Чтение 62–й страницы книги ~Рагнарек~

пробормотал:

-- Упс... Все, пора "завязывать" с этими новыми свойствами, пока чего
похуже не натворил... Доприкалывался...

Глава 4

Ливень в городе -- не так страшно, как в лесу. Можно нырнуть в
ближайшее парадное и отсидеться там. Если, разумеется, Вы никуда не спешите.
А Том не спешил. Он вообще давно уже никуда не спешил. Ходит себе по городу
такой мальчишка лет двенадцати, с длинными светлыми локонами, смотрит на
жизнь вокруг, наблюдает... Или прячется от надвигающегося ливня, как вот
сейчас.

В городе было судорожно, и давящая со всех сторон тревога льдисто
сжимала душу, заставляя ознобно трепетать в ожидании неведомого. Казалось,
город бьется в агонии, не в силах ни излечиться, ни умереть достойно. Он
напоминал привычный журнал, где даже самый страстный поцелуй пахнет
типографской краской, где скрежет бумаги по влажным пальцам подменяет собой
треск автоматов или звон мечей.

Город умирал, но даже не догадывался об этом. И ничего не было
необычного в пареньке, приткнувшемся неловко на скамейке возле светофоров и
склонившем голову в каком-то оцепенении. Грозовая тревога витала в
помертвевшем воздухе, и мальчишка казался первой жертвой гибнущего
мегаполиса. Неподвижный. Неживой. И только серьга в левом ухе блеснула живым
огоньком.

Том замер от этого блеска, и тогда чуть слышно колыхнулась грудь
паренька. Присмотрелся. На вид -- лет тринадцать, устало-измученный, с не
слишком красивым округлым лицом, длинными светло-каштановыми волосами, не
видевшими гребешка уже давным-давно, и темно-зеленой кепкой, венчающей
подобие прически "Я у мамы вместо швабры". Губы пухлые, без малейшего намека
на улыбку, сжаты, как от боли. Ресницы закрытых глаз неимоверно, не
по-человечески велики. То ли смаглу, то ли кендер-переросток... Подрался с
кем-то, что ли?

-- Вам плохо? -- Том осторожно присел на скамейку рядом с мальчишкой.

-- Не-а, все в кайф, -- еле разлепляя губы, бормочет тот. Голос тонкий,
но хриплый, не поймешь: пацан или девчонка. И в этот самый момент нарыв
свинцового неба прорвало небывалым дождем. Его холоднющие капли ударили
отвесно, скрывая за своей стеной недалекие дома. Спасаясь от дождя, Том
ринулся к ближайшему подъезду, находящемуся прямо через дорогу от скамейки.
И найденыша с собой потащил: не бросать же под дождем! Тем более что сам по
себе молодой человек не соблаговолил даже пошевелиться под потоками с небес.

Хлопнула дверь парадного, и тут же, словно в ответ, ударили по мокрому
асфальту крупные звенящие градины. Мутные ледяные шарики размером с грецкий
орех лупили тротуар, вспарывая асфальт, рассыпаясь колючими искрами
осколков, но в парадном было тепло и уютно. Личность в кепке плюхнулась на
пол возле ступеней и подтянула под себя ноги, сгибая в коленях. Затем,
пошарив в карманах, извлекла мятую сигарету и коробок насквозь промокших
спичек. Стирая мокрую серу на терке коробка, бесполезно переводила спичку за
спичкой, пока Том не догадался поднести зажигалку.

-- Спас-сиб. Куришь?

-- Не-а.

-- Ладно. А че это ты вдруг незнакомой герле решил помочь? И ваще
положь меня где взял! Ты учти: я с незнакомыми ни-ни-ничего не жел-лаю
имет-т-ть! И даж-же не р-разговар-риваю!

"Герла... То есть -- девчонка. Дура дурой! Взять бы да точно выпихать
тебя под дождик и град, протрезвела бы хоть!" -- хмыкнул Том, но вслух
сказал:

-- Так что мешает познакомиться? Меня зовут Том. Томас.

-- Иэрнэ. Ирина, то бишь.

Видимо, подобная фраза истощила девчонку, потому что она клюнула
вперед, и при этом ее кепи улетело на пол. Теперь, не прикрытые головным
убором, среди нечесаных волос вызывающе торчали острые эльфийские ушки. Хм,
только эльфийки для полного счастья и не хватало!

Незнакомка подняла лицо, зеленью продолговатых глаз впившись в зрачки
Тома. Подняла кепи и скомкала его в кулаке.

-- Ты музыку любишь? -- вероятно, это был ее дежурный вопрос, потому
что, не дожидаясь ответа, она продолжила: -- А я очень люблю. Тащусь прям! И
чем круче -- тем больше в кайф!

