Чтение 62–й страницы книги ~Посмотри в глаза чудовищ~

сердца, а русский - их души:

И случилось так, что утром они не разошлись каждый в свою сторону,
а направились в город Солдайя, поселились на постоялом дворе кривого
Джакопо

Серпенто и проводили долгие часы в совместных беседах. В этих
беседах и родилась идея о необходимости создать новый тайный союз,
объединящий сакральные знания севера, востока и запада.

Ибо инок Софроний был одним из немногих членов Братства святого
Георгия, владевшего древней тайной румов-убежищ. Рыцарь Эрар не
выпускал из рук окованной железом книги "Дракономикон", прочитав
которую, человек приобщался великих тайн. Редкий ум мог постичь их, не
помутившись. Хаджи же

Джалал, мухтар ордена Гассаров, держал в медной лампе пригоршню
облепленных воском буро-красных шариков, обладающих чудесными
свойствами: будучи брошенными в расплавленную медь, они превращали ее
в серебро, а после того серебро - в золото. Будучи же принятыми
особенным образом внутрь, сообщали телу необыкновенную крепость и
выносливость, уму - ясность, а душе - стойкость и долголетие, ибо не
по усталости тела одного подкрадывается к человеку старость, а по
усталости души:

Три главные тайны сплавились в одном тигле.

Они разошлись только поздней весной следующего года, расчислив
наперед судьбы мира и определив свое в нем место.

Поначалу, когда Орден был еще так молод, встречи фундаторов
происходили каждые пять лет. Затем они стали более редкими, но и более
продолжительными. Как всякое большое дело, Орден становился похож на
живую тварь, обладающую собственым нравом и повадкой:

Вскоре Орден заключил конкордат с Союзом Девяти, который, в
отличие от множества других соглашений, не нарушается и по сию пору.
Как выяснилось, орден Гассаров был создан в давние времена именно
Союзом Девяти, дабы распространить свое влияние на мир ислама.

Многим, если вдуматься, обязан Орден мудрому царю Ашоке:

Целями нового Ордена, первоначально принявшего имя "Мозаичники",
или "Флорентианцы", провозглашались всемерное распространение полезных
заний, пресечение знаний вредных и научение различать одно от другого.
Кроме того, была и цель тайная: постоянное бдение в ожидании
неведомого врага, готовность к последнему сражению и славной гибели во
спасение рода людского:

В том, что тайный враг действительно существует, пришлось
убедиться дорогой ценой: в 1314 году во Франции грянул процесс
тамплиеров. Рыцарь Эрар устремился на родину с целью спасти то, что
еще можно было спасти, но его как будто ждали: в Марселе люди
парижского прево схватили его, в оковах доставили в столицу и пытали
до тех пор, пока он не согласился указать путь к сокровищам
тамплиеров. Благородный Эрар завел своих мучителей в тайное подземелье
Тампля и, проскандировав гримуар, обрушил своды. Филипп

Красивый, который затеял это дело с целью подбодрить казну (тем,
кто его навел на эту мысль, он обещал отдать все архивы храмовников),
не получил ни денег, ни бумаг, сильно огорчился и умер в страшных
мучениях. Господь ли его наказал, дьявол ли - знал только благородный
идальго дон Халиль, крещеный мавр из Толедо, владелец галеры
"Мальтийский сокол", вечером того же дня вышедшей из Марселя на юг.
Сотни кожаных непромокаемых мешков составляли ее груз:

Два месяца спустя галера бросила якорь в гавани Солдайи.

Очень немногое из архивов тамплиеров попало тогда в чужие руки.
Разве что шкатулка с географическими картами, которую, польстившись
инкрустацией, упер хозяин постоялого двора кривой Джакопо. Недаром же
острые на язык французы тогда уже придумали глагол "сгенуэзить":
Всплыла шкатулка полтора века спустя в самой Генуе, и приобрел ее
некий дон Кристобаль Колон:

Последствия этого Орден ощутил в конце пятнадцатого века, когда
богатства, хлынувшие из Нового Света, обесценили золото по всей Европе
и чуть было не лишили Мозаичников их главного оружия. Спасли положение
русские меха:

Дон Халиль погиб весной тысяча триста пятнадцатого года в схватке
с какими-то очень странными пиратами, которые взяли галеру на абордаж,
убили капитана, вынесли все, что могли, из его каюты - и отбыли, даже
не притронувшись к бесценному грузу слитков столетней хорезмской
стали:

Весть об этом иноку Софронию принес рабби Лев, гость дона Халиля,
а вернее - хаджи Джалала, путешествовавший вместе с ним.

Связи с Каббалой еще только устанавливались:

Инок Софроний, оставшийся единственным фундатором, перенес
резиденцию

Ордена из Тавриды в небольшой русский городок, затерявшийся за
Муромскими лесами. И проживи Иван Калита хоть сто лет, не накопить бы
ему без иноковой помощи средств, достаточных для воздвижения державы.
"И кто ж то знал, что

Москве царством быти, и кто ж то ведал, что Москве государством
слыти?" Один

Софроний и ведал:

Когда мятежник Мамай шел на север, чтобы дань великую взять и
пойти законного царя Тохтамыша воевать, на пути его встало войско
Русского улуса и подоспевшие конные сотни царя. В великой сече
мятежник был повержен и бежал. Среди тех, кто последними отстал от
бегущих и поворотил коня, был и

Софроний, ратник черной сотни:

Догнать он Мамая не догнал, но пометил, и был с тех пор Мамай не
жилец.

Ордену уже виделась раскинувшаяся меж четырех океанов империя
чингизидов, воспрянувшая после ужасов гражданской войны, мирная и
могучая, справедливая и веротерпимая, объединившая сто царств и тысячу
языков - новая Лемурия...

Но враг не дремал. Всего через два года Тохтамыш, проявивший даже
по восточным меркам чудовищную неблагодарность и внезапное помрачение
рассудка, сжег Москву. Никто не мог объяснить потом причин этого: И
начался с той поры распад Большой Орды, продолжавшийся неостановимо
сто лет.

На костях ее вставало Русское царство.

В нашем мире позвольте мне иметь мир

собственный, чтобы быть проклятым и

спасенным с ним вместе.

Готфрид Страсбургский

- Опасно рядом со мной делается, - сказал Николай Степанович, -
так что уж не обижайся: жить буду в гостинице.

- Может, он просто так помер? - спросил Коминт задумчиво. - Может,
он сроду сердечник был? У нас вот в труппе:

- В том-то и дело, что все может быть. Абсолютно все. Поэтому надо
быть готовым к худшему. Может быть, даже залечь на матрацы, как
говаривал один мой чикагский приятель:

- Ну, не знаю:- Коминт почесал подбородок. - На каждый чих не
наздравствуешься, и вообще так и спятить недолго:

- Вот именно, - Николай Степанович достал папиросу, продул - и
весь табак вылетел ему на колени. - Какую дрянь стали делать: Спятить