Чтение 62–й страницы книги ~На восток от Эдема~

- Было три сорта - желтые, красные, зеленые.

- Да, да. Вспомнил.

Он отсыпал таблеток в круглую картонную коробочку; Кейт стояла на
пороге аптечной комнаты.

- Сколько здесь лекарств!

- Да, и чем старее я становлюсь, тем меньше их прописываю, - сказал
доктор Уайльд.- Некоторые так и стоят все эти годы. Обзавелся ими, когда
начинал практиковать. Обычный ассортимент начинающего. Экспериментировать
хотел - алхимиком стать этаким.

- Кем?

- А, неважно. Вот, возьмите. А Фей передайте, пусть высыпается и овощи
ест. Я сегодня всю ночь не спал. Я уж вас не провожаю.

Нетвердой походкой он ушел в кабинет. Посмотрев ему вслед, Кейт быстрым
взглядом окинула ряды бутылок и коробок. Закрыла аптечную дверь, огляделась
в приемной. На полке одна книга выдалась вперед. Толчком Кейт выровняла
книжный ряд. Взяла с кожаного дивана свою большую сумочку и ушла.

У себя в спальне Кейт вынула из сумки пять бутылочек, исписанную
бумажку. Вложила это все в чулок, свернула и, спрятав в резиновый ботик,
поставила его в глубь стенного шкафа, рядом с другим ботиком.

3

Дом Фей стал постепенно меняться. Раньше были девушки неряшливы,
обидчивы. Только укажи им, что надо опрятнее держать себя и комнату, - и
готова страшная обида, и весь дом дышал бы недовольством. Но Кейт повела
дело иначе.

Как-то вечером, за ужином она сказала, что заглянула к Этель и там так
чистенько и хорошо, что просто нельзя было не купить Этель подарок. Тут же
за столом Этель развернула сверток; внутри оказался большой флакон
одеколона, - надолго хватит. "Хорошо, что Кейт не заметила грязное белье под
кроватью", - подумала обрадованная Этель. И сразу после ужина убрала белье,
смела паутину из углов, помыла пол.

Вскоре потом Кейт объявила, что сегодня Грейс особенно красива, и, сняв
с себя брошь в виде бабочки с фальшивым брильянтом, подарила ей. Пришлось
Грейс побежать к себе наверх и надеть чистую блузку ради такой броши.

Повар Алекс, которого обычно ругательски ругали за стряпню, впервые
услыхал, что никто не печет таких вкусных печений, как он, и что кулинарному
искусству обучиться нельзя, надо родиться с талантом, чутьем, как у него.

Слепой тапер услышал, что его все любят. И его заезженно-тупая игра
заметно улучшилась.

- Начинаешь вспоминать, и странное звучит из прошлого, - как-то сказал
он Кейт.

- Что именно? - спросила она.

- Да вот хотя бы. - И сыграл ей.

- Прелестно, - сказала она. - Что это?

- Не помню. Кажется, Шопен. Эх, если б я мог видеть ноты!

Он рассказал ей печальную историю о том, как лишился зрения, а никому
прежде не рассказывал. И в тот субботний вечер, убрав цепку со струн, он
сыграл вещь, которую вспомнил и подрепетировал утром, - "лунное" что-то,
кажется, Бетховена.

- И в самом деле лунное, - сказала Этель.- А слова знаешь?

- Оно без слов, - сказал Слепенький. - А надо бы слова. Мотив красивый,
- сказал Оскар Трип, субботний гость из Гонзалеса.

А в один из вечеров Кейт вручила каждой девушке подарок - ведь во всем
округе нет лучше, чище и милее дома, чем у Фей, и кого же благодарить за
это, как не девушек! А такую приправу к рагу вы где-нибудь еще пробовали?

Алекс ушел в кухню, украдкой вытер глаза тыльной стороной руки. Ух,
какой он им приготовит пудинг с черносливом - пальчики оближут!

Джорджия стала вставать не позже десяти утра и брать у Слепенького
уроки игры на рояле, и ногти у нее теперь были чистые, ухоженные.

- А я уж совсем было решила бросить ремесло и выйти замуж.
Представляешь? - сказала Грейс, возвращаясь после утренней воскресной мессы.

- У нас и правда стало славно, - ответила Трикси. Девушки из дома
Дженни, когда приходили к Фей на именинный торт, глазам своим не поверили.
Теперь у них только об этом и говорят. Дженни очень рассердилась.

- А утром сегодня видела цифру на доске?

- Конечно, - восемьдесят семь за одну неделю. И ведь не праздники
сейчас! Ну-ка, пусть Дженни или Негра с нами потягаются!

- Какие там праздники! Сейчас великий пост! У Дженни небось ни клиента.

