грудь. Облитый кровью жрец спешил в святилище, чтобы сжечь перед образом
Бога драгоценный кусок мяса. И следующая жертва ждала своей участи.
людей, а тела оставляют верным. Несчастье и смерть ждут повсюду - как
змеи, свернувшиеся в траве, невидимые и настороженные, подобно западне,
подобно натянутой тетиве лука. На случайное, безвредное прикосновенье они
отвечают убийственным укусом. Священная скульптура повсюду изображала змею
- выражение божественной силы, беспощадной, неумолимой. Так было всегда, и
каждый привык, и каждый не замечал, не понимал всеобъемлющей власти
страха.
беспокойного зова желудка. Правду легко обманывают хитросплетеньем слов,
тело не слушает убеждений.
его скромная богиня, похожая на смертную женщину.
перед Богом, но сам Бог способствовал его удовлетворению.
растерзанных жертв. Тянуло горелым мясом, и этот запах пьянил сильнее, чем
перебродивший сок агавы. Тянуло также и вареным мясом. Тела жертв Бог
даровал верным. И тескуанцы спешили насытиться, прежде чем сами они
сделаются жертвами и пищей.
вверх, на приступ и к трапезе. Бежали другие. Теснясь, спеша, нападающие
цеплялись за выступы в стенках. Забивали узкие лестницы. Мешали один
другому, но в общем порыве рвались наверх: пора кончать.
мгновенья, но Солнце вознеслось высоко-высоко, и палящий жар изливался на
бойню.
защитников. Удары были неверны, оружие падало из рук. Попытка
сопротивления не могла остановить порыва нападающих.
мгновенно. Мясо поглощали с жадностью голодающих. Обгладывали кости,
дробили их, рылись в черепах, выскребая мозг.
залит свежей кровью. Святилище богов Теско открывалось узкой нишей двери.
Внутри было темно. Из темноты вырывались пронзительные взвизги, молитвы,
крики. Священнослужители гневно упрекали богов. Разве мало было жертв!
Разве вся жизнь народа не обременена обрядами, как спина раба!
причины возникновения ненависти и любви. Как же судить о намерениях Бога?
Кто поймет, что делается в таинственном бытии высших сил!
старой кровью. Затащив наверх лестницы, десятка два победителей забрались
на плоскую крышу. Трудно было начало. Затем вслед за первой сброшенной
плитой кровли разрушение пошло легко. Кровля рушилась, обнажая
прокопченные дочерна балки. Умолкли призывы побежденных жрецов.
Внутренность храма осветилась.
Чудовищные изображения, безразлично покоряясь насилию, выставляли напоказ
черты, полные значения.
пальцев. Прижав локти к бокам, она раскрывала перед сморщенной грудью
громадные лапы. А на зобастой шее была не голова, а курносый череп: мать
богов была также Богиней Земли, то есть и Смертью.
закрытыми глазами на толстом, отекшем лице, с обвисшей нижней губой. А сам
Бог войн обладал двумя лицами - в устрашающей смеси черт человека и
ягуара, - окруженными лучами: каждый луч был стрелой.
высечены рисунки из жизни богов и людей, покровителями которых они были.
Жертвоприношения, победы, жатва маиса, и еще жертвоприношения, и еще
победы. Ярко раскрашенные изображения были понятны своим, кто умел
находить глубокий смысл в устоявшихся символах. Но чужой взгляд увидел бы
только изощрение ужаса перед бытием и страх творца перед своим твореньем.
желание служить высшему, чем сам человек, и его жалкая судьба. Ступени, по
которым поднималась мольба человека о милости, о добре. Милость к одному
значила немилость к другому, и добро для первого было гибелью, злом для
второго.
Чалане. Почти двойники. Через них - посредников - желания тескуанцев
возносились к тем же богам, к которым обращались чаланцы. Святилище
побежденных подлежало уничтожению. Это было не святотатство, но
расчетливое действие победителя.
