Высокое небо с редкими, нездешними звездами отражалось в нем. Вдоль
крутых берегов взбирались вверх - по склонам гор - диким камнем выложенные
террасы, а над ними высились неприступные стены то ли замка, то ли
невероятной архитектуры форта...
- Это - голограмма того времени... - пояснил Покровский, - одна из
немногих, что дошли до нас... Странный мир, правда?
Уже тогда совсем чужой. А сама возможность возвращения в лоно напрочь
перечеркивала в глазах обитателей Чура их великую роль создателей нового
мироздания. Эпос о сотворении прекрасного нового мира делался просто
рассказом о случайно приключившихся и, в общем-то, ненужных неприятностях
горстки людей где-то у черта на куличках. Это вызывало уже не гордость.
Скорее - сострадание. Но дело даже не в этом...
терминала, да пюпитр, укрепленный перед дежурным по блоку интенсивной
терапии, а на пюпитре листок отчета по смене.
Лицо самого дежурного было представлено только фосфорическими, огромными
белками глаз. Остальные детали его темнокожего лица просматривались лишь
неясными бликами в темноте. Шум поднимающегося лифта заставил его отвлечься
от созерцания дисплея и всмотреться в глубину холла. В открывшемся просвете
двери прибывшей кабины обозначился стройный женский силуэт.
Над пюпитром, из мрака возникло еще одно фосфорически-белое пятно -
дежурный улыбнулся неожиданной встрече.
Девушка, симпатичная, с резкими чертами очень молодого, на вид -
цыганского лица, приветливо помахала ему рукой.
- Привет, Элли, - радостно приветствовал он коллегу. - Сегодня я тебя
сменяю. Махнулась с Даном, - Элли одарила его жемчужной улыбкой. - Мне
завтра днем вот так нужно в город.
Она энергично бросила сумочку рядом с распечаткой отчета и принялась
извлекать из нее потребные для высиживания следующих четырех часов ночного
дежурства предметы: патрончик губной помады, зеркальце, набор
микрокосметики и другую чушь.
Сдающий смену с явным облегчением освободил место за столом со множеством
кнопок и экранов.
За его плечами послышались шаги. Белоснежный халат человека, вышедшего на
звук их разговора из глубины блока, был накинут поверх темно-синего мундира
офицера уголовной полиции.
- Сегодня у нас гостит, так сказать, опекун с Козырной... - представил
его чернокожий дежурный, - лейтенант Дин. А это - мисс Лихая... - у него
была англо-саксонская манера именовать людей. - Сменяет меня вместо мистера
Штерна.
Полицейский улыбнулся - надо полагать, общество мистера Штерна было бы
чуть менее приятно ему.
- О, я вижу, сегодня у меня будет приятная компания, лейтенант, -
приветливо помахала ему Элли, - что, сегодня у нас в блоке опять очень
важные персоны?
- Что поделать, мисс, что поделать, - полицейский пожал плечами, словно
извиняясь. - Кто-то там, наверху, боится, что ваших сегодняшних пациентов
могут заставить замолчать навеки.
Элли энергично поставила закорючку на бланке приема-передачи дежурства и
помахала вслед неторопливо удаляющемуся коллеге.
Потом повернулась к лейтенанту.
- Вас в сон не тянет, герр офицер? Меня так - очень. По началу дежурства
- всегда так. Но есть панацея - она помахала в воздухе небольшим термосом.
- Хороший кофе... Скажу по секрету - настоящая контрабанда! Угоститесь.
Мисс с отраженной в ее фамилии лихостью наполнила заманчиво дымящимся
напитком пару разовых стаканчиков и протянула лейтенанту его долю.
Поклевывая крепко заваренный мокко, оба лица, непосредственно ответственные
за жизнь пациентов блока, обменялись между собой мнениями о разных аспектах
тягостей ночных дежурств, о затее муниципалитета с экотранспортом, об
одолевающих эмигрантах... Особо подасадовали о волне преступности, из-за
которой даже в реанимации за пациентами, что на пол-дороге в мир иной,
могут прийти архангелы при пистолетах с глушителями, и еще о чем-то, что
лейтенанту Дину и вовсе плохо запомнилось, а потом Элли отправилась
осматривать пациентов. Когда минут через десять она вернулась к своему
столу, лейтенант, притулившийся в кресле у уютного торшера, пребывал в
глубоком ауте.
Препарат, проглоченный им вместе с мокко, действовал надежно и не
оставлял клиенту времени обеспокоиться подступившим помутнением сознания.
Элли поправила стража порядка в кресле, сообщив ему более удобную позу,
поколдовала со своим терминалом, переключив регистрацию текущего состояния
с одного из пациентов на имитатор, и вернулась в блок. Подошла к койке, на
которой покоился Халид.
