---------------------------------------------------------------------------
букой и Гансом-мечтателем, быть готовым ко всему самому
трудному, как к празднику своему, быть здоровым и невредимым.
сами его берем: лучшую пишу, самое чистое небо, самые мощные
мысли, самых прекрасных женщин!" --
"Странно! Слыханы ли когда-нибудь такие умные речи из уст
мудреца?
бы умен и вдобавок не был бы ослом".
прибавил к его речи И-А. Это и было началом той продолжительной
беседы, которая названа "тайной вечерей" в исторических книгах.
Но за нею не говорилось ни о чем другом, как только о высшем
человеке.
отшельника, великую глупость: я явился на базарную площадь.
вечеру канатные плясуны были моими товарищами и трупы; и я сам
стал почти что трупом.
научился я говорить: "Что мне до базара и толпы, до шума толпы
и длинных ушей ее!"
верит никто в высших людей. И если хотите вы там говорить, ну
что ж! Но толпа моргает: "Мы все равны".
высших людей, мы все равны, человек есть человек, перед Богом
-- мы все равны!"
мы не хотим быть равны. Вы, высшие люди, уходите с базара!
этот Бог был вашей величайшей опасностью.
Только теперь наступает великий полдень, только теперь высший
человек становится -- господином!
встревожилось сердце ваше? Не зияет ли здесь бездна для вас? Не
лает ли здесь адский пес на вас?
человеческого будущего мечется в родовых муках. Бог умер:
теперь хотим мы, чтобы жил сверхчеловек.
Заратустра же спрашивает, единственный и первый: "Как
превзойти человека?"
первое и единственное, -- а не человек: не ближний, не
самый бедный, не самый страждущий, не самый лучший.
только то, что он есть переход и гибель. И даже в вас есть
многое, что пробуждает во мне любовь и надежду.
Ибо великие ненавистники суть великие почитатели.
научились подчиняться, вы не научились маленькому благоразумию.
проповедуют покорность, скромность, благоразумие, старание,
осторожность и нескончаемое "и так далее" маленьких
добродетелей.
хочет теперь стать господином всей человеческой судьбы -- о
отвращение! отвращение! отвращение!
приятнее сохраниться человеку?" И потому -- они господа
сегодняшнего дня.
мои, -- этих маленьких людей: они величайшая опасность
для сверхчеловека!
маленькое благоразумие, боязливую осторожность, кишенье
муравьев, жалкое довольство, "счастье большинства"! --
люблю вас за то, что вы сегодня не умеете жить, о высшие люди!
Ибо так вы живете -- лучше всего!
вас? Не мужество перед свидетелями, а мужество
отшельника и орла, на которое уже не смотрит даже Бог?
называю я мужеством. Лишь у того есть мужество, кто знает
страх, но побеждает его, кто видит бездну, но с
гордостью смотрит в нее.
бездну когтями орла -- лишь в том есть мужество.
Ах, если бы это и сегодня было еще правдой! Ибо зло есть лучшая
сила человека.
я. Самое злое нужно для блага сверхчеловека.
страдал и нес он грехи людей. Но я радуюсь великому греху как
великому утешению своему.
годится ко всякому рылу. Это тонкие, дальние вещи: копыта овец
не должны топтать их!
чтобы исправить то, что сделали вы дурного?
страдающих? Или указать вам, беспокойным, сбившимся с пути и
потерявшимся в горах, новые, более удобные тропинки?
должны гибнуть, -- ибо вам должно становиться все хуже и
жестче. Ибо только этим путем --
молния порождает и убивает его: достаточно высоко для молнии!
тоска моя -- что мне до вашей маленькой, обыкновенной и
короткой нищеты!
собой, вы еще не страдали человеком. Вы солгали бы, если
бы сказали иначе! Никто из вас не страдает тем, чем страдал
я. --
отвращать хочу я ее: она должна научиться работать -- для
меня.
становится все спокойнее и темнее. Так бывает со всякою
мудростью, которая должна некогда родить молнии. --
светом, ни называться им. Их -- хочу я ослепить: молния
мудрости моей! выжги им глаза!