read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



делал в "Пражских беседах" между своей старой работой "Бытие и ничто" и
"Критикой диалектического разума". Настолько ясно, что мы позволим себе
привести весьма пространную выписку из текста этих бесед. "Существовала, -
говорит он, - еще одна проблема, мной не решенная. Я описывал это сознание,
которое проистекает из бытия и существование которого является некоторым
бытием меньшего рода, описывал его как обязанное бытию в своем проекте.
Основной проект человека - это всегда быть чем-нибудь, тогда как в
действительности мы никогда не являемся ничем в особенности - ни трусами, ни
смельчаками, ни писателями. Мы - завербованные, у которых преобладает то
трусость, то смелость, а иногда мы являемся и человеками-писателями. Когда я
описывал эту своего рода постоянную ошибку сознания, которое одержимо
стремится быть тем, чем оно не является, я не показывал причин, которые
приводят к тому, что сознание всегда выбирает причины, отличные от истины.
Задачей "Бытия и ничто" было определить отношения бытия с сознанием.
Через несколько лет, когда я перечитал эту книгу, я увидел, что эта
постоянная тяга сознания к бытию была ни чем иным, как неведомым для меня
описанием мира отчуждения. Ибо для человека этой диалектической и
изменяющейся реальности зависимость от бытия есть ни что иное, как
фундаментальная схема отчуждения. Быть отчужденным - это находиться под
законом другого и возвращаться к себе в качестве другого, чтобы командовать
собой. Это мне показало, что выбор бытия не является в своем исходном пункте
данностью, а имеет своим источником социальную обусловленность. Я тогда
увидел, что невозможно дать отчет о человеческой реальности с ее решениями,
ценностями, практикой, не погрузив ее снова в социальную среду, не
рассматривая ее в той фундаментальной реальности, которая заключается в том,
чтобы быть от мира сего, быть определенной своими потребностями и орудиями и
связью своих потребностей с потребностями и орудиями других, т.е. быть
определенной производственными отношениями. Я был, таким образом, приведен
за 10 лет от экзистенциализма к марксизму... Необходимо было передумать все
в свете марксизма. Поэтому я написал "Критику диалектического разума". Я не
потерял своей начальной точки зрения".
Таким образом, отправляясь от феноменологического анализа, Сартр может
видеть в проявлениях "социальной материи", т.е. факта существования в
обществе сил и отношений, независимых от индивидов и их сознания40, только
внечеловеческую и таинственную силу, которая околдовывает людей и их
отношения и ткет вместе с ними нить фактической истории. А по сути дела он
лишь переводит этот элемент душевной жизни личности в условиях отчуждения в
способ объяснения истории, одевая его в понятия "орудия труда",
"производительные силы", "экономические производственные отношения",
"материальные потребности", "социальные структуры", "обусловленность" и т.д.
Но действительным содержанием этих понятий остается мифологическое
восприятие. Если мы - атеисты, как Сартр, и так же, как он, не принимаем
традиционных объективно-идеалистических и спиритуалистических представлений
о законах общественного развития, но сохраняем при этом моральную
настроенность "несчастного сознания", то единственным таким внечеловеческим
агентом истории будет, конечно, вещественная форма предметного человеческого
мира - является ли эта форма объектом потребности (в этом случае Сартр
рассматривает материальную зависимость в терминах редкости, нехватки,
отсутствия) или орудием, инструментом деятельности (здесь она
рассматривается Сартром в терминах инерции, противопоставляемой живому труду
и самодеятельной сознательности). Она становится демоном этого глубоко
христианского по своей сути сознания. С ней и отождествляется социальная
материя. Рассказываемая Сартром с этого момента история очень напоминает
притчу о "первородном грехе", тяготеющем над человеческим родом. Только
вместо греховного, но все же приятного проступка, из-за которого люди
заслужили вечное проклятье, здесь фигурируют малопривлекательные и
абстрактные порождения суровой философской фантазии - "обработанная
материя", "очеловеченные вещи", "другое" и т.д. И притча эта довольно
страшная, потому что, перекладывая ответственность на вещественные выражения
человеческой деятельности и ее мотивов, на сам факт общественно-предметной
активности человека, мы или признаем вечным и отчуждение, и раздавленность
человека, или превращаем реальные противодействующие моменты в утопию - в
идею царства непосредственно личных "человеческих отношений", которых в
действительности никогда не может быть без материально-производственной
деятельности человека, без все более развивающегося и усложняющегося
отношения человеческой истории к природе41. Экзистенциализм - и книга Сартра
это ясно доказывает - должен будет строить мифы до тех пор, пока
экономические отношения, как таковые, представляются ему ущербным суррогатом
общественных связей людей, появляющимся там, где люди не являются единой
"группой", слитой с какой-либо общей нравственной эмоцией.
