Чтение 62–й страницы книги ~Умножающий печаль~

лучезарной улыбкой сообщила:

- Рабочая программа на сегодня исчерпана, осталось только позвонить
жене...

- Не понял? - Я посмотрел на нее озабоченно.

- Вы здесь, дорогой Сергей Петрович, болтаетесь больше недели. Пора
звякнуть, узнать, все ли у них благополучно, не надо ли чем помочь. Сыну
Василию скоро идти во второй класс лионского лицея имени Мольера. Надо
озаботиться, все ли куплено парню для учебы, не надо ли что-то подослать из
Москвы...

- Зачем? - спросил я, покручивая на руке свой шестипулъный браслетик.

- Проявить сердечное участие, набрать в семье очки, укрепить расшатанный
командировками брак.

Занятно, что я никогда и ничего ей не говорил о Ваське. Смотри, как у них
все плотно схвачено. Она ведь не проболталась, она это говорит специально,
она наводит меня на какую-то мыслишку, на что-то очевидное, чего я не
замечаю.

- Я спрашиваю - тебе зачем это нужно?

- Странный вопрос! - Лена вздернула тонкие бровки. Круглая веселая
мордочка, круглые плошки-глазки, круглая пимпочка вздернутого носика,
короткая стрижка на небольшой породистой головушке. Веселая
девчушка-старшеклассница. Жуть какая-то!

Лена повернула ключ в замке, подошла ко мне и крепко, долго поцеловала.

- Не боишься, что нас здесь застукают? - спросил я.

Она покачала отрицательно головой и быстрыми своими, ловкими пальцами
стала расстегивать на мне рубашку.

- Только один человек может здесь выразить тебе неудовольствие -
Александр Игнатьевич Серебровский, - со смешком молвила моя всезнающая
старшеклассница. - Но он к тебе, мой медово-сахарный, не пойдет, а вызовет к
себе.

- Ну, слава Богу, тогда заблудим на службе по-черному, - вздохнул я.

Она оторвалась от меня и спросила с живым интересом:

- Слушай, скромник мой дорогой, а в твоей заграничной ментуре, в
Интерполе, я имею в виду, сотрудники так не балуются?

Я представил себе, как я запираюсь в своем кабинете на Шарль де Голль,
200, с секретаршей нашего управления - костистой белобрысой кобылой Морин
Ван де Грааф, и она шепчет мне страстно сиплым басом: "О-о, майн цукер-хениг
кнаббе", - и меня охватил такой страх, что желание сексовать пропало
начисто.

- Сотрудничка моя дорогая, - сказал я Лене со смехом, - в Интерполе,
чтобы попасть с этажа на этаж, из отдела в отдел, нужен специальный
электронный пропуск. А во всех кабинетах двери в коридор всегда распахнуты
настежь.

- Понятно, - кивнула Лена. - Для пущей открытости. Мы открыты для стука?

- Примерно так... А ты почему про Ваську моего заговорила?

- Я хочу, чтобы у тебя было все хорошо. - Она смотрела на меня в упор
смеющимися круглыми глазами. - И вообще, я люблю детей.

- А чего своих не заведешь?

- Ты что, мой возлюбленный руководитель? Я сама еще дитя, нежный ребенок,
нераспустившийся цветок! Лет этак через восемь - десять все организуется,
можно будет заняться прямым воспроизводством...

Она взяла меня обеими руками за уши, притянула к себе, стала быстро
целовать в глаза, лоб, губы, жалюще-остросладко целовала и смеялась.

- Чего сейчас развеселилась? - спросил я. - Скажи правду, мой
нераспустившийся распущенный цветок.

- Мы - я и наш босс Александр Игнатьич - любим детей сильной
платонической любовью. Он не только своего Ваньку любит, он и чужих деток
обожает...

- Да-а? - протянул я неуверенно. - Свежо предание!

Лена села передо мной на стол, обхватила меня своими длинными сильными
ногами, подтянула вплотную.

- Несколько лет назад охранник-дурак упустил со сворки Мракобеса,
хозяйского питбуля. Ты это чудовище видел, представляешь. Ну, естественно,
добрый песик в кровь искусал соседского мальчишку. Мальчонка-то пустяковый,
а папаня его - некстати первый замминистра финансов. Объеденного кабыздохом
парня забрали в больницу, и запахло грандиозным скандалом...

