Чтение 62–й страницы книги ~Рукопись Бэрсара~

- Чего же вы хотите, мой господин?

- Таласару вредно иметь в казне лишние деньги. Если он хочет
сохранить доход от торговли, пусть отдаст Лагару свой долг. Кстати, ему
надо бы знать, что пока он не уберет войска от кеватской границы, шерсть
для сукон Квайр будет получать только через Тардан. А о цене позаботитесь
вы.

- Это жестоко, биил Бэрсар! Вы разоряете Квайр!

- Нет! Аких Таласар достаточно гибкий политик. Он становится дерзким,
если его щадят, но этот урок он поймет. Мне не нужна война с Квайром, биил
Эраф! Если я хоть однажды ему спущу, эта война окажется неотвратимой. Ну?
Вы согласны со мной?

- Не знаю, биил Бэрсар. Мой взор затуманен горем, и будущее темно для
меня. Мне только жаль, что я до этого дожил.

Я никогда не гнался за властью и вовсе не рад, что власть догнала
меня. Как я устал! Такое простое несбыточное желание: принять ванну.
Горячая ванна с душистой водой, бокальчик пекле и негромкая музыка. Не
здешняя какофония, а музыка нашего века. Ну, ладно, тогда другое желание -
правдоподобней. Спуститься вниз и немного побыть с семьей. Хотя бы раз
увидеть сына не спящим. Правдоподобнее? Как бы не так! Братство ревниво. Я
принял Эрафа, значит, обязан принять Асага. А если сейчас я приму Асага,
значит, я должен завтра с утра объявит Совет, и только потом я сумею
собрать Старейшин Малого Квайра, хоть - честное слово! - это гораздо
важней.

Я послал за Асагом, сижу и злюсь, потому что проклятая власть все у
меня отняла. Даже право побыть с семьей. Отдохнуть с дороги. Выбрать, с
кем я хочу, а с кем не хочу говорить. Я сейчас не хочу говорить с Асагом.
Мне нужна хоть какая-то передышка между тем, что я сделал, и тем, что еще
предстоит.

Асаг появился, и я поднимаюсь ему навстречу. Надо его обнять и
сказать, как я рад его видеть. А я сейчас вовсе не рад его видеть, хоть
уважаю его, и, наверное, даже люблю.

- Умотался? - неожиданно мягко спросил Асаг.

Он ждет, пока я усядусь, и сам садится напротив. И Говорит все с той
же непривычной заботой:

- Ладно, Тилар, никаких таких бед, чтоб прям сейчас. Вот будет Совет
- посудачим.

- Ну, а как тут?

- Уже тихо, - говорит он спокойно. - Господи всеблагой, Тилар, и как
ты нас терпишь?

Гляжу на него во все глаза. В это надо еще поверить: заботливый и
кроткий Асаг!

- Что? - говорит он, - чудно? Иной урок - и дурно впрок, а от другого
урока - околеешь до срока. Околеть-то не околел... Ох, Тилар, воевать нам
пора, а то как бы наши петухи Кас не пожгли!

- Сибл?

- Сиблу против Братства не идти, - отвечает Асаг сурово. - Братство и
не таких окорачивало. Сытно живем, Тилар. Сытно да боязненно. Вот и гуляет
дурная силушка.

- Если бы так просто!

- А то не вижу! Сам злился: чего ты нас давишь, а мастеришек холишь.
А тут глянь: мы-то на них стоим. Сколь ни велико наше хозяйство, а с него
не покоришься.

- Едоков у нас много, Асаг. Мастер кормит только свою семью, а мы еще
три сотни беспомощных. Да и ребята Сибловы - если честно - тоже вместе с
семьями у тебя на шее висят.

- Старых да малых кормить - то бог велел. Старые примрут - малые
вырастут. А вот что здоровые бабы по домам сидят...

- Оставь, Асаг. В этом я с Суил не спорю. Пусть детей растят. Они нас
кормит будут, а от вора или лентяя какой прок?

- Ишь ты! Сразу угадал! Ну, скажу, Тилар, пожалел я тебя! Видать, что
с бабой твоей, что с нами управиться...

- Да не лезьте вы хоть в это!

- Ну, прости ежели... Я к тому только, что силы за ней может поболее,
чем за Сиблом. Хорошо, коли она твои песни поет.

- Это мое дело, Асаг.

- Кабы только твое! Ты не серчай, Тилар... я вот похлебал из твоей
плошки да уразумел: пора нам тебя при держать. Хватит тебе по лесам
рыскать да под пули лезть. Некем тебя заменить, Тилар! Сынок твой когда
еще вырастет...

- А ты?

- А я тебе не наследник, - сказал он серьезно. - С Касом еще
управлюсь, а что по-за лесом мне не видать. Эргис - тот, может, и
разглядит, да с нами ему не ужиться.

