дей следили постоянно, но информация была такая, которую не всегда можно
получить обыкновенным наружным наблюдением. Казалось, этих людей инфор-
мируют и учителя, и врачи из поликлиники, и родители ее подружек. Хотя
Ларцев понимал, что этого просто не может быть. Как же это у них получа-
ется?
простым лицом, незамысловатая и слегка небрежная одежда, гладкие русые
волосы, в которых заметна седина, стянуты на затылке простой резинкой.
Он в последние полтора года видел ее на каждом родительском собрании.
чтобы ей не приходилось много раз переходить дорогу. Раньше ее отводила
и приводила Наташа, поэтому они могли позволить себе роскошь учить ре-
бенка во французской спецшколе. Теперь для Ларцева главным стало другое
- близость дома к школе, и девочка уже полтора года училась в обыкновен-
ной школе, от которой до дома было десять минут ходьбы и только один пе-
рекресток.
ся, кроме родителей Надиных подружек.
что, во-первых, не все родители считают нужным посещать школу, во-вто-
рых, ходят то мамы, то папы, то бабушки. Собрания проводились каждую
четверть, и каждый раз Володя видел новые лица. Только эта женщина...
Она была на собраниях всегда. И всегда - что-то записывала. Это было со-
вершенно непохоже на остальных, которые откровенно умирали от скуки, по-
тому что про своего ребенка и так все знают, перешептывались, комменти-
руя слова классного руководителя, некоторые женщины вязали, засунув
клубки шерсти поглубже в парту, отцы, как правило, читали спрятанную на
коленях газету или детектив. И только эта женщина внимательно слушала.
Ларцев наконец поймал и сформулировал смутное впечатление: все родители
отбывали повинность, а она - работала.
памяти.
задней свободной парте, а сел сразу же у двери, рядом с ней. Она, как
всегда, что-то писала, но с появлением Ларцева мгновенно убрала блокнот.
Он тогда еще в душе улыбнулся, подумав, что ей, должно быть, точно так
же скучно, как и всем остальным, но она придумала себе занятие и сочиня-
ет что-то, письмо или, может быть, стихи. Потому и спрятала написан-
ное...
контрольной по русскому языку.
она, собираясь раздавать тетради родителям.
сдавать деньги на завтраки. Все, кроме этой женщины, которая сразу же
направляется к двери...
видит, как эта женщина садится в машину, на водительское место. ВАЗ-99,
цвета "мокрый асфальт", с мощными противотуманными галогеновыми фарами,
мишленовской резиной на колесах, дорогие чехлы из натуральной цигейки.
"Надо же, - отметил про себя Ларцев еще тогда, - такая невзрачная с виду
женщина, а ездит на такой машине".
сапоги и охотничью куртку с патронташем...
нечно, почти вся информация о Наде, пришла с этих чертовых собраний. На-
дю, которой стало плохо на втором уроке, приводили в пример, когда напо-
минали родителям, что детей надо обязательно плотно кормить по утрам.
Про Надю говорили, когда просили родителей не давать детям в школу иг-
рушки, потому что игрушки эти порой бывают очень дорогими, они доступны
далеко не всем, и из-за этого случаются конфликты. "Вот недавно Надя
Ларцева чуть не подралась на уроке с Ритой Бирюковой, потому что Рита
принесла в школу куклу Барби, дала Наде поиграть, а когда хотела взять
ее обратно, Надя не смогла расстаться с красивой игрушкой". Надю упоми-
нали, когда строго внушали родителям, что нельзя отправлять в школу де-
тей, которым нездоровится, потому что они могут быть носителями инфек-
ции. Ах, если бы он раньше обратил внимание на все это!
ки, пересел на другую линию и доехал до станции "Университет", где нахо-
дилось Московское общество охотников и рыболовов.
чек на женщин-охотниц, с фотографиями и адресами, он сразу увидел знако-
мое лицо, мгновенно запомнил адрес и имя и, собрав карточки в стопку,
вернул их сотруднице МООиРа, не делая никаких записей.
лышались шаги, дверь распахнулась. На пороге стояла та самая женщина.
тельских собраниях в шестьдесят четвертой школе. Помните? Я отец Нади
Ларцевой.
отец...
за собой входную дверь.
кончится, я чувствовала... такие деньги... я чувствовала.
она капала себе валокордин, судорожно пила воду, но в конце концов Лар-
цеву удалось составить из разрозненных слов некое подобие рассказа. В
прошлом году к ней обратился один человек, который попросил ее посещать
родительские собрания в шестьдесят четвертой школе, в классе, где учится
Надя Ларцева. Он - отец Нади, но с женой расстался плохо, с тяжелейшим
скандалом, она слышать о нем не хочет и не пускает его к дочери. А ему
так хочется хоть что-то знать о девочке, о том, как она учится, как ве-
дет себя в школе, какие у нее проблемы, не болеет ли. Он казался таким
искренним, таким любящим и страдающим отцом, что отказать ему было не-
возможно. Тем более что он предложил хорошее вознаграждение за столь не-
обременительную услугу.
разговорились, он пожаловался на семейные проблемы... Вот и все. Больше
я его не видела. Он сам мне звонит.
ния, на следующий день. Вечером после собрания он мне звонит, я ему все
рассказываю, а на другой день - конверт в ящике. Вы должны меня понять,
- всхлипнула Дахно, - я охотница, а это требует огромных денег. Машина
нужна, чтобы возить снаряжение, оружие нужно, боеприпасы, лицензии... А
я без охоты не могу, умру без нее. Я ведь родилась в Сибири, в заповед-
нике, мой отец, егерь, к охоте приучил меня с младенчества. Отнимите у
меня ее - я задохнусь в городе.
лекарства, всхлипывая и сморкаясь. Они сидели в просторной, но неуютной
комнате с разнокалиберной мебелью, явно купленной в разное время по слу-
чаю, без единого замысла и стиля. Все стены большой трехкомнатной квар-
тиры были увешаны охотничьими трофеями и оружием. На пороге двери, веду-
щей из комнаты в прихожую, торжественно возлежал огромный чистейших кро-
вей доберман по кличке Цезарь.
цев. - Давайте попробуем с самого начала восстановить все, что вы помни-
те об этом человеке. Не торопитесь, подумайте как следует.
низовал именно он.
какой ужас, - причитала она, схватившись за голову и раскачиваясь на
стуле. - Это я виновата, дура доверчивая, за деньгами погналась, повери-
ла подонку...
грудь. Ларцеву стало отчаянно жалко эту немолодую уже женщину, которую
огни большого города сначала привлекли, как глупого мотылька, а потом
обожгли. Девчонка из сибирского заповедника стала задыхаться в огромном
каменном, задымленном и загаженном городе, и единственной ее отдушиной
все годы была охота, как глоток свежести и природной чистоты.
садке на кольцевую линию наблюдатели его потеряли. Наступил "час пик",
толпы людей врезались друг в друга, толкались, мешали проходу, огибали
Шилова Юлия
Лондон Джек
Ларссон Стиг
Грабб Джеф
Контровский Владимир
Афанасьев Роман