нагнулся подобрать "магнум". Проверив, что револьвер заряжен, он взвел
курок и проглотил скопившуюся во рту кровь.
кого-нибудь позову.
который, кажется, только один и не был охвачен пламенем. Остальное здание
уже корчилось в огне. Зверь жрал. Языки пламени лизали заросшие плющом
порталы, пожирая перемычки и растрескавшиеся скульптуры, спирали дыма
вылетали из разломов стены, как гневные призраки.
входит в ад. Широкая фигура его исчезала в бликах белого каления,
револьвер наготове, и при виде этого зрелища у Эндрюса зашевелились
волосы. Это безумие, мать его так, безумие. Слаггер наверняка мертв. Не
может человек выжить в таком взрыве. Но опять же, если Слаггер сам это
подстроил, наверное, он предусмотрел и способ выжить.
Как кулак, намотавший на себя его кишки. Эндрюс влез обратно в машину и
начал рыться в отделении для перчаток. Там у него лежал "дерринджер" с
коробкой патронов - для нештатных ситуаций, к которым сегодняшний случай,
без сомнения, относился. Найдя револьвер, Эндрюс попытался его зарядить
хотя бы парой патронов, но руки у него так дрожали, что он едва мог
держать оружие. Что-то на периферии сознания орало безмолвно: "Это все
подстроил Слаггер, ты, кретин. Он знает. Он знает о двойной игре, и вот
почему у тебя в шине оказался гвоздь, и вот почему ты уже покойник".
кейс с картами и раскрыл его. На крышке был смонтирован сотовый телефон.
Эндрюс схватил трубку и попытался вспомнить номер Центра специальных
операций Палаты, но мозг вертелся пьяной каруселью, заметаемый страхом,
руки вспотели и так дрожали, что он еле держал трубку. Он готов был
проклясть день и час, когда связался с этим подпольным дерьмом, с
мокрухой, с убийствами. О Господи, он бы мог сейчас быть адвокатом по
производственным травмам и зарабатывать куда больше, сидеть с краю, пока
шестерки возятся в дерьме. Но нет, ему надо было быть важной шишкой,
рисковать собственной задницей ради этой гадской романтики "плаща и
кинжала". Наконец он смог набрать номер - и попал в магазин "Кентуккийские
жареные цыплята" в Батон-Руже.
ниже левого уха.
яремной веной, и за шумом огня Эндрюс слышал яростное дыхание, и ощущал
кого-то за своей спиной, кого-то огромного и гневного, готового к
убийству.
глаза как два дымящихся ненавистью угля глядели внутрь машины. Он мелко
дрожал от ярости, направив на адвоката пистолет. Одежда его пропиталась то
ли кровью, то ли потом, то ли сажей, то ли всем вместе.
от боли как струна. - Я тебе хочу что-то сказать.
церкви.
закрыл глаза. Слезы покатились по щекам, когда пистолет надавил на шею
сильнее.
надрывный, слюнявый вопль. Плечи затряслись, губы скривились, и адвокат
зарыдал как младенец.
лежит мертвая в этой церкви.
голову на звук.
огнем и серой.
щекам, капая на дорогой пиджак от Ральфа Лорена.
поверить, Слаггер, прости меня.
единственную...
повернулись в ту сторону.
щеки струей осколков. Слаггера отбросило в сторону так резко, что,
казалось, вырвало из собственной кожи, и Эндрюсу в лицо брызнула влага, и
он вдруг понял, что произошло.
измазала край сиденья. Входное отверстие в его голове имело форму звезды,
размытой кровью и лимфой, и под его головой разливалась лужа на гравии.
Эндрюс попытался проглотить слюну - и не смог. Он дрожал неудержимой
дрожью, руки его плясали в воздухе. Оглянувшись через плечо, он увидел
быкоподобный силуэт на фоне горящей факелом церкви.
по ранам на груди, ему досталось три пули. Может быть, еще и четвертая - в
лоб; трудно было сказать точно, так много крови впиталось в его волосы,
залило лицо и расплескалось по рубашке. Ему стоило неимоверных усилий
просто держать револьвер в руке, и когда стало ясно, что Слаггера он убил,
жизнь вышла из него, как из спущенного шарика.
вдалеке орали жители города, слышен был лязг машин местной пожарной
команды, спешившей к церкви. Почти все спецназовцы и люди Мариона - те,
кто не погиб при взрыве, - либо звали на помощь, либо ползли навстречу
какому-то дальнему резерву, и Том Эндрюс остался один в лучистом сиянии
церкви. Он перевел дыхание и оглянулся на Слаггера. Пляшущий свет играл на
перемазанном кровью лице трупа, и Том Эндрюс невольно вспомнил моменты
сладкой горести: последняя игра Лу Герига, уходящий с плачем Пит Роуз.
отыскать в отделении для перчаток "Поляроид-600" за инструкцией в
виниловой обложке и регистрационными бумагами. Он вытащил аппарат и
проверил, что кассеты в нем есть. Потом вылез из машины и наклонился над
неподвижным телом Слаггера, тщательно стараясь не влезть в липкую лужу
крови. Трудно было держать аппарат неподвижно - дрожь никак не хотела
стихать, тело конвульсивно вздрагивало, пальцы тряслись. Церковь за спиной
рушилась, треск и жар заставляли нервничать неимоверно. Эндрюс задержал
дыхание на вдохе и постарался, как мог, взять тело в кадр.
окно на пассажирское сиденье. Потом влез в машину сам, завел ее и быстро
задним ходом отъехал от ожившего ада. Свет был повсюду, в ушах стоял
грохот товарного поезда, и Эндрюс, не теряя ни секунды, врубил передачу и
погнал, ПОГНАЛ к чертовой матери отсюда.
на скорости тридцать миль в час, чуть не потеряв управление и не влетев в
болото. Он завертел рулем, возвращая колеса на асфальт, и взревел
двигателем вдоль окраины города, в черноту. Но, когда церковь уже скрылась
позади, он не смог удержаться, чтобы не кинуть в зеркало заднего вида
последний взгляд на пульсирующий свет. Огонь бушевал свирепо, широко, и не
было сомнений, что он поглотит все в радиусе ста футов, в том числе
погибших спецназовцев, солдат Мариона и даже Слаггера.
ответственности он собирался отнестись серьезно. Он станет неофициальным
биографом Слаггера, да, именно так. Эндрюс будет архивистом подполья,
Шилова Юлия
Андреев Николай
Василенко Иван
Соломатина Татьяна
Акунин Борис
Посняков Андрей