь ходишь. С сегодняшнего дня ты будешь ходить туда каждый день
в свободное время, будешь смотреть на камни и учиться чувствовать их,
как пришлось и мне. Вот, например, топаз - скользкий. Выучи химические
формулы, огранку, вес - выучи все это для того, чтобы, встретив
где-нибудь в мире какие-то необычные ограненные камни, ты могла бы
судить о них со знанием дела, а не наугад.

У нее приоткрылся рот.

- Ведь ты же будешь покупать сырье для музейных экспонатов Просперо
Дженкса, - сказал я. - Тебе нужно быстро учиться.

Теперь вдобавок к открытому рту у нее еще расширились глаза, и она
выпорхнула.

Вместе с Аннет я разобрался с письмами.

В четыре часа раздался еще один телефонный звонок, и я услышал в
трубке Фила Эркхарта, голос которого показался мне тревожным.

- Я только что звонил в лабораторию по поводу результатов анализов
Дазн Роузез. - Последовала небольшая пауза. - Что-то мне не верится.

- Что случилось? - спросил я.

- У тебя есть представление о том, что такое метаболиты?

- Лишь смутное.

- Так что же это в твоем представлении? - спросил он.

- Продукты обмена веществ, насколько я понимаю?

- Да, - подтвердил он. - Это то, что остается после того, как
какое-то вещество растворяется в организме. Понятно?

- Ну и что?

- А то, - продолжал он, - что, если какой-то метаболит обнаружен в
моче, значит, до этого в организме было определенное вещество. Ясно?

- Раз вирусы порождают особые антитела, то наличие антител указывает
на наличие самих вирусов?

- Именно, - явно обрадованный тем, что я понял, подтвердил он. - В
лаборатории в моче Дазн Роузез нашли один метаболит под названием
"бензил экгонин".

- Продолжай же, - настойчиво потребовал я, услышав, что он опять
замолчал. - О чем это говорит!

- О том, что ему давали кокаин, - ответил он. Потрясенный, я молча
сидел не веря своим ушам.

- Дерек? - окликнул он.

- Да.

- Скаковых лошадей обычно не проверяют на кокаин, потому что он не
считается стимулятором. Скакуна можно напичкать кокаином, и об этом
никто не узнает.

- Раз это не стимулятор, - наконец выдавил я, выходя из состояния
оцепенения, - зачем тогда пичкать?

- Об этом можно не знать, а знать лишь то, что на него не проверяют.

- А как ты сам узнал об этом?

- Это один из наркотиков, способствующий выработке адреналина. После
нашей с тобой беседы я специально попросил лабораторию проверить на все
подобные вещества. Во время обычного выброса адреналина спустя некоторое
время определенный фермент нормализует его уровень. Кокаин блокирует
действие этого фермента, и эффект адреналина становится более
продолжительным. Главным продуктом распада кокаина является бензил
экгонин. Его-то и обнаружили сегодня днем в лаборатории.

- В Америке были случаи... - неуверенно начал было я.

- Там это тоже не является частью необходимой проверки на допинг.

- Но ведь Николас Лоудер наверняка должен был быть в курсе дела, -
безучастно промямлил я, все еще не в состоянии прийти в себя.

- Я почти уверен в этом. Кокаин необходимо вводить прямо перед
соревнованиями, потому что его эффект непродолжителен. Это может быть за
час, максимум - за полтора до скачек. По лошади это трудно определить.
Нет никаких данных. Хотя метаболит появится и в крови, и вскоре после
этого в моче, его можно будет определить лишь в течение не более сорока
восьми часов, однако с лошадью нельзя ничего утверждать наверняка. У
Дазн Роузез мы взяли анализ в понедельник вечером, то есть через
пятьдесят два часа после скачек. Наличие метаболита в лаборатории не
вызвало никаких сомнений, но они не могли сказать ничего определенного
по поводу количества введенного кокаина. Они все это рассказали мне
очень и очень осторожно. У них гораздо больше опыта проведения подобных
исследований с людьми. Они говорят, что у людей возбуждение наступает
довольно быстро, длится в течение минут сорока и затем сменяется
некоторой подавленностью.

- Замечательно, - вставил я.

- У лошадей же, - продолжал он, - как они считают, это может
происходить мгновенно.

Я вспомнил о поведении Дазн Роузез как в Йорке, так и на
видеокассетах. Он несомненно становился норовистым где-то на пути от
стойла, где его седлали, до старта.

- Однако, - добавил Фил, - они говорят, что это может прибавить лишь
выносливости, но не скорости. От этого лошадь быстрее не поскачет, лишь
выброс адреналина будет более продолжительным.

"Порой не хватает именно этого", - думал я. Иногда чувствуешь, что
лошадь просто не дотягивает до финиша не оттого, что ей не хватает сил,
а оттого, что ей не хватает стремления к победе, боевого духа. Некоторых