За минуту до этого она ввела ему в вену содержимое пары небольших ампул,
не предусмотренных списком дежурных медикаментов блока интенсивной терапии.
Он уже пытался - мучительно морщась - открыть глаза. Справившись с этим, он
некоторое время пытался сфокусировать их на лице Элли. Та придвинула к его
изголовью стул, устроилась на нем, раскрыла небольшой коробок с набором
шприцов.
Потом достала из сумки мини-регистратор и включила его.
- Где я?... - с трудом выговорил Халид.
- В больнице, - мягким голосом успокоила его Элли. - Не вибрируй
особенно. Тебе привет от Рамона.
- Где... где остальные?... - Халид с трудом составлял слова в
предложение. - Вы - кто? Я... я вас не знаю...
- Это неважно, - Элли взяла его руку и ввела следующий препарат. - Надо
сосредоточиться. Мы вытянем тебя отсюда. Рамон хочет знать все о том, что
там вышло - на улице Темной Воды...
Будущее, знаете ли, отбрасывает тени...
Странник отправился в свой путь за пару-другую десятилетий до того, как
слово Империя стало официальным термином... Стало писаться с большой
буквы... Но она уже существовала - фактически. Так что жителям Чура было от
чего ужаснуться новостям со старушки-Земли, когда Вызов и Колумб вошли в их
зону радиослышимости. Они знали с чем предстоит иметь дело.
- Ну, этим-то новостям с Земли ужасались не только на Чуре... - заметил
комиссар. - И довольно долго ужасались...
- Так что вы тут достаточно хорошо можете себе представить реакцию уже
привыкших к независимости поселенцев, - Покровский развел руками. - Но
ужасом дело не ограничилось: Прекрасный Новый Мир стал готовиться к
пришествию землян.
Уже не покинутых мудрых Предков, которым надлежало открыть сыновние
объятия, а жестоких поработителей - воскресших чудищ из комиксов...
Носителей всех пороков Старого Мира. И так далее... Словом - теперь
планета ждала завоевателей, которым надлежало дать достойный отпор. Как вы
поняли, такой поворот в психике народов Чура был вполне закономерен и
подготовлен всем ходом событий.
Даже необходим был такой поворот: общество первопроходцев уже решило
тогда основные свои проблемы, подвиги незаметно сменились хлопотами по
устройству быта. Это - при том, что сама структура общества - жесткая и
нетерпимая была ориентирована только на бесчисленное тиражирование
героических деяний. Это была его форма существования - беспрерывное
самоотречение и подвиг завоевания новых пространств. Чтобы перейти к
спокойному перевариванию проглоченного мира это общество должно было
разрушиться. Стать иным. Утратить свою суть. Бог ведает, что заменило бы
его. Теперь мы уже никогда не узнаем этого. Но знаем, по крайней мере, что
оно не стало так просто сдавать свои позиции - это общество героев и
колдунов. Оно лихорадочно искало новые горизонты, новые точки приложения
сил. Нового врага.
И звездные корабли из Метрополии открыли им глаза - этим, начавшим
забывать славные традиции потомкам первопоселенцев Чура.
Вот-вот из глубины Космоса должен был явиться враг - жестокий и коварный.
Это был прямо-таки бальзам на душу адептов чрезвычайного положения.
Заржавевшие было мечи снова обрели силу и могущество. Касты рыцарей и
оружейников снова стали надеждой и опорой мироздания. Правда, и до этого
был - да, да, был-таки - враг... Нелюдь.
- Нелюдь? - расслабившийся, было, в кресле Роше подобрался, означив этим
всплеск своего внимания к сказанному. - Столько об этом разговоров...
Столько секретности... Это потому так тормозят связи с Чуром, что оно
оттуда - с этой системы идет к нам...
Профессор нахохлился, глядя в окно голограммы.
- Нелюдь... Нечто, обитавшее на окраине известного людям мира. Нечто,
также чуждое планете Чур, как и люди, но пришедшее туда раньше, теснимое
ими, почти уничтоженное с лица нового мира, но все дающее о себе знать -
призрачным, потустороннним вмешательством в дела бывших землян, зыбким
участием в них где-то на заднем плане, за кулисами... Это, вообще говоря,
тема для чего-то большего, чем нынешняя наша беседа господин комиссар.
Нелюдь на Чуре... Но призраки - пусть даже самые жуткие - не годятся для
того, чтобы против них создавать армии, разрабатывать новые виды
вооружения, содержать штабы... Так что это так и осталось теневой мелодией
в симфонии Чура. В реквиеме по этому миру. Трудно сказать, какую роль
сыграло то, что там у них обозначили этим словом - Нелюдь - в
самоуничтожении этой цивилизации...
Посняков Андрей
Верещагин Олег
Семенова Мария
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия