и уйду.
диване, -- у меня есть немного свободного времени. Раз я тебе нужен -- смело
рассчитывай на меня.
ему оказать, -- это раствориться в воздухе.
общественностью, но все же еще не устраненный из нашей действительности
метод прямого подкупа.
он.
вижу по десять раз в день, что само по себе удовольствие более чем
сомнительное. Охота мне была еще смотреть и на твою фотографию! Рехнешься в
два счета.
-- уточнил Димдимыч, -- а заснятую мною фотографию императорского пингвина.
сделанных Димдимычем фотографий и на время оставлял его в покое.
так привязались друг к другу, что решили вместе "отзимовать на куполе
Антарктиды".
снежных монолитов на различных станциях. Полтонны снега со станции Восток
уже мерзло в холодильнике на верхней палубе, теперь очередь была за
монолитами с Молодежной. Чтобы обеспечить стерильную чистоту снега, группа
Арнаутова должна удалиться на почтительное расстояние от всякого жилья. И
начальник сезонной части экспедиции Павел Кононович Сенько утвердил план, по
которому Арнаутов, Терехов и Колобов на несколько дней отправлялись
"зимовать" на седьмой километр. Для похода был выделен балок на четыре
спальных места с крохотным камбузом, который тут же украсился лозунгом:
"Горячий привет покорителям Антарктиды -- группе Арнаутова!". А самого
руководителя группы я застал в тот момент, когда он разъяснял начпроду
эпохальное научное значение предстоящего похода.
не в далекие и неизведанные глубины Антарктиды! Ты что, против науки? Нет?
Тогда давай ветчину, селедку, икры побольше. Нет икры? Тогда семгу. Нет
семги? Когда ты успел ее скушать? Ну, не обижайся и давай конфеты. Эти грызи
сам, дорогой, только разбей их сначала молотком, а то поломаешь зубы. Что,
всего двадцать антрекотов? Да их Димдимыч за одну ночь съест, давай сорок!
Где яйца, лук, картошка, укроп, петрушка? А этот ящик коньяка наш? Неужели
нет? Ну, все равно спасибо, пусть тебе всегда светит солнце.
рацию и широковещательно объявил, что цветы и корзины с шампанским для
участников похода можно приносить прямо в балок. Наконец при огромном
стечении народа (Игорь Петрович Семенов, я и Механик) состоялась
торжественная церемония проводов. К балку подцепили трактор, участники
похода помахали нам ручкой, и "поезд Арнаутова" двинулся в далекий
сорокаминутный путь. И последнее видение: распахнулась дверь балка, и Ваня
Терехов выбросил целую корзину мусора, весело подхваченного ветром.
легким сердцем: смех, конечно, смехом, но окрестности Молодежной не лучшее
место для прогулок. Главному инженеру экспедиции Петру Федоровичу Большакову
не раз доводилось вытаскивать тракторы, повисшие над бездной. А Иван
Петрович Бубель, начальник транспортного отряда Молодежной, поведал о совсем
недавнем эпизоде. Началась сильная пурга, и вездеход, на котором должен был
вернуться на станцию начальник аэрометеоотряда Жданов, куда-то исчез. Бубель
выехал на поиски и, несмотря на полное отсутствие видимости, каким-то чудом
набрел на следы вездехода. По ним удалось разыскать пропавших. Вездеход
Жданова стоял в двух шагах от барьера!
пургу, -- спокойно разъяснил Жданов. -- Я как раз начал рассказывать
водителю о гибели капитана Скотта и вдруг услышал ваши голоса!
вездехода и посмотреть, на каком месте заглох мотор. Еще секунда движения --
и они загремели бы с барьера на припай! Первый раз в жизни видел, как люди
благодарят технику за то, что она "подвела"!
вместе с ними "отзимовать одну ночь на куполе Антарктиды". Первым делом я
потребовал предъявить вахтенный журнал, который Димдимыч обещал аккуратно
заполнять "для истории". Арнаутов тут же заявил, что все записи в журнале он
дезавуирует, так как Димдимыч заполнял его, "спрятавшись под одеяло", чтобы
избежать контроля общественности.
