подкараулив случай. В том, что случай представится не слишком скоро, Юрик не
сомневался, следовательно, оставалось одно: быть мудрым змеем, терпеливо ждать
и не щелкать клювом, когда придет время.
еще пришло, но уж явно на подходе. Наверняка. И вообще, если лоточник, хотя бы
и бывший, не понимает таких вещей и не видит мига, когда мимо него, сонно
усмехаясь, плывет удача, то быть ему не лоточником и предпринимателем в
перспективе и даже не советником туземного вождя, а инженером на агонизирующем
заводе, больше он ни на что не годен.
разумно избегавший надоедать супруге расспросами о каналах проникновения из
мира в мир, теперь при каждом удобном случае переводил разговор на Двери и в
том преуспел. По-видимому, доверие жены-туземки было безграничным, во всяком
случае, она охотно пускалась в объяснения и сердилась разве что на
непонятливость мужа.
словам пыталась показать на пальцах сложные картины. -- Двери же связаны между
собой! Вот так, как будто они соединены ниточками, видишь? Они неразлучные
сестры, и каждая отзывается на движение другой. Когда кудесник открывает Дверь
в один из доступных ему миров, он одновременно тревожит и другие Двери, одни
сильнее, другие совсем слабо. Другой какой-нибудь чародей, стоя у своей Двери,
может почувствовать, что где-то открылась Дверь... конечно, если он сильный
чародей, а не неумеха. Ну вот, понял?.. Кроме того, одна и та же Дверь
открывается в разные миры с разным усилием. Куда-то можно попасть легко, а
бывает и так, что у слабого мага не хватает сил, чтобы открыть и уж тем более
удерживать Дверь в какой-нибудь неудобный мир. Тогда некоторые из них загодя
вдыхают конопляный дым, другие едят сушеные мухоморы... Иногда помогает.
Конечно, опыт и осторожность -- главное. Сильный, но неопытный чародей может
сгоряча рвануть Дверь так, что одновременно распахнет настежь и несколько
других Дверей, иногда сам этого не заметив...
вошел в наш мир, мы бы с тобой никогда не встретились, муж мой...
Юрик, но, одумавшись, махнул рукой. -- Ладно уж, замнем... Слушай, а что ты
чувствуешь, когда открываешь Дверь?
или бревно? -- Юмми пожала плечами. -- С Дверью то же самое, только тяжесть
бывает разная. У нас когда-то легче всего было открыть Дверь в мир Солнца,
труднее всего -- в мир Выхухоли.
тогда помощи у этого... у Шанги?
Понимаешь, дедушка устал и очень спешил...
нужный мир, а не в какой-нибудь другой?
поддавалось объяснению словами, как чародей вообще чует присутствие Двери там,
где любой другой не видит ничего необыкновенного. Объяснить нельзя, Дверь
просто чувствуют, и все. Как описать словами густую синь вечернего неба тому,
кто слеп от рождения? И надо ли? Мало кто из людей умеет ощутить кожей
присутствие Двери, и еще меньше тех оберегаемых от всякой напасти счастливцев,
из кого годы учения могут сделать сильного кудесника, опору и защиту племени
перед сильнейшим врагом. Муж не чувствует Двери, это видно сразу. Он великий
воин и мудрый советник вождя, но не чародей.
многое другое, и муж не гневался. Причину очевидного поражения Растака он понял
с полуслова: одно союзное войско напоролось на другое, сильнейшее. Сговор магов
решил дело -- иначе откуда бы Волки взяли столько воинов?
Полный атас... Слышь, это что же выходит, вас вообще нельзя завоевать, так, что
ли?
ответа.
-- Значение последнего слова Юрик тщился объяснить супруге минут пять, остро
ощущая ущербность местного лексикона, помогал себе жестикуляцией, чертил
прутиком в золе и даже пытался сложить из еловых шишек иерархическую пирамиду.
-- Неужто ни разу не сунулись?
себя величайшим из воителей, победил степные племена, истребив непокорных, как
степной пожар истребляет траву, и привел к границам наших гор и лесов
неисчислимые полчища воинов, -- заговорила она нараспев, как бы начиная
очередное старинное сказание, и усмехнулась. -- Узнав, что ему придется иметь
дело с ариями, он без боя повернул обратно, как поворачивали все его
предшественники, познавшие на себе силу Договора...
вроде мины-лягушки. Челюсть отпала, кожа на лбу смялась гармошкой, уши
зашевелились.
любимый?