выталкивали статуи. Еще усилие, еще. Кренясь, боги падали, дробя ступени и
разбиваясь сами. Торжествующие крики победителей, сливаясь с воплями
побежденных, поднимались и падали, как океанский прибой.
стенами жили ядовитые змеи. Откармливаемые внутренностями жертв, живые
посредницы между человеком и вечностью благоденствовали в сытом покое.
Почти бессмертные, здесь они, год за годом сбрасывая старую шкуру,
вырастали до невиданных размеров. Иногда между ними возникали ссоры.
Происходили битвы, толстые тела пестрились кровью. Жрецы проникновенно
толковали смысл пророческих сражений. В них бывали отступления и победы,
но почти никогда смерть не вмешивалась в змеиные войны: наглядно доказывая
свое преимущество над людьми, эти бойцы не умирали от яда подобных себе.
камнями. Затем развели рядом костры и сбросили вниз рдеющие массы угля.
не стремились к уничтоженью побежденных. Чалану не были нужны ни город
побежденных, ни его обработанные поля, ни его земли, еще не занятые
посевом. Чалан смирил Теско, иной цели не было и не бывало. Оба старших
вождя были взяты в плен. Их судьба - лечь избранными жертвами на
жертвенниках Чалана. Остальные вожди были освобождены. Неразумно
уничтожать всех имущих власть. Это вызовет смуту, и некому будет принять
предписанье о дани, которую ныне и навеки обязаны платить тескуанцы.
знаками из перьев. Для благодарственной жертвы были отобраны дважды
двадцать по двадцать - восемьсот пленников. Остальные были оставлены в
Теско, чтобы возделывать землю и заниматься ремеслами, извлекая из земли и
из труда дань для Чалана.
своего превосходства: боги будут сыты и милостивы.
которого находят около огнедышащих гор. Движения руки были терпеливы,
медленны и точны, как движения птицы, зверя. Или еще более точны, но их не
с чем было сравнить в мире людей, не знавших колеса и гончарного круга.
- плоский, с другой - выпуклый. После полировки камень сделается почти
прозрачным. Лучи света, уйдя внутрь, отразятся от мутной плоской стороны,
и камень засверкает. Он перестанет быть камнем и превратится в глаз. И
ляжет в орбиту змеиной головы, уже совсем готовой, чтобы украсить угол
храма.
ноздрями, с рядами чудовищных зубов.
в верхней челюсти. Змеи не оскаливаются, как ягуары в ярости и люди в
злобе. Но ведь эта голова была пусть несовершенным, но все же выражением
божественного, большего и превосходящего все, что живет во временной
плоти. Каменная голова - знак!
живой змеи маленькие глаза дают жизнь, дают значение. Змея с выколотыми
глазами - ничто, это червь. Квинатцин знает, он делал опыты, он
вглядывался, он думал и постигал.
делать любой начинающий. Он тер и тер выпуклость куском кожи, в одну и ту
же сторону, справа налево, справа налево: так, как Солнце движется по
небу.
охватив его изуродованными пальцами. Не было ни одного из пяти пальцев,
который не страдал бы, и не один раз. Такова участь скульпторов. Пока
правая рука не научится владеть молотком, достается пальцам. Базальтовый
молоток срывается. Или раскалывается каменное долото-рубило. Опыт приходит
только с годами: внутри нечто предупреждает работника, и он успевает в
последний миг ослабить удар, отдернуть руку.
даже с Вождем Мужчин, белокожим Уэмаком, происходящим, как говорят жрецы и
люди, от богов. Молча, без похвальбы Квинатцин считал себя выше всех.
Через него Бог находил свое многообразное обличье, через него мысли Бога и
желания Бога делались видимыми. Бог оплодотворял Квинатцина, и Квинатцин
рождал.
учеников, пригодных для грубой работы, было во много раз больше, чем
Василенко Иван
Панов Вадим
Махров Алексей
Шекли Роберт
Перумов Ник
Куликов Роман