Чтение 62–й страницы книги ~Холодные берега~

-- Глупые вы, женщины, -- вздохнул Марк.

-- Не настолько, как мужчины.

Настоятельница Луиза встала, простерла вверх руки, словно призывая
всех замолчать:

-- Остыньте, высокородные! Графиня Хелен, тебе было поручено отбить
Ильмара у святого паладина Церкви?

-- Да!

В пылу перепалки я как-то не обратил внимания на эти слова Хелен.
Зато теперь стало совсем тошно.

Церковь пыталась доставить меня в Урбис втайне от Дома. Владетель,
прознав про то, послал Хелен... да и не одну Хелен, наверняка, это
просто ей удача привалила, отбить меня и использовать как ищейку. Что уж
говорить, Владетель поступил умнее, видно, лучше знал своего
незаконнорожденного отпрыска, понимал, что тот со мной тайной не
поделится.

Значит, мало того, что в самой Церкви раскол назревает! Еще и власть
светская с властью духовной на ножах!

И все из-за старого фолианта, что лежит у Марка на Слове...

-- Марк! -- крикнул я. -- Кто учил тебя Слову? Кто? Он может забрать
с него книгу?

Меня вдруг обуял страх, что мальчик по наивности об этом не думал. Но
Марк покачал головой, ничуть не удивившись запоздалой панике.

-- Никто меня не учил, Ильмар-вор. Я сам... прочитал.

-- Так у тебя то самое Слово? -- выпалил я, уже не соображая, к чему
катится мир. -- Изначальное?!

-- Да... нет... не знаю... -- Марк смешался. -- Это трудно,
понимаешь? Я пробую, по-разному, но Слово все еще слабое... Может быть,
у меня способностей нет. Может, я просто не умею.

-- Покажи мне книгу, -- попросил я. -- Те страницы, где описано...

-- Нет!

У меня никаких сомнений не было -- Марк не покажет.

-- Мальчик, -- Хелен подошла ко мне, словно подчеркивала -- мы сейчас
действуем заодно. Марк чуть отстранился. -- Как бы там ни было... на
твоей совести уже полсотни жизней. И скоро могут наши прибавиться. Что
ты собираешься делать?

Марк затравленно посмотрел на настоятельницу. И взгляд этот возымел
свое действие, та вздохнула, укоризненно посмотрела на Хелен:

-- Графиня, чего вы требуете от бедного, загнанного ребенка? Он
понял, что люди еще недостойны этой святой книги. Понял, что знания, в
ней описанные, -- не для нашего жестокого века. И сделал то, что смог
придумать -- убежал, унося с собой бесценное сокровище...

-- Скорее -- все сокровища мира... -- тихо сказал я.

И вспомнился мне вдруг, встал перед глазами старый лекарь Жан. Как он
о Марке говорил: "Решил, кто будет для него более полезен..."

Неужели и впрямь?

Когда же он настоящий, когда по каторжникам плачет, или когда
помощников себе вербует? Или и так, и так?

А Марк, словно решив подтвердить мои слова, шагнул к Хелен. Опустил
голову, и прошептал:

-- Графиня, лучше вы скажите, что мне теперь делать... Скажите...

Он вдруг вскинул на летунью сияющий взгляд:

-- Давайте, я отдам вам книгу! Доставьте ее в Урбис, или в Версаль!
Пусть не ищут меня только...

Я мысленно крикнул: "соглашайся!" Проверь, всерьез ли говорит! Но
Хелен вздрогнула, будто от удара.

-- Мне такого счастья не надо, мальчик. Я... я недостойна.

-- Тогда что же мне делать? -- жалобно спросил Марк.

Вот. Уже не мы вопросы задаем, а он. Связаны мы теперь, едва узнали
тайну, страшной силой святой книги. Именно страшной, прости, Господи.
Рано она из тьмы вынырнула, не готовы к ней люди. Не рассказ о жизни
Искупителя, Сестрой написанный, каждому нужен, а только лишь --
Изначальное Слово. И пусть желание это каждый объяснит благородно и
возвышенно -- Владетель заботой о Державе и простых гражданах, Преемник
-- стремлением к святому... Одно, одно стоит перед глазами у каждого,
знающего тайну -- горы сокровищ. Железо и сталь, медь и золото, оружие и
доспехи, машины и книги, картины и скульптуры... Власть -- чего стоят
заносчивые маркизы и герцоги, когда в любой миг можно лишить их всего
состояния?

-- Раньше надо было... делать... Вешаться! -- рявкнула Хелен.

-- Думайте, что говорите, графиня! -- настоятельница вновь повысила
голос. -- Святая книга сама решает, когда к людям прийти! Из тьмы веков
выплыла, себе хранителя избрала! И наш долг теперь...

-- Луиза Миллер, баронесса Франкфуртская, вас всегда губила излишняя
экзальтированность... -- бросила Хелен.

Ой!

Они знакомы!