- Рановато ты меня хоронишь, Асаг!

Он усмехнулся. Грустно так усмехнулся, явно жалея меня. - Не про то
сказ. Есть спрос и с Великого. Один ты такой на свете. Нельзя нам тебя
потерять.

А утром мы отправились на Совет. Немного не то, конечно. Не темной
ночью, тайными тропами, озираясь, поодиночке, а золотистым весенним утром,
по людной улице и втроем. Я, уверенно молчаливый Асаг и угрюмо молчащий
Сибл.

Золотое весеннее утро, юный запах листвы - и вдруг сытный радостный
запах дерева от свежеоструганых досок. Я оглядываюсь на Асага: кто это
вздумал строиться здесь - на главной улице Малого Квайра, в полусотне
шагов от "дворца"?

- Гильдия, - отвечает Асаг. - Я дозволил.

Правильно, молодец Асаг. Юной, как эта весна, купеческой гильдии Каса
удобней держать казну под защитой моих отрядов. А мне спокойней, когда моя
гильдия у меня под рукой.

- А как будут строить? Рисунок видел?

- А как же, - отвечает Асаг. - Им Вахи делал, который для Гонсара
чертил.

Неплохо. Юное дарование из подручных великого зодчего, природный
бассотец, кстати. Эргис только прошлой весной привез его из лесов. Я
радуюсь, когда ко мне попадают такие ребята, мост между квайрским Касом и
еще недоступной страной. И я доволен, что алый Квайр не украсят еще одним
монстром.

Вот мы уже подходим к нему, к этому уроду. Братство нуждается в
ритуалах, И Асаг сварганил для них подходящий сарай. Длинная бревенчатая
постройка. Безглазая - потому, что только под самой кровлей лепятся
слепенькие окошки. Угрюмая - потому что бревна вычернены по старину. И
часовые у входа.

Мрачное убожество и тайна. Лучший способ отвадить тех, в ком есть
хоть немного рассудка.

Черт побери! Я бы пустил сюда всех, кто пожелает. Пусть увидят
ощипанный вариант богослуженья, которым Ларг предваряет Совет. Пусть
послушают наши споры - те же, что в гильдии и в цехах: на Совете мы теперь
говорим о хозяйстве, остальное перенесено в ой кабинет.

Длинный сумрачный зал, где дымятся факелы, потому что из жалких
окошек еле-еле сочится свет. Сущность Братства! От весеннего солнца в
мрачный хлев, пропахший дымом и прелью.

Совет встречает нас стоя. Мы поклонились Совету, И Совет поклонился
нам, и теперь мы шествуем к возвышенью, где для нас воздвигнуты кресла. И
только когда мы садимся, Ларг встает и приветствует нас. Он сидит в
стороне, демонстрируя независимость веры, и, конечно я с ним согласен. А
если нет, то это решается наедине, у очага в мое кабинете.

Надоедливый ритуал начала Совета. Ларг трудится, Асаг внимает, Сибл
одолевает зевоту, а я гляжу на Совет. И я рад, что мне пришлось созвать их
сегодня. Через несколько дней суета затянула бы взгляд пеленою привычки,
но сейчас...

Я вернулся издалека. Из холода храмового подземелья и холода той
ирагской зимы. Я знал, конечно, что все давно изменилось, и все-таки я
отправлялся на встречу к ним - к тем гордым, иссушенным голодом
оборванцам, которые сначала судили меня, а потом безоглядно вручили мне
свои жизни.

Их было сорок, теперь их осталось двадцать.

Пятнадцать покинули нас при расколе Братства.

Десятерых мы оставили на войне.

Пятеро выбраны заново - из достойных.

О каждом из них я знаю все, и каждому наперед отведено место и
назначена подходящая роль.

Ерунда - я никогда не знаю. Сидят два десятка зажиточных горожан,
уверенных в будущем, знающих себе цену, и огонь фанатизма надежно притух в
их глазах. Фанатизм и сытость не очень-то ладят друг с другом.

И мысль, заманчивая безрассудная: а если прикончить Братство?
Потихоньку его придушить, освободив и их, и себя?

Приятная мысль, но я знаю, что все приятное лживо. Мое богатство -
свободный квайрских Кас, но моя сила - Братство. Три сотни преданных и
бездумных, которые сделают все, что я им велю. Отряды Эргиса хороши до
поры, потому что люди Эргиса приучены думать. Он сам отбирает только
таких, и это лучший отряд во всем регионе. Но пойдут ли они за мной до
конца?

Вступление конечно, но они не спешат говорить. Сидят и поглядывают на
Асага. Пара таких Советом, и грянет новый раскол. И я говорю:

- Спрашивайте, братья! Слово Совета - свободное слово. Грешит не
сомневающийся - грешит лгущий.