посланными Арфаррой: если это так, то два колдуна, Киссур и Арфарра,
должны быть судимы народом за это преступление.
головки на ручках трона так, что будь эти драконы живыми, государь
непременно б их задушил.
разобраться!
Варназду:
какова бы ни была истина.
зале показался Киссур с тридцатью стражниками. Чареника поглядел на него,
не выдержал и сказал:
одежде надо соблюдать приличия!
застегнута наглухо, а через плечо переброшен какой-то не очень чистый на
вид конопляный узел. Киссур подошел к главе делегации, взял его за
воротник и спросил, как он смеет вести переговоры от имени бунтовщиков.
народа.
народа. Странно как-то. В языке ойкумены слово "народ" - синоним слова
"земледельцы", у варваров слово "народ" - синоним слова "войско", а в
вашей петиции "народ", я гляжу, синоним "лавочникам"?
должны сейчас занимать подобные тонкости, но когда я вернусь, я спрошу
Шиману, что мы имеем в виду под словом "народ".
вытащил из него голову Шиманы. Рот у Шиманы был раскрыт, как у большого
сома, и ниже шеи у Шиманы ничего не было.
обмахнулся своим мешком, поклонился государю и сказал:
человечность - в том, чтоб, пожертвовав одним, спасти тысячи. Государь! Вы
приказали мне наказать Шиману и других заговорщиков, и по возможности
щадить народ. Я, ничтожный, хоть и с опозданием, но выполнил ваш приказ, и
огласил перед Добрым Советом документы о преступлениях этого человека.
алтарь государя Иршахчана, в чашу для возлияний. Лица у чиновников и
смутьянов стали белые, как бараний жир, ибо государь Иршахчан запретил
кровавые жертвы и кровь в зале Ста Полей.
и хлестал их по рожам этой петицией, пока государь на него не раскричался.
Тогда Киссур велел увести депутатов и повесить их на яшмовых воротах,
потому что, как он выразился, ласку, забравшуюся в курятник, вешают без
суда.
пятьсот человек, под командованием некоего Зуны. Им было известно мало,
кроме разве того, что проклятые оборотни Арфарры, о которых столько
говорили в эти дни, сорвались со стен в зале Пятидесяти полей и загрызли
многих людей и даже иных бессмертных; и в тот миг, когда существование
оборотней наконец-таки стало доказуемо через опыт, пошли слухи, что,
пожалуй, это все-таки не оборотни, а справедливые духи!
послышался шорох и треск кустов; золоторогий олень мелькнул перед отрядом
и скрылся; тщетно Зуна клялся божьим зобом и другими частями божьего тела,
что это обычный зверь! "Нас предали" - закричал кто-то, и люди побежали
назад. Нас предали, но кто же? Разумеется, Зуна! И бедного полковника
утопили в соседнем озерке.
пробил стенку и водворился в слободке; беглецы из слободки побежали на
площадь и стали кричать, что богачи и чиновники предали народ; - и в
это-то время вдали, за излучиной канала, показались скованные цепями и
горящие торговые лодки. Кто-то закричал, что надо открыть левый шлюз:
течение воды в канале изменится на противоположное, и лодки уйдут наверх.
Толпа бросилась к шлюзам, и столкнулась у шлюзов с солдатами Андарза,
которым в голову пришла та же мысль. Оказалось, что шлюзы только что были
попорчены намертво.
и лодках загромождали ее, так как торговля с лодок облагалась меньшим
налогом. Брандеры, сбившись в горловине, зажгли портовые склады, люди
бросились спасать свое добро и грабить чужое; пламя забушевало, - увы: то
было не пламя свободы, и не огонь красноречия, а просто горящие склады!
в отчаянии велел стрелять в народ; половина его войска, услыхав такой
приказ, бросилась на своих начальников; варвары Киссура, выскочив из
дворца, помогли им в таком деле.
развесил на деревьях, с которых еще не облетела листва вчерашнего
праздника, две тысячи бунтовщиков или сочтенных таковыми, и Андарза он
повесил, уже мертвого, на веревке из зеленой шелковой конституции.
Нана. Они ворвались в кабинет первого министра: винтовая лестница в форме
боба, ведущая прямо на нарисованные небеса, была рассажена у основания,
словно кто-то подрубил мраморный боб огненным топором, а там, где огненный
топор прошелся по стене, вытекли и повисли на стеклянных ниточках глаза
грустных богов. Алдон переступил через мертвого бунтовщика.
перешибло скалу, когда умер отец Киссура!
живьем за оскорбление памяти отца!
тюрьмы по вашему приказу выпущена дюжина лавочников, которых я туда
посадил. Я повесил их во избежание дальнейших недоразумений. Что же это -
я ловлю рыбу, а вы выпускаете ее в реку?
будет сказано, что причина восстания - в кознях господина Мнадеса: он,
видите ли, и был первым зачинщиком заговора, от которого погиб! И еще
будет сказано, что Мнадес действовал рука об руку с "красными циновками",
которые, вместе с подлыми дворцовыми чиновниками, искусственно вздували
курс акций Восточной компании, дабы вызвать народное восстание и погубить
через это реформы господина Нана! И что это еретики отдали приказ его
убить!
трусами, а седьмой сбежал в город и поднял восстание. Я поклялся повесить
Андарза и должен был сдержать обещание, но, клянусь божьим зобом, если бы
я не поклялся, я скорее простил бы его, нежели остальных шестерых! А
теперь что? А теперь имена этих семи вновь на одном листе: имена шестерых
- в подписях под приговором, имя Андарза - в самом приговоре!
Киссура золотыми глазами-бусинками.
вы помирились с Наном; что Нан прячется не где-нибудь, а в своем
собственном, то есть вашем теперь доме. Что едва ли не он готовит этот
забавный процесс, где зачинщиком бунта будет назван человек, которого
народ первым сбросил на крючья. Что я идиот. Я предложил вам место первого
человека в государстве не затем, чтобы по дворцу ходили такие слухи.
своем столе. Казалось, ничто так не интересовало его, как содержимое этой
папки. Любому человеку на месте Киссура следовало бы понять, что надо уйти
и не докучать Арфарра досужими разговорами, но Киссур был недостаточно для
этого чуток.
предложили государю вернуть господин Нана!
согласился; и ничто так не уронило Нана в глазах бунтовщиков, как это мое
предложение.
сказал:
лисенка, словно раздумывая: учить малыша, как красть кур из курятника, или
подождать, пока он подрастет.
послушай-ка басенку. Были на свете навозный жук, жаба и ворон, - самые
Шилова Юлия
Акунин Борис
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Смоленский Вадим