обороны и объединения "Армада", причем с некоторыми прощание было
необъяснимо коротко и мимолетно, а с другими, напротив, продлилось заметно
дольше, нежели требовал этикет. В окружении адъютантов и порученцев он вышел
из зала в вестибюль, приостановился, словно не имея сил идти, закурил и
быстро направился к лестнице.
показаться куда сдержаннее и беднее актерскими красками. Но вместе с тем в
нем явило себя на миг нечто такое, что изумило даже видавшего виды
Голубкова. Всю мизансцену продумал и выстроил сам Константин Дмитриевич
вместе с прямым своим начальником, и он искренне пожалел, что Нифонтов
увидит все это уже только в видеозаписи.
Лапичев. Минуты за две до этого Бориса Владимировича, вероятно, кто-то
вызвал при помощи невидимого связного устройства в вестибюль, и он не спеша
направился туда, как человек, вполне сознающий свое место и значение в
сложнейшей правящей иерархии. Вернулся в зал другой Лапичев - внешне
волевой, собранный, но с глазами, полными смятения и ужаса.
вице-премьеру и почтительно-озабоченно что-то ему сообщил.
встревожены и не могли заметить наведенных на них издали электронных
видеоглаз. Лапичев быстро произнес несколько фраз, причем по мимике его лица
всякий отметил бы, что вряд ли на самом деле двух этих людей разделяет
гигантская разница прав и полномочий. Было очевидно, что они связаны чем-то
несравнимо более важным, чем служебные отношения начальника и
исполнительного подчиненного, связаны неразделимо.
позднее. Но самое главное не ускользнуло от Голубкова и поразило его.
поднял бровь, затем взглянул на часы, сверился с часами настенными, и по
сытому, породистому лицу его расплылась самодовольная, брезгливо-насмешливая
улыбка, исполненная такого невероятного превосходства надо всем и всеми, что
Голубков, видевший это издали, даже восхитился стальной выдержкой этого
человека. Так, улыбаясь и время от времени рассеянно поглядывая по сторонам,
он и продолжал их тихий разговор. Но, завершив его, Клоков тоже вскоре
заспешил, засобирался много раньше, чем следовало бы по протоколу, и,
наконец, в сопровождении своего alter ego - неотступного Лапичева - тихо,
незаметно исчез в узкой двери, предназначенной для особо важных персон.
- случилось нечто чрезвычайно важное и многое объясняющее.
всеми записями, со всеми материалами. И поверьте мне, - добавил Константин
Дмитриевич, - завтра мы получим на работу с этими фигурантами высшие
официальные санкции! Ну а теперь, - воскликнул он, - как там Чацкий кричит?
Машину мне, машину! Мы должны догнать Виктора Петровича с его пассажиром.
Догнать, прикрыть... Отрезать... Сейчас кое-кто может решиться на все!
из сотрудников Макарычева. - Все предусмотрено. Все подъезды к зданию
блокированы нашими. Стенина везут в "джипе"-броневике. Даже если кто-нибудь
и кинется очертя голову... Поверьте, ему будет жарко. Да никто и не рискнет.
штурвал сам. Второй пилот не спускал глаз с электронных авиационных
часов-хронометров. Пастух и Док, чуть пригнувшись, стояли в проеме двери
пилотской кабины.
дисплею. Девятнадцать тридцать пять... Сергей махнул рукой, и второй пилот
резко взял на себя рычаг дросселя тяги одного из двигателей - с этой секунды
приборы системы автоматической регистрации полетных параметров зафиксировали
на пленках отключение двигателя. "Руслан" мог спокойно продолжать полет и на
трех, но Буянов заложил крен и повел машину вниз. Он переглянулся со вторым
пилотом и, откинув заглушку, включил передатчик-автомат, посылавший на
стандартных частотах международные сигналы бедствия и одновременно
взволнованно заговорил по-английски в ларингофоны:
двадцать семь, Россия. Самолет "Руслан", полетный вес триста сорок тонн.
Отказ двигателя, потеря высоты, проблемы управления, угроза пожара. Прошу
всех срочно предоставить полосу не ниже первой категории для экстренной
посадки. Повторяю. Всем, всем, всем...
терпим бедствие, предпосылка к происшествию.
как будто по железной крыше запрыгали тысячи тяжелых градин. Летчики
переглянулись.
красным садящимся солнцем, уходили под крыло снежные зазубрины великих
хребтов - территории сразу нескольких стран открывались внизу с восьми тысяч
метров.
нелепостью казались все человеческие интриги, хитросплетения злобы и
алчности, сама возможность нависшей над ними смерти.
титанического крыла с висящими под ним двумя дюралевыми мотогондолами
двигателей.
искры в глазах, но первую летящую золотую гирлянду догнала вторая, потом
третья... Они неслись в разных направлениях параллельно их курсу, всякий раз
каким-то чудом отклоняясь и обтекая корпус и крыло "Руслана".
вспомнить и рассказать, но ни с чем не сравнимый злобный частый перестук
авиапушки и отрывистый вой проносящихся мимо реактивных снарядов тотчас
вернули его к реальности.
выполнял как богатырь с одышкой - не сразу, а как бы подумав, откликаясь на
движения летчиков. Снаряды со свистом и грохотом уже неслись с обеих сторон,
оставляя гиганту лишь узкий коридор, отсекая возможность уйти влево или
вправо...
стеклянная синева была вспорота тонкими белыми бурунами.
рукояти штурвалов.
и ткнул куда-то пальцем. - Вот зачем им сигнал этот был нужен! Глядите по
бокам!
истребителя-перехватчика. Еще один мчался впереди и выше. Остроносые хищные
машины с крыльями переменной геометрии. Сейчас плоскости их не были
отброшены назад, а расходились в стороны, чтобы уравнять скорость со
скоростью "Руслана". Против лучей садящегося солнца их силуэты казались
темными, опознавательные знаки рассмотреть было нельзя. Они летели на
предельно близкой, запрещенной дистанции - одно неверное движение педали или
штурвала могло запросто привести к непоправимому.
- на свой пульт, держи связь, пробивайся!
видеокамеры "Сони" и "Панасоник".
Тайм-код включили? Все! Не упустите ничего! Пошел репортаж... "Всем, всем!
Документальная запись. Борт "Руслана" сорок восемь - двести двадцать семь,
время девятнадцать сорок две Москвы, координаты тридцать градусов пятьдесят
минут северной широты, сорок восемь градусов десять минут восточной долготы,
курс сто девяносто пять, высота шесть тысяч восемьсот метров. Атакован
группой перехватчиков МиГ-23. Принадлежность неизвестна - не могу различить
бортовые знаки. Ведут обстрел из пушек и реактивных снарядов. Намерения
непонятны".
крупнее остальных, утыканный, будто еж, десятками антенных штырей и
обтекателями остронаправленных излучателей.
группе перехвата самолет радиоэлектронной борьбы. Поставлены помехи. Все
наши системы связи и радионавигации подавлены. Локаторы выведены из строя".
двух направлениях. Лица летчиков в кабинах истребителей под гермошлемами
рассмотреть было невозможно. Но вот один из пилотов-истребителей энергично
замахал рукой, показывая вниз, на землю.
заводить на свою полосу.
"Руслана". Освещенность изменилась. Истребители на мгновение осветило
Самойлова Елена
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Афанасьев Роман