Чтение 62–й страницы книги ~Гроза Византии~

что чужая вера лучше своей, так объявил бы об этом своему народу, пошел бы
с ним, завоевал ее, да вместе с народом и принял бы, а не так, тайно!"

Всеслав был глубоко возмущен таким поступком князей.

Одно еще только пока примиряло его с ними - это то, что они должны
были возвратить ему детей...

Он знал, что князь Аскольд женился на его дочери-христианке.

"Уж если дочь эту мне неведомую везет, так, значит, и Изок с ними", -
говорил себе Всеслав, и морщины распрямлялись на его челе.

Киевский народ весь высыпал на берег Днепра встречать возвращавшегося
князя.

Оба берега были затоплены народом.

Все ждали возвращения дружин с нетерпением, вполне понятным.

Вот, наконец, забелелись и паруса стругов.

Как их мало!

Столько уходило и столько вернулось!..

Вот и княжеский струг подходит к пристани.

Всеслав ждет князей, он волнуется.

На палубе княжеского струга рядом с Аскольдом он видит женщину в
богатой византийской одежде, вылитую Зою.

"Это - твоя дочь", - шепчет Всеславу какой-то неведомый голос.

Дочь, а где же сын?

Напрасно отыскивает Всеслав сына, его нигде не было видно...

"Верно, Изок на другом каком судне", - успокоился витязь.

Князь, ведя под руку свою молодую княгиню, вышел на пристань; с обоих
берегов Днепра загремело долго не умолкавшее приветствие.

- Ирина, - говорит Аскольд, указывая княгине на Всеслава, - вот отец
твой!

С криком радости бросилась на грудь отцу молодая женщина, целует его,
ласкает, и старый варяг сам не чувствует, как по щекам его потекли
непрошенные слезы умиления.

Так радостна встреча.

- Где же Изок? - спросил Всеслав.

- Он остался в Византии, - поспешил ответить ему Дир.

- Зачем?

- Заложником!..

Нахмурился, потемнел весь Всеслав, но ни слова не сказал более...

И князья ничего не сказали.

В палатах князей, когда Аскольд рассказывал ему все происшедшее, он
тоже упорно молчал, но когда тот кончил говорить, Всеслав поднял голову и
как-то особенно спросил:

- Князь, а что же твоя клятва?

13. ЗАМЫСЛЫ ВСЕСЛАВА

Что мог ответить Всеславу на этот решительный вопрос Аскольд?

Византия осталась неприкосновенною, Изок не был возвращен отцу -
клятва - страшная клятва осталась совершенно неисполненной...

Он только поник головой в ответ...

"Нет, не князья это, не князья", - подумал Всеслав, но ничего не
сказал.

Аскольд, заметивший, что его любимец не думает возбуждать неприятного
для него разговора, продолжал дальше свой рассказ.

Он очень подробно описал слушателям богатство и великолепие
Константинополя и даже неосторожно поведал об его полнейшей беззащитности
от внешних врагов.

- Когда же ты поднимешь новый поход, княже? - выслушав его, спросил
Всеслав.

- Больше никогда! - горячо воскликнул князь Аскольд.

- Как никогда?

- Так! Вечный мир будет теперь между Киевом и Византией.

- Вечный? - с изумлением переспросил князя его любимец.

- Да!

- Почему?

- Я заключил договор об этом.

- Не спросив народа?!

- Я - князь, и мне спрашивать не у кого! - гордо ответил Аскольд.

- Тогда расскажи мне, в чем твой договор с византийцами.

На это предложение Всеслава Аскольд согласился очень охотно.

Он не замедлил подробно передать содержание своего договора, но он
был отуманен своей любовью, Всеслав же вполне владел рассудком и сразу
понял, что представляет собою подобный договор.

- Да что же ты это наделал, княже? - воскликнул он.

- Как что, я тебя не понимаю?

- Киев по этому договору стал верным рабом Византии, и сам ничего не
выиграл... Что ты получил взамен того, что дал сам?

- Твою дочь Ирину!

