Чтение 62–й страницы книги ~Последнее чудо-оружие Страны Советов~

Туманова, - поинтересовался:

"Так чем вы предпочтительнее других?"

"Пора сказать правду. Я старше их на несколько миллиардов лет. Я тоже
сотворен, но был тем, кто занимался образованием воздуха, то есть...
высвобождением связанного кислорода, я тот, кто превращал... аммиак в
воду. Когда же заряд разумности, заложенный мной в... генокод жизни, стал
претворяться в универсальных существах, прозываемых люди, то сборище
потусторонних прохвостов обманом втерло меня в толщу косного вещества, а
Энлиль-Бел похитил мои знания... Ну и что они построили? Храмовый
социализм. Спасибо, не надо. Все равно их потом вышвырнули вон."

"Если вам, Апсу, не нравится социализм, то подыщите себе сейчас
другую точку пространства-времени... бросьте якорь где-нибудь в
Вашингтоне."

"Каждый проход к тебе через завесу обходится мне слишком дорого, -
почти рявкнул раздраженный демон. - Кроме того я не люблю общаться на
людском языке. Из-за него не могут спокойно изливаться силы ума."

Как раз три четверти моих мозгов внезапно застило тьмой, а оставшейся
четвертиной я понимал, что встаю из-за стола, любезно желаю доброй еды
сотрапезнику, дисциплинированно удаляю грязную посуду. Что я спускаюсь
вниз, к посту около дверей главного корпуса, и в тот момент, когда
охранник начинает балаболить с кем-то, стягиваю ключи от актового зала со
щита. Затем незаметно подбираюсь к гаражу, цепляюсь к днищу въезжающей
машины, чтобы оказаться внутри, наливаю там бутылку бензина и выбираюсь
под низом у другого грузовика. Уже темнеет. Я решаю оставить в актовом
зале, что этажом выше боксов, взрывное устройство, состоящее из "коктейля
Молотова" и небольшой электрической цепи, работающей от батарейки. Часа в
три ночи надо будет провернуть операцию, в том числе оглушить охранника у
медблока и заложить тамошние двери железякой. Чтобы ни один гад из
"отдыхающих" не улепетнул.

Неожиданно Апсу покинул три четверти моего мозга, но все равно
осталась мысль четкая как гвоздь, что быть против - бесполезно.

В запасе имелось четыре часа. Почему бы не навестить Дарью. Не
повредит ведь, ни ей, ни мне. Перед отбытием из своей кельи я заметил
какой-то мокрый след, как будто кто-то провел влажной тряпочкой по полу, а
на бутылке с бензином имелся потек из некой слизи. Вот зараза, откуда это?

Я ведь как явился с бутылкой из гаража, то ни одна гнида мне в гости
не заявлялась. Может, мышь какая-нибудь обписалась и блеванула... Оставив
без объяснения неясный факт, я отправился к своей пампушке.

Этой ночью все подопытные испарились. Причем до начала моей операции.
Где-то около двух ночи сбойнуло электропитание. Свет отсутствовал минут
пять. Этого хватило. Когда он вернулся, началась кутерьма.

Хорошо хоть, что я пораньше от Дашки свалил. Поэтому когда началось,
я присутствовал на своем штатном спальном месте - как и полагается.

"Седьмой, Седьмой, вызывает Беркут. Беркут вызывает Седьмого."

А Седьмой, то есть я, уже был полностью готов. Ну, на пятьдесят
процентов. Только оставалось штаны напялить. И в полной экипировке бежать
навстречу новым свершениям.

Поначалу казалось, что случился какой-то налет с последующим
похищением. Опустевшие боксы. Взломанные замки. Фотоэлементы и прочие
электромагнитные датчики были вырублены, когда пациенты покидали свою
жилплощадь. А сигнализация находилась тогда в обесточенном бессильном
виде. Охранник же с заведенностью придурка повторяет, что ни одна сука
через двери медблока не входила и не выходила. А на другие вопросы не
откликается, словно ему подкрутили какие-то шарики-ролики в башке.

Серьезная это заявка на налет? Все-таки вокруг здания и по периметру
ограждения бдит наружная охрана, которая состоит отнюдь не из
электрических цепей и не из сплошных придурков.

Первую версию выдвинул Бореев, который сновал по опустевшему медблоку
и орал, что его бедных пациентов американцы уперли через крышу прямо на
вертолетах "Ирокез".

Сайко, несмотря на явную бредовость такого утверждения, связался с
командованием округа ПВО, и те с какими-то испуганными смешочками
отчитались. Мол, у них и муха американская не прожужжала бы, воробей бы
натовский не прошмыгнул. Не то его так закидали бы всякими снарядами и
ракетами, что и целого атома не осталось бы. В отличие от ученого наш
генерал склонился к мысли, что подопытные отнюдь не невинные овечки,
которых усыпили и вынесли в целлофановых пакетах.