была, по правде говоря. Разве что рассказать прикол штангисту? Так ему, небось,
еще придется объяснять разницу между ариями и истинными арийцами с нордическим
характером... И вообще не в коня корм.
То ли под действием часто сменяемых повязок с лечебной кашицей, то ли по своей
собственной склонности рука Юрика раздумала чернеть, сбросила опухоль и
понемногу подживала. Пищи, как ни странно, хватало, и не только черники, на
которую к концу второго дня уже не хотелось смотреть. Юмми смастерила силки и
не осталась без добычи. На вторую ночь рискнули запалить в самой гуще чащобы
неяркий костерок и испечь в золе тетерева, обмазанного глиной. Днем огня не
разводили и, опухая от гнуса, предпочитали не слоняться без нужды по лесу, а
если уж приходилось это делать, старались красться неслышно и каждый раз другим
путем, чтобы не набить тропинок. За водой к реке Юмми пробиралась в сумерках и
только ползком, стараясь остаться незамеченной и в то же время не расплескать
ни капли из берестяного туеска.
темнотой Юмми в несколько мгновений добывала огонь, быстро вращая лучком ровную
сухую палочку в отверстии другой, побольше, а Юрик шепотом ругался, обмазывая
речной глиной задавленную силком птицу, сам себе напоминая сумасшедшего
скульптора, вздумавшего изваять какой-то несуразный бурдюк. А впрочем, когда
дичь испечется и отшибешь глину -- м-м-м!... Слюнки текли заранее.
рябчика, а мелкие размалывая не знающими кариеса зубами в костную муку, Юрик
занимался тем же, чем весь минувший день: обмозговывал свое положение и,
вопреки мнению туземки-жены, находил его хотя и неприятным, однако же не
безвыходным.
обезьяна почему-то не пожелала произвести на свет человека нормального, за что
мартышке особое мерси -- еще неизвестно, как сложились бы отношения с людьми,
хоть сколько-нибудь испорченными цивилизацией. Неприятность: этот Дикий мир --
крайний, из-за чего он имеет в соседях не семь, а только пять миров. Далее. С
одним из этих пяти миров все ясно: оттуда пришлось удрать, там ждут беглецов с
особым нетерпением. Второй мир -- мир Рыси, как его называла жена, -- тоже
отпал еще позавчера: караул там был выставлен не меньший и столь же бдительный.
Значит, не пройти и там...
разочарование -- родной, Запретный мир. Мертвым миром Юрик пренебрег, Пустой
мир, неохотно показанный женой сквозь Дверь, являл собой песчаную пустыню с
барханами и столовыми горами на горизонте, был, по-видимому, начисто лишен
всякой жизни, а равно и кислорода; что же до Запретного мира, то Юмми двое
суток наотрез отказывалась даже помыслить о том, чтобы приоткрыть туда Дверь,
наконец вчера сдалась и продемонстрировала свинцовое море с одиноко плавающей
льдиной и сидящим на льдине белым медведем. И ничего вокруг, ни берега, ни
парохода... Сволочная Дверь выводила отсюда домой -- но выводила в Арктику!
за ними из темнтоы. А Юрик мыслил. Если бы Дверь вывела в Дикий мир в том же
самом месте, у берегового откоса порожистой реки, -- тогда да, шанс спастись
просматривался бы явственно. Миры похожи. Проделать за сутки путь до другой
известной Двери -- и привет, добыча улизнула. Не беда, что Двери в долинах
племени Земли и союзников давно уже непригодны к употреблению, -- кто туда
вообще стремится? Жена-туземка -- да. Ну и пусть ее. Зато велика вероятность,
что и в Запретном мире за другой Дверью окажется Урал, а не океан, Сахара или,
допустим, жерло Этны. Если уговорить туземку еще раз открыть Дверь и неожиданно
в нее кинуться...
попытаться сманить с собой и девчонку, раз уж она все равно нарушила местное
табу. Мало вероятно, что она отпустит мужа в его родной мир -- девчонка
влюбилась до безумия, будто и не жена еще, приросла, как моллюск...
ощупью Юмми отвергла с грустной улыбкой. Юрик понимал и сам: можно без толку
блуждать в поисках целые месяцы. Выходит, иди туда -- не знаю куда? Дверь не
кричит на всю округу о своем присутствии, шанс найти ее раньше, чем оказаться
съеденным -- один к ста. Мамонты -- еще полбеды, но вдруг тут в самом деле
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Суворов Виктор