После той болезни и кошмаров Фей была тиха, подавленна. Кейт
чувствовала на себе наблюдающие взгляды Фей, но тут уж ничего не поделаешь.
А что свернутый трубкой документ по-прежнему в шкатулке, Кейт
удостоверилась, и девушки все его видели или слышали о нем.

Как-то днем Кейт постучалась к Фей, вошла; Фей подняла глаза от
пасьянса.

- Как себя чувствуешь, мамочка?

- Прекрасно, чудесно. - Убрать из глаз настороженность Фей не смогла,
не настолько она была ловка. - Знаешь, Кейт, мне хочется в Европу.

- Вот и чудесно. Эту поездку ты заслужила и можешь себе позволить.

- Я не хочу одна ехать. Хочу, чтобы и ты поехала со мной.

- Я? Ты хочешь взять меня? - Кейт взглянула удивленно.

- А как же. Конечно.

- Ах, милая мамочка! Когда же мы поедем?

- А ты хочешь?

- Я всегда мечтала. Когда же мы поедем? Давай не будем откладывать.

Из взгляда Фей ушло недоверие, лицо разгладилось.

- Может быть, будущим летом, - сказала она. - Будем готовить поездку на
лето. Кейт!

- Да, мама?

- Ты... ты больше не обслуживаешь клиентов?

- Да зачем же? Ты ведь так обо мне позаботилась.

Фей не спеша собрала карты в колоду, обровняла, убрала в ящик столика.
Кейт пододвинула стул, села, сказала:

- Хочу с тобой посоветоваться.

- О чем?

- Я стараюсь помочь по хозяйству, ты знаешь.

- Я без тебя как без рук, душенька.

- Больше всего мы тратим на питание, особенно зимой.

- Верно.

- Ну так вот: сейчас фрукты и всякие овощи можно купить за гроши. А
зимой, сама знаешь, сколько приходится платить за консервированные персики и
молодую стручковую фасоль.

- Неужели ты хочешь заняться консервированием?

- А почему бы нам не заняться?

- И Алекс согласен возиться?

- Хочешь верь, мама, хочешь не верь, но Алекс сам предложил. Спроси
его.

- Не может быть!

- Клянусь тебе, сам предложил.

- Чудеса, черт меня дери... Ах, прости, душенька. Сорвалось с языка...

И кухня обратилась в консервный завод; все девушки помогали. Алекс и
вправду поверил, что это его идея. Ведь он получил за нее серебряные часы с
выгравированной дарственной надписью, когда управились со всеми банками.

Обычно Фей и Кейт ужинали за общим длинным столом, но по воскресеньям,
когда Алекс не готовил и девушки обходились многослойными бутербродами, Кейт
сервировала ужин для двоих в комнате у Фей. Это были приятные, по-дамски
элегантные ужины. Всегда был какой-нибудь деликатес - гусиная печенка,
особенный салат, пирожные из булочной Ланга, что на Главной улице. И на
столе у Фей постлана была не белая клеенка, как в столовой, а камчатная
белая скатерть, и салфетки были не бумажные, а льняные. Кейт сервировала
стол по-праздничному, со свечами и - что редкость для Салинаса - с цветами в
вазе. Кейт умела составлять прелестные букеты из полевых цветов, которые
сама и собирала.

- Что за умница, - восторгалась Фей. - Все она умеет, из ничего сделает
чудо. Мы с ней в Европу поедем. Вы и не знаете, а она и по-французски
говорит. Честное слово. Вот на досуге попросите ее сказать что-нибудь по
французски. Она и меня учит. Знаете, как по-французски хлеб?

Фей наслаждалась предвкушением поездки. Она оживленно готовилась,
планировала - и все благодаря Кейт.

4

В субботу четырнадцатого октября над Салинасом пролетели первые дикие
утки. Фей видела в окно - летели на юг большим клином. Как всегда перед
ужином заглянула Кейт.

- Летят утки, - сказала Фей. - Зима уж на подходе. Сказать Алексу -
пусть печи приготовит.

- Подать тебе твое укрепляющее, мамочка?

- Да. Ты меня совсем разбаловала своими заботами.

- Я люблю о тебе заботиться, - сказала Кейт. Достала из комода бутылку
с микстурой Пинкем, подняла ее на свет, - Тут на донышке. Надо новую.

- Кажется, у меня там в шкафу остались еще три из купленной дюжины.
Кейт взяла стакан.

- Мушка попала, - сказала она. - Пойду вымою. На кухне Кейт ополоснула
стакан. Извлекла из кармана пипетку, заполненную прозрачной жидкостью -
настойкой чилибухи - и воткнутую в кусочек картофелины, как затыкают нос
керосинового бидона. Аккуратно выдавила в стакан несколько капель.

Вернувшись к Фей, налила три столовые ложки микстуры, размешала в
стакане. Фей выпила, облизала губы.

- Горькое на вкус, - сказала она.