read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



го поведения, но спрашивает меня, может ли она рассказать мне один слу-
чай из своей жизни. Это было очень давно и уже почти не имеет значения
для ее теперешней жизни, а так как я послезавтра уезжаю, то ей будет
легче говорить о том, что больше двадцати лет волнует и мучает ее. Поэ-
тому, если я не сочту это с ее стороны назойливостью, она просит уделить
ей час времени.
Письмо, содержание которого я передаю лишь вкратце, чрезвычайно меня
заинтересовало: уже одно то, что оно было написано по-английски, прида-
вало ему какую-то особую ясность и решительность. И все же ответ дался
мне нелегко, и я изорвал три черновика, прежде чем написал следующее:
"Я очень польщен вашим доверием и обещаю ответить вам честно, если вы
этого потребуете. Конечно, я не смею просить вас сказать мне больше, чем
вы сами захотите. Но в рассказе своем будьте вполне искренни передо мной
и перед самой собой. Повторяю, ваше доверие я считаю большой для себя
честью".
Вечером записка была в ее комнате, и на следующее утро я получил от-
вет:
"Я с вами согласна - хороша только полная правда. Полуправда ничего
не стоит. Я приложу все силы, чтобы не умолчать ни о чем ни перед самой
собой, ни перед вами. Приходите после обеда ко мне в комнату... в мои
шестьдесят семь лет я могу не опасаться кривотолков. Я не хочу говорить
об этом в саду или на людях. Поверьте, мне и так было нелегко "на это
решиться".
Днем мы виделись за столом и чинно беседовали о безразличных предме-
тах. Но в саду, когда я случайно ее встретил, она посторонилась с явным
замешательством, и трогательно было видеть, как эта старая, седая женщи-
на девически робко и смущенно свернула в боковую аллею.
Вечером, в назначенный час, я постучался к ней. Мне тотчас же откры-
ли. Комната тонула в мягком полумраке, горела только маленькая нас-
тольная лампа, отбрасывая желтый круг света. Миссис К. непринужденно
встала мне навстречу, предложила мне кресло и сама села против меня; я
чувствовал, что каждое движение было заранее продумано и рассчитано; и
все же, очевидно, вопреки ее желанию, наступила пауза, которая станови-
лась все тягостнее; но я не осмеливался заговорить, так как чувствовал,
что в душе моей собеседницы происходит борьба сильной воли с не менее
сильным противодействием. Снизу, из гостиной, доносились отрывочные зву-
ки вальса: я усердно вслушивался, стремясь уменьшить гнетущую тяжесть
молчания. Видимо, она тоже почувствовала томительно неестественную нап-
ряженность затянувшейся паузы, потому что вдруг вся подобралась, как для
прыжка, и заговорила:
- Трудно только начать. Уже два дня, как я приняла решение быть до
конца искренней и правдивой; надеюсь, мне это удастся. Может быть, вам
сейчас еще непонятно, почему я рассказываю все это вам, совершенно чужо-
му человеку. Но не проходит дня и даже часа, чтобы я не думала о том
происшествии; я старая женщина, и вы можете мне поверить, что прямо не-
выносимо весь свой век быть прикованной к одному-единственному моменту
своей жизни, одному-единственному дню. Ибо все, что я хочу вам расска-
зать, произошло на протяжении двадцати четырех часов, а ведь я живу на
свете уже шестьдесят семь лет; до одури я повторяю себе: какое это имеет
значение, если бы даже один-единственный раз в жизни я поступила безрас-
судно? Но не так-то легко отделаться от того, что мы довольно туманно
называем совестью, и когда я услышала, как спокойно вы рассуждаете о
случае с мадам Анриэт, я подумала: быть может, если я решусь откровенно
поговорить с кем-нибудь об этом дне моей жизни, придет конец моим бесс-
мысленным думам о прошлом и непрестанному самобичеванию. Будь я не анг-
ликанского вероисповедания, а католичкой, я давно бы нашла облегчение,
рассказав все на исповеди, но такого утешения нам не дано, и потому я
сегодня делаю довольно странную попытку - оправдать себя, поведав вам
эту историю. Знаю, все это очень необычно, но вы приняли мое предложение
без колебаний, и я благодарна вам за это.
Как я уже говорила, я хочу описать один-единственний день моей жизни,
- все остальное кажется мне сейчас незначительным и, вероятно, будет
скучно для других. То, как я жила до сорока двух лет, можно рассказать в
двух словах. Мои родители были богатые лэндлорды, нам принадлежали
большие фабрики и имения в Шотландии, и, как все тамошние старые дво-
рянские семьи, мы большую часть года проводили в своих поместьях, а зим-
ний сезон - в Лондоне. Восемнадцати лет я познакомилась с моим будущим
мужем, который был младшим сыном в родовитом семействе Р. и десять лет
прослужил офицером в Индии. Вскоре мы обвенчались и стали вести безза-
ботную жизнь людей нашего круга: три месяца в Лондоне, три месяца в по-
местьях, остальное время - в путешествиях по Италии, Испании и Франции.
Ни малейшее облачко не омрачало нашей семейной жизни. Оба мои сына давно
уже взрослые люди. Когда мне минуло сорок лет, мой муж внезапно скончал-
ся. Он нажил себе в тропиках болезнь печени, от которой и погиб в ка-
кие-нибудь две недели. Мой старший сын уже служил тогда во флоте, млад-
ший был в колледже, и вот за одну ночь я сразу осиротела, и это одино-
чество после стольких лет совместной жизни с близким человеком было для
меня нестерпимой мукой. Оставаться еще хоть день в опустевшем доме, где
все напоминало о недавней смерти любимого мужа, было невмоготу, и я ре-
шила провести ближайшие годы, пока сыновья не женятся, в путешествиях.