-- Я давно не баронесса, милая графиня, и моя мирская жизнь...

-- То-то и оно, что мирская жизнь вам покоя не дает, -- устало
сказала Хелен. -- Ваш долг, как верной служительницы Церкви, состоял в
том, чтобы со всей любовью и заботой проводить принца Маркуса в Урбис.
И... быть может... тем спасти множество жизней.

Женщины окинули друг друга ненавидящими взглядами.

Беда с этими высокородными! Все они друг друга знают, за каждым
тянется хвост титулов, интриг, недомолвок. Даже помыслить страшно, что
произойдет, если в их кругу окажешься.

-- Тихо, тихо! -- завопил я, бросаясь между Хелен и Луизой. Похоже и
старая баронесса, и молодая графиня уже были готовы выяснять отношения
словно базарные торговки. -- Забудем старые распри! Опомнитесь! Что
произойдет, если мы доставим мальчика в Версаль или Урбис?

Марк тихо стоял в углу, будто всецело отдался нашей воле. Ох, не
люблю таких тихих и покорных!

-- Смерть! -- рявкнула Хелен. -- Кто бы ни завладел книгой -- всегда
будет опасаться, что мы тоже знаем Изначальное Слово.

-- Смерть, -- подтвердила Луиза. И, словно смутившись от того, что
согласилась с летуньей, добавила: -- Возможно, вечное заточение. Под
Версалем глубокие подземелья.

-- Под Урбисом тоже, -- буркнула Хелен, ухитрившись оставить
последнее слово за собой.

-- Тоже так думаю, -- согласился я. -- Маркус?

Мальчик пожал плечами:

-- Если Владетель не поклялся нас помиловать лично... значит...

Все ясно.

-- Хорошо, -- я не давал женщинам передышки. Все-таки особенности
женского ума не дают им сразу несколькими делами заниматься... уж если
начали думать, так на ссору энергии не хватает. -- Значит, с этим
понятно. Сдавать Маркуса уже поздно, все равно нас прикончат.

-- Не в этом дело, -- чуть напыщенно сказала Луиза. -- Будь то ко
благу Державы и Церкви -- то и жизнь не дорога. Но что случится, если
Слово Исконное употребят в злых целях? Захотят над миром возвысится?
Среди святых братьев и сестер тоже всякие люди случаются... прости их,
Господи...

Хелен промолчала, и я счел, что она подобное самопожертвование не
разделяет.

-- Что тогда нам остается? Я говорю нам -- потому что мы теперь все в
одной упряжке. И ссорится -- только себя карать. Луиза, Хелен, Марк?

Летунья вздохнула:

-- Не знаю. Я даже не думала, что так все повернется. Наверное,
бежать, Ильмар. Куда угодно. В Колонии, в Африку, в Китай. Чем дальше
уйдем, тем больше проживем.

-- Нельзя нам убегать! -- радостно возразила Луиза. -- Книга не зря
на державной земле хранилась, тут ее место! Судьба нас свела, чтобы мы
святую книгу берегли, хранили... ждали, пока сердца людские смягчатся, и
станем мы достойны подлинного Слова. Тогда... тогда и подарим ее Церкви,
Дому, людям. Каждый бедный крестьянин Словом Божьим владеть станет! Все
в мире станет общим, кому что понадобится -- тот в Холод потянется, и
возьмет, сколько нужно! Вот тогда и настанет Железный Век, воцарится на
земле Царство Божие, уверуют язычники, просветлеют грешники...

-- А потом в программе должен быть Страшный Суд, -- пробормотала
Хелен. К счастью, увлеченная своей речью настоятельница ее не услышала,
а то пришлось бы мне разнимать двух дерущихся баб, а в этом деле всегда
страдают посторонние.

-- Так, -- сказал я, пытаясь собраться с мыслями. -- Значит, святая
сестра, вы предлагаете где-то в Державе укрыться, и жить тихонечко...

-- Да!

Что в лоб, что по лбу. Можно, конечно... неизвестно, где нас раньше
схватят. Только все равно ведь схватят, и не помилуют.

-- А доживем ли мы, настоятельница, до всеобщего просветления и
умиротворения? Уж сколько веков люди по заветам Божьим живут, а зло все
не кончается...

-- Не мы -- так дети наши доживут.

Еще веселее. Значит, нам должно маленькой общиной обосноваться, да и
начать семейную жизнь. Мне, видно, Хелен в жены предназначена, ну а для
себя сестра Луиза Марка вырастит...

-- Маркус?

Я заметил, что взгляд принца быстро обежал всех -- и Хелен, и Луизу,
-- прежде чем на мне остановился.

-- Да, надо скрываться, -- решил мальчик наконец. -- А где... это вам
виднее.

-- Ильмар, -- Луиза вдруг заговорила со мной удивительно любезно,
даже с теплотой в голосе. -- Не зря, не зря тебя Сестра с Маркусом