который пересолил вчера жареную картошку, вообще доверять нельзя!
пересолил картошку? Ну, кто?
оправдание: мне всю ночь снился сын Вовка.
мстительно припомнил Димдимыч. -- Так кто же на самом деле, Вовка или
курица?
Гена. -- Что, Вовка не может бегать за курицей?
него наиболее драматические моменты.
с Молодежной и начал орать в микрофон. "Я -- поезд! Я -- поезд! (Это он-то
поезд!) Прошу на связь! Прием". Орал он минут пятнадцать, пока нам с Ваней
не надоело: мы-то знали, что антенна не присоединена.
заявил, что вытаскивание мусора мешает ему сосредоточиться на ждущих своего
решения проблемах науки. Нужно будет сказать Санину, чтобы он писал с
Арнаутова отрицательного типа.
Арнаутов чистил с хвоста селедку. Ночью мы с Ваней дружно проклинали этого
повара!
кормил этих людей отличной селедкой. Разве я виноват, что они выпили по
ведру воды и всю ночь бегали в одном белье из балка в Антарктиду?
курица и бутылка вина.
упаковывать их в мешки. Этих мешков с прошлогодним снегом с большим
нетерпением дожидались московские геохимики. Боже, какой поднялся крик,
когда я взялся за один монолит руками в варежках! Этот оскверненный монолит
был немедленно забракован и отброшен прочь, а мне предложили пять раз
повторить и вызубрить наизусть чеканную фразу:
ПОСЛЕДНЯЯ УПРЯЖКА
Павлом Кононовичем Сенько. А познакомившись, долгое время ждал удобного
момента, чтобы расспросить о ней подробнее, узнать, так сказать, из
"первоисточника". И не только об этой истории. Павел Кононович -- один из
старейших и опытнейших полярников, он не раз зимовал на Крайнем Севере и в
Антарктиде, руководил экспедициями, и я рассчитывал только его рассказами
заполнить целый блокнот. К сожалению, Сенько принадлежал к той категории
трудных для корреспондентов людей, которые не желают расставаться со своими
воспоминаниями. Не раз пытался я его расшевелить, но всякий раз отступал,
унося с собой жалкие крохи добычи.
участвовал в первом санно-гусеничном походе к Пионерской. Материал -- чистое
золото! Но мне достался лишь крохотный самородок, трудно различимый без
микроскопа: просто Сенько вскользь упомянул, что участники этого похода
каждый вечер читали вслух "Двенадцать стульев" и "Золотого теленка" и что
балок, в котором проходило чтение, сотрясался от хохота. Все. От дальнейших
расспросов Сенько ушел, сославшись на дела, -- аргумент, против которого
невозможно спорить.
Кононович припомнил, что в войну на мысе Челюскин, где он зимовал, был пес
по кличке Бандит, потрясающий "медвежатник". На редкость храбрый и ловкий,
он был опасным противником для любого медведя. Уже перед смертью, дряхлый и
совсем больной, он вдруг услышал медведя и ожил! Всю оставшуюся на
каких-нибудь несколько недель постылого существования энергию он вложил в
полчаса настоящей жизни: загнал медведя в торосы, убедился, что его
пристрелили, и умер...
Мирном, и пригрозил, что если он и теперь будет отнекиваться, то изложу ее в
том виде, в каком она осталась в фольклоре.
упряжке из девяти собак я вместе с каюром Петей Кольцовым поехал на седьмой
километр снимать показания с магнитно-вариационной станции и менять ленту.
"Если уверен, что успеешь вернуться до обеда, -- поезжай, но если нет, лучше
отложи: ожидается резкое ухудшение погоды". Я решил, что успею; но, когда мы
приехали на место, оказалось, что после недавней пурги палатку с приборами
засыпало. Наверное, следовало, не теряя времени, возвратиться обратно, в