- Что моя дочь! Она мне и люба, и дорога, да родина моя для меня
гораздо дороже дочери! И ты будешь держаться этого договора?..

- Как же иначе?.. Я поклялся в этом...

- Ты был ослеплен!

- Не тебе меня учить... Еще раз я говорю тебе, что я - князь...

Всеслав только тяжело вздохнул в ответ на это, но ничего не сказал.

"Не князья, не князья", - еще раз подумал он.

На этом разговор прекратился.

Когда Всеслав оставил князей и ушел к себе, много-много дум бродило в
его голове.

Он приглядывался к Ирине.

Да, она, эта женщина, несомненно - его дочь. В ней узнавал он черты
свои и своей матери. Она походила как вылитая на Зою, но он не знал ее.
Его сердце в отношении Ирины молчало. Она была ему как чужая. Да она, это
видно, вся предана князю Аскольду... Что она ему, в самом деле? Она
вернулась, а Изок там, томится в плену. Нового похода не будет. Это
очевидно. Ведь и договор, позорный для славянства договор, заключен. Нет и
надежды на то, чтобы, помимо князя, поднять поход. Из скандинавов в Киеве
никого не осталось, а славяне за князей. Они не послушаются его, Всеслава,
не пойдут за ним, как шли за своими князьями.

Стало быть, нечего и думать о походе...

Кто же тогда выручит из византийского плена Изока?

И тяжело стало на душе Всеслава.

Припомнилось ему прошлое и прежде всего вспомнился Ильмень...

Там княжит славный Рюрик, этот сокол, пред которым все окрест и
трепещет, и в восторге преклоняется.

Там Рюрик и Олег, этот храбрец из храбрецов скандинавских, не
останавливавшийся ни перед чем, ни перед какой бы ни было опасностью. Он
бы не предал своей земли, не испугался бы обыкновенной бури...

Вот у кого просить защиты... Вот кто поможет освободить Изока. Но
прежде Византии он должен будет придти сюда. Тогда, нет сомнения, и
Аскольд, и Дир погибнут.

Что же!

Погибнут они двое, а не весь народ приднепровский. Договор заключен
ими. Не будет их, и Киев будет свободен от договора... и Изок будет
освобожден. Другое дело, если бы он вернулся, ну, что ж тогда?.. Тогда еще
можно было бы примириться, как ни тяжело, с положением дел, а теперь,
теперь - нет...

До утра продумал Всеслав и, чем дальше он думал, тем все более и
более укреплялся в своих мыслях.

Весь следующий день проходил он мрачнее осенней темной ночи.

На возвратившуюся дочь он не обращал никакого внимания, как будто ее
никогда не существовало для него.

Ирина только и могла, что мельком видеть этого сурового, мрачного
человека, которого все вокруг называли ее отцом.

Она боялась его.

На расспросы княгини, что такое с Всеславом, Аскольд отвечал только
одно:

- Об Изоке скучает! Он думал, что мы возвратим ему твоего брата.

Но Аскольду и самому становилось жалко своего любимца; они столько
лет провели вместе, что сжились невольно, и теперь князь понимал, что
никто иной, как он, виновник его тайных страданий.

А Всеслав, между тем, надумал все...

- Княже, долго мы жили с тобой, вместе хлеб-соль водили, - явился он
к нему, - но теперь прости: не слуга я тебе больше.

- Как! Что? - встревожился Аскольд.

- Так, ухожу я, прости!

- Куда же ты идешь?

- На все четыре стороны, - уклончиво ответил Всеслав.

14. НА ИЛЬМЕНЕ

В Киев редко приходили вести с великого озера славянского.

Но если бы они приходили чаще, то Аскольд и Дир узнали бы о той
тяжелой борьбе, которую пришлось выдержать с ильменскими славянами их
бывшему другу Рюрику, ставшему Новгородским князем.

И эта борьба кончилась всецело в пользу единой власти, олицетворенной
для разрозненных и враждовавших племен единым князем.

Рюрик, наконец, стал княжить на Ильмене совершенно спокойно.

Около этого времени появился на Ильмене пришелец из земель