После этого началась операция "Ловушка". Хорошо разработанная и
осуществляемая профессионалами. Небольшая группа просматривала главное
здание, суя нос в каждую задницу и выискивая те вещдоки, которые могли
навести на мысли о способе побега. Другие заглядывали под каждую травинку
и каждый корешок на территории "Пчелки". Большая часть ищеек с
напряженными носами и выпученными глазами прочесывала окрестности лагеря.
Им в помощь придали солдат из софринской бригады внутренних войск, а также
вертолетчиков с какого-то подмосковного аэродрома. Оповещены были и посты
милиции на расстоянии километров в сто. Они получили фотографии наших
семнадцати бегунков и были уверены, что весь сыр-бор разгорелся из-за
каких-то опасных блатарей, дернувших из зоны.

На второй день поисков Сайко "выключился" и перестал появляться из
своей генеральской светелки. Бореев еще пытался с помощью Ф-полевых
"сивильников" выяснить судьбы пропащих, но в зоне поиска характерные ауры
вовсе не прощупывались, то есть жизненные линии наших пациентов больше не
пересекались с генеральной линией эксперимента.

Впрочем, кое-что удалось выяснить. К электросети, оказывается, была
подключена диверсионная система. Когда ее нашли, она давно уже сгорела.
Но, как выяснилось, была смастачена с помощью сил и средств превосходного
разума из деталей туалетного бачка - вот вам и бессрочное сидение на
горшке - и чего-то малопонятного, превратившегося ныне в угольки.
Передовая система могла легко прослушивать главную пультовую, используя
при этом арматуру железобетона. И еще была способна устроить сбои по
питанию.

А вот в лесочке, где любили прогуливаться наши подопечные, я заметил,
что уж слишком много веток обломано. Но этим обстоятельством все мои улики
и ограничились. Срывали "отдыхающие" палочки и веточки - ну и на здоровье,
нам от этого не жарко не холодно. В подобном духе высказался психованный
начальник охраны полковник Подберезный.

Впрочем посещали мой организм в районе позвоночника какие-то смутные
ощущения, что недалече бродят наши беглецы. Но где - я вычислить никак не
мог. Иной раз представала перед внутренним глазом какая-то тьма со
всполохами и малоприятными тенями, может даже рожами - но для
идентификации места действия это не годилось.

Однажды - а это было на пятый день поисков - я в беспомощности
прогуливался на лужайке перед окном, за которым томилась на своем трудовом
месте грудастая секретарша Дашка в ожидании важных звонков.

Прогуливался, немножко кривлялся, изображая мавзолейного часового, и
строил рожи, развлекая свою пассию. А потом, притомившись, присел к стволу
высокого тополя - как урка, на корточки - и от нечего делать машинально
разглядывал лужайку. Я почти уткнулся взором в носки собственных ботинок,
но тут краснорожий друг Апсу мимолетно проскользнул над травой, привлекая
мое внимание, и снова испарился.

Вначале все теплилось на уровне невнятного подозрения - что-то не
так. Потом подозрение сформулировалось. Лужайка-то немного просела, причем
не сплошняком, а полосой. Полоса тянулась от ее середины, проходила мимо
дерева, рядом с которым я мирно отдыхал, и терялась в высокой траве.

Я хотел было кликнуть несколько охранников, чтобы взяли лопаты и
наковыряли ямки, но тут вспомнил, что никто из них меня слушаться не
должен, начальник охраны тоже где-то порхает. Значит, только Сайко сейчас
может пригодиться.

Полчаса понадобилось, чтобы выйти с ним на контакт. С инопланетянином
и то проще бы получилось. А добился я успеха, лишь когда у его дверей
позвенел бутылками.

- А, Глеб, ну, чего ты с утра мечешься как вошь на сковородке?.. -
Сайко с нескрываемой тоской посмотрел на мои руки, сжимающие стеклотару с
кефиром. - Ладно уж, если пришел - заходи.

Даже взгляд у деда-генерала был какой-то опухший и красный.

- Товарищ генерал-полковник, мне нужно два-три человека с лопатами.

- Что, уже кто-то помер с расстройства? Я, ебена мать, буду
следующим. Так что, нужно жмурика закопать, пока не протух?

Генерал, по привычке выдохнув, заглотил единым махом стакан кефира.

- Пока еще нет, Виталий Афанасьевич. Я обнаружил подозрительное место
на лужайке, неплохо бы поковыряться в земле.

Сайко подошел к телефону, стал долго и мучительно икать - я уж
боялся, что это никогда не закончится и генерал сейчас блеванет. Наконец
он невнятно заобщался с подразделением охраны. И еще через полчаса пара
весьма недовольных лейтенантов из "Вымпела" выступила на лужайку с
лопатами. Я еще притащил на чистом испуге истопника Пахомыча. Впрочем и
самому пришлось взяться за шанцевый инструмент.

Когда яма дошла до двухметровой глубины, не принеся никаких
положительных результатов, лейтенанты прекратили работу и стали долго
задумчиво курить. Продолжал стараться только я да запуганный истопник,
который очевидно считал, что мы роем шахту для ракеты. Неожиданно земля -
вернее донышко ямы - стала пропадать из-под ног. Раз и истопник с киношным
завыванием ухнул в какую-то дыру. Я же едва успел зацепиться за корни
близь растущей липы. А затем вскарабкался наверх. Лейтенанты хоть и не
пришли на выручку, но уже приняли боевую стойку, достав свои пистолеты.

- Пахомыч, ау! - крикнул я в образовавшуюся внизу пропасть.