С этого момента жизнь стала для меня бессмысленной и ненужной. Муж, с
которым в течение двадцати двух лет я делилась всеми своими помыслами и
чувствами, умер, дети не нуждались во мне. Я боялась омрачить их юность
своей тоской и печалью. У меня не было ни надежд, ни стремлений. Я пое-
хала сначала в Париж, ходила там от скуки по магазинам и музеям, но го-
род и вещи ничего не говорили мне, людей я избегала, - я была в трауре и
не выносила их почтительно соболезнующих взглядов. Я не могла бы расска-
зать, как прошли эти месяцы бесцельных скитаний; я как-то отупела и
словно ослепла, помню только, что у меня все время было страстное жела-
ние умереть, но не хватало сил приблизить вожделенный конец.
На второй год моего вдовства и на сорок втором году жизни, не зная,
как убить время, и спасаясь от гнетущего одиночества, я очутилась в мар-
те месяце в МонтеКарло. Сказать по правде, я поехала туда от скуки, го-
нимая томительной, подкатывающей к сердцу, как тошнота, душевной пусто-
той, которая требует хотя бы незначительных внешних впечатлений.
Чем сильнее было мое душевное оцепенение, тем больше тянуло меня ту-
да, где быстрее вращалось колесо жизни; на тех, у кого нет своих пережи-
ваний, чужие страсти действуют так же возбуждающе, как театр или музыка.
Поэтому я нередко заглядывала в казино. Мне доставляло удовольствие
видеть радость или разочарование игроков; их волнение, тревога хоть от-
части разгоняли мою мучительную тоску. К тому же, не будучи легкомыслен-
ным, мой муж все же охотно посещал игорный зал, а я с каким-то бессозна-
тельным пиететом подражала всем его былым привычкам; так и начались те
двадцать четыре часа, которые были увлекательнее любой игры и на долгие
годы омрачили мою жизнь.
В тот день я обедала с герцогиней М., моей родственницей; после ужи-
на, чувствуя себя еще недостаточно усталой, чтобы лечь спать, я пошла в
казино. Сама я не играла, а бродила между столами, наблюдая за людьми
особым способом. Я говорю: особым способом, ибо этому научил меня покой-
ный муж, когда однажды, соскучившись, я пожаловалась, что мне надоело
наблюдать все время одни и те же лица: сморщенных старух, которые часами
сидят здесь, прежде чем рискнут сделать ставку, прожженных профессиона-
лов и неизменных кокоток - всю эту сомнительную, разношерстную публику,
гораздо менее живописную и романтичную, чем в скверных романах, где она
изображается как fleur d elegance [20] и европейская аристократия. При-
том не надо забывать, что двадцать лет назад, когда здесь сверкало нас-
тоящее золото, шуршали банкноты, звенели наполеондоры, стучали пятифран-
ковые монеты, казино являло собой куда более привлекательное зрелище,
чем новомодный помпезный игорный дом, где в наши дни пошлейшие туристы
вяло спускают свои обезличенные жетоны. Впрочем, и тогда уже меня мало
занимали бесстрастные лица игроков. Но вот мой муж, который увлекался
хиромантией, показал мне свой способ наблюдать, и он в самом деле ока-
зался куда интереснее и увлекательнее, чем просто следить за игрой: сов-
сем не смотреть на лица, а только на четырехугольник стола, и то лишь на
руки игроков, приглядываться к их поведению.
Не знаю, случалось ли вам смотреть только на зеленый стол, в середине
которого, как пьяный, мечется шарик рулетки, и на квадратики полей, ко-
торые, словно густыми всходами, покрываются бумажками, золотыми и сереб-
ряными монетами, и видеть, как крупье одним взмахом своей лопатки сгре-
бает весь урожай или часть его пододвигает счастливому игроку. Под таким
углом зрения единственно живое за зеленым столом - это руки, множество
рук, светлых, подвижных, настороженных рук, словно из нор, выглядывающих
из рукавов; каждая - точно хищник, готовый к прыжку, каждая иной формы и
окраски: одни - голые, другие - взнузданные кольцами и позвякивающие це-
почками, некоторые косматые, как дикие звери, иные влажные и вертлявые,
как угри, но все напряженные и трепещущие от чудовищного нетерпения. Мне
всякий раз невольно приходило в голову сравнение с ипподромом, где у
старта с трудом сдерживают разгоряченных лошадей, чтобы они не ринулись
раньше срока; они так же дрожат, рвутся вперед, становятся на дыбы.
Все можно узнать по этим рукам, по тому, как они ждут, как они хвата-
ют, медлят: корыстолюбца - по скрюченным пальцам, расточителя - по неб-
режному жесту, расчетливого - по спокойным движениям кисти, отчаявшегося
- по дрожащим пальцам; сотни характеров молниеносно выдают себя манерой,
с какой берут в руки деньги: комкают их, нервно теребят или в изнеможе-
нии, устало разжав пальцы, оставляют на столе, пропуская игру. Человек
выдает себя в игре - это прописная истина, я знаю. Но еще больше выдает
его собственная рука. Потому что все или почти все игроки умеют управ-
лять своим лицом, - над белым воротничком виднеется только холодная мас-
ка impassibilite [21], они разглаживают складки у рта, стискивают зубы,
глаза их скрывают тревогу; они укрощают дергающиеся мускулы лица и при-



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 [ 62 ] 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.