В самой ткани изложения Сартром своей концепции ясно видно, что если не
развит объективный материалистический метод социального исследования, то
остается лишь переносить эмоциональные состояния личности, отделенной в
своем "подлинном" человеческом содержании от создаваемой природы, на
реальное строение самих объективных зависимостей этого созидания,
объективировать их в этом строении, а затем преподносить как теоретическое
понятие о том, что такое вообще "материальность", "социальная
обусловленность" и т.д. Материальные элементы исторического действия вообще
обнаруживаются Сартром лишь с той их стороны, с какой они создают
определенные культурно-психологические состояния индивидов, определенные
эмоциональные комплексы. А мы уже показывали, что содержанием этих
комплексов является восприятие всяких материальных зависимостей
исторического творчества как чего-то иррационального и внечеловеческого,
обладающего враждебными и колдовскими свойствами. Этим и объясняется, что
если марксизм под материалистическим характером исследований, обращающихся в
анализе человека к производству им предметов природы, понимает утверждение,
что это производство и есть производство и развитие человеческого
содержания, то Сартр видит "материализм" в рассказе о том, каким образом
"через социализированную материю и материальное отрицание как инертное
единство человек конституируется в качестве другого, чем человек"42.
Мы остановимся лишь еще на трех моментах (помимо тех уже рассмотренных
причин, которые вытекают из логики "несчастного сознания" и по которым
отчуждением для Сартра является вообще существование материальных
зависимостей в структуре исторического действия).
1. В "Бытии и ничто" бытие бралось Сартром в виде феноменологических
образований в структуре сознания, всегда направленного, как выражаются
феноменологи, на бытие стремящегося к нему и являющегося всегда "сознанием
о...", и только (в этом смысле оно и определялось как второсортный род
бытия) в дальнейшем уже рассматривались абстрактные соотношения в этих
структурах, их динамика, течение феноменологической "логики" восприятия
(особенно в психологическом взаимодействии людей) и т.д., по отношению к
которым было достаточно учитывать бытие как нечто не являющееся сознанием,
как не-Я, "другое" (этим "другим" обозначались и внешние человеку предметы
культуры и просто другие люди). Отсюда характерное для феноменологии занятие
абстрактнейшими определениями отношений сознания и бытия, выступающего в
поле восприятия просто в виде "другого" и т.д. Теперь же Сартр, не
фиксировав бытие особо от сознания в социально-исторических категориях
содержательного анализа деятельности (а не феноменологического), хочет
просто опрокинуть свой мир "феноменов сознания" на действительность и
переписать те же элементы феноменологических образований восприятия
действительности под другим знаком, выведя их уже как бытие, создающее
социальную обусловленность и материальную зависимость индивида. Но вместо
реальной обусловленности мы будем тогда анализировать те же образования
сознания, только онтологически и абстрактно переодетые. До действительного
бытия мы так и не дойдем. Пересматривая теперь весь феноменологический мир с
точки зрения этой мнимой объективности, "онтологии", мы "по дороге",
естественно, опустим все содержательные связи людей, происходящий в них
обмен деятельностью. И остается, как это делает Сартр, погружать индивида (с
присущим ему способом организации живого труда) в социальную среду через
"другое" вообще - через "обработанную вещь" и "дискретную количественность
людей". Причем об "обработанной вещи" речь идет не в смысле ее содержания -
оно, как мы показывали, элиминируется, - а в смысле той формы человеческой
субъективности, в которую она одета, - это потребность в этой вещи,
"практический смысл", "значение" и т.п., и материальная взаимозависимость
людей оказывается просто зависимостью человека от своих потребностей,
объекты и орудия которых являются объектами и орудиями потребностей также и
других людей. Вот, например, как описывает Сартр различие между натуральным
продуктом и вступлением его в обмен. "Именно начиная с обмена, - пишет он, -
объективный запрос как момент свободной практики другого образует продукт
как другое"43. Но речь ведь должна идти об определенном типе самой
материальной организации, о том или ином содержании обмена деятельностью, а
не о существовании "другого" вообще, иначе мы должны будем считать всякий
обмен деятельностью и материальное отношение людей отчуждением, как это и
получается у Сартра.
Нетрудно видеть, что вся необходимость в такого рода мистифицирующих
доказательствах социальности человека, материальной обусловленности его
деятельности и фактического сознания (метафизические рассуждения о "другом"
и т.д.), вся эта головоломная и абстрактнейшая попытка ввести объективные
социальные отношения людей через "дискретную материальность" числа людей и
вещественность продуктов и орудий их труда возникает у Сартра потому, что, в
отличие от марксизма, под "материальным" в обществе он понимает орудия,
машины и прочие "инструменты" как вещи, а не определенное содержание
отношений людей и их общественно-человеческих сил, выраженное в форме
объективных предметов культуры. Но социальная материя, т.е. объективное
общественное бытие и объективные зависимости челoвеческой деятельности, -
это не вещи, а определенные содержательные отношения людей, оперирующих
вещами и обменивающихся таким образом своей деятельностью. В качестве
объективного общественного бытия (т.е. материальной обусловленности
человеческой деятельности) марксизм выделяет именно эти отношения. А то, что
эта социальная материя может принимать вид отношений вещей, присвоивших себе



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 [ 62 ] 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.