Том тем временем с какой-то тоской подумал, что для пацана такое лицо
было бы вполне даже ничего, но для девчонки оно смотрится отнюдь не
прелестным... А она продолжала:

-- Соломки маковой приму -- и за плейер! Или покурю длиннохвостой
травки. Токо вот сегонння чего-т перекурилась, вот и развезло. Дуба чуть не
дала...

-- Наркоманка, -- то ли мысль, то ли вздох.

В две-три затяжки сигарета выкуривается по самый фильтр, удерживаемый
уголками губ. Но затем губы отпускают его, и вопрос слетает с них вместе с
окурком:

-- А как ты понял, что я -- девчонка? Ведь я под пацана стригусь! Как
депресняк -- так и стригусь под пацана. А сейчас депресняк крутой...

-- "Если это "стрижка под пацана", то я -- Троллейбус на Восток..." --
подумалось Тому, но вслух он сказал: -- А я по голосу догадался, что ты
девица.

-- А что, если б я оказалась пацаном?

-- А вот тогда бы я, не стесняясь, снял бы ремень да всыпал бы тебе,
чтоб неповадно было бы так нажираться! -- рыкнул Том.

-- Прав был! -- существо на полу вновь клюнуло носом. -- Продолжай
считать меня герлой и дальше!..

"Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке..." -- подумалось Тому,
но от применения воспитательных мер немедленно он вынужден был воздержаться:
в таком состоянии юный наркоман все равно ни фига не поймет, хоть розгами
его отделай!

"Иэрнэ, значит... Помнится -- отец как-то рассказывал про эльфа с таким
именем... Или все же про эльфийку? Конечно, склерозом пока не страдаю, но за
такое количество лет не грех и позабыть... Ладно, очухается сие чудо да
стихнет дождик -- приволоку его к себе, познакомлю с Игроками,
порасспрошу..."

И вдруг что-то незаметно изменилось, вселяя тревогу. Том насторожился.
Привычный, хотя и забытый озноб дернулся в мозгу, засвистел сигналом
тревоги. Сколько времени уже не звучал этот проклятый сигнал! Шепнув
дремлющему пареньку "Минуточку!", Том кошачьим движением поднялся, одной
рукой расстегивая плащ, а другой нащупывая в полузабытом сне ребристую
рукоять катаны. За дверью кто-то стоял и ждал...

Том слушал тишину, но кроме шума дождя ее нарушало только сопение
обкурившегося сотоварища... И только ощущение Силы пульсировало в затылке,
да холодок сзади на шее, словно от присутствия меча. Похоже -- не Крагер,
Райен не стал бы столько времени ожидать, уже вопил бы "Скоро ли следующие
тренировки?!"

Ожидание становилось невыносимым, и тогда Том резко ударил ногой,
вышибая дверь и выскакивая под холод небесных потоков и еле различая за ними
смутный силуэт с мечом в руке. Зыбкая фигура в дожде качнулась вперед, и
плащом рванулись в стороны огромные перепончатые крылья. Молча.

-- Я -- Томас Слипер из клана Сэлета! -- громко выкрикнул Том.

-- Козел! -- прозвучало в ответ. -- Я же мог тебя сдуру зарубить! Что
это ты двери пинками выносишь, словно Лютер! Жить надоело?

-- Напротив, нетопырь недорезанный!

И оба, сунув мечи за пояс, кинулись в объятия друг другу.

-- Томми!

-- Феникс!

-- Ты-то как тут?

-- Я-то с друзьями, а ты?

-- Преследовал тут одного... одно...

-- Вечного?

-- Вроде бы. Ощущение горит, но -- непохожее на наши.

Том заметил, что стало чуть темней, но дождь перестал совсем. Хотя нет,
шумит по-прежнему. Просто Феникс поднял свои крылья, укрывая друга от
холодной купели. А затем крылатый кивнул:

-- Может, в парадное зайдем? Че зря мокнуть?

Глава 5

Элдхенну надоело кружить на высоте и он спланировал к старому Храму. И
-- надо же! -- на крыше Храма деловито восседал Жека, пожирая продуктовый НЗ
из своего рюкзачка.

-- Жека! -- завопил Темка.

-- Салют компани!.. -- малыш лениво махнул в ответ рукой вместе с
бутербродом.

Тема не сдержался, и после спуска на землю с пол-часа гонял пинками
милого Женечку вокруг всего Храма. И лишь утомившись, друзья разожгли костер
и присели поболтать и пожарить шашлыки.

Женька полюбовался на полную луну, висящую в небе, и вдруг коротко
взвыл. С неба шмякнулась какая-то перепончатокрылая дрянь с шипами и
когтями, дернулась и замерла.

-- Как это ты? -- удивился Тема.

-- Да, один мужик клевый тут научил...

Торчать на дожде было не резон, и Том вместе с Лассарой зашли в