- Не поверю, что Хитрый Пес не мог откупиться.

- Серенький мой властитель, любимый командир! Конечно, деньги решают все,
но есть ситуации, отягощенные эмоциональными глупостями - родительский
испуг, материнский гнев, общая ненависть к собакам-людоедам. Как говорит
Серебровский, разрушительное действие внесистемного фактора. Надо было
сделать так, чтобы допрежь скандала в газетах и заявления в прокуратуру
потерпевшие сами оказались довольны укусами...

- Для этого надо было, чтобы вся министерско-финансовая семья оказалась
мазохистами, - заметил я.

Лена восхищенно покачала головой:

- Твой друг Хитрый Пес потому магнат, что знает о таких возможностях
денег, про которые мы и не догадываемся...

- Обложил ребенка компрессами из тысячерублевок? - предположил я.

- Нет. Спросил - сколько лет пацану? Одиннадцать? Отлично! Позвонил
нашему представителю в Нью-Йорк и велел незамедлительно купить детский
"мерседес".

- Это еще что такое? - удивился я и почувствовал стыд - прожил столько
лет на Западе и не видел детского "мерседеса".

- В Нью-Йорке самый лучший в мире магазин игрушек - "ФАО-Шварц". Там
продается "мерседес" - настоящая двухместная "шестисотка", только маленькая,
метра полтора длиной. С двигателем, огнями, все на коже - как полагается, но
только для детей. Хороших, качественных детей, которые знают, где и у кого
надо было родиться. Потому что стоит этот игрушечный автомобильчик девять
тысяч восемьсот долларов...

- Ну-ну, и что? - Я почувствовал себя увлеченным старой сплетней.

- В тот же день наш человек в Нью-Йорке снял с витрины "мерс" и вечерним
рейсом увез в Москву. А поутру в палату к сшитому и склеенному мальцу
вкатили это авточудо, и, как ты догадываешься, после этого ребенка можно
было выволочь из машины только с помощью того же Мракобеса.

- Любопытная история... Может быть, это миф?

- Наверное, миф, - легко согласилась Лена. - Правда, я сама на этом
"мерсе" прокатилась. Полный прикол!

- А ты как в этот детский "мерс" попала?

- А его привез в больницу мой папаша. Так уж получилось, что он хорошо
знаком с Серебровским и покусанным замминистра...

Мы молчали, глядя друг на друга. Мне показалось, что я начал улавливать
код, тайный подтекст ее разговоров со мной.

Лена простодушно сказала:

- Я думаю, что тебе было приятно убедиться в чадолюбии твоего друга. Отец
покусанного мальчика потом понял, что за суховатой внешностью олигарха
Серебровского скрывается нежная, чувствительная душа. Они даже подружились
впоследствии.

- Что-то в этом роде я и предполагал. Как фамилия этого папы, кстати
говоря?

- Фатеев...

Она ласкала меня пронзительно, нежно. И властно. А я вел себя как
сексуальный инвалид, как эротический лишенец. Я хотел с ней разговаривать.

- Спасибо, что ты рассказала мне...

- О чем ты? - оторвалась она на миг.

- О восхитительной любви Серебровского к детям покусанных министров.

- Не стоит благодарности. Добродетели босса очевидны...

- Тебе наш босс нравится, - утвердительно спросил я.

- Нет, - отрезала она, пытаясь выволочь меня из русла интриг в сладкое
лоно удовольствий.

Но мы - международные менты-мазохисты - так легко гадость на радость не
меняем.

- Почему? Почему может не нравиться Хитрый Пес? Некрасивый?

- Перестань говорить глупости. Богатые некрасивыми не бывают.
Серебровский - очень крутой мэн.

- И что?

Она, видимо, махнула на меня рукой - от эмоционального паралитика кайф не
словишь. Закурила сигарету и сказала мне душевно:

- В отличие от тебя, мой ненаглядный начальник, наш шеф Александр
Игнатьич - настоящий босс. Как вы называете в Интерполе главных мафиозных
донов?

- Саро di tutti capos. Босс всех боссов...

- Вот он и есть Босс Боссович, потому что владеет замечательным секретом
расчетов с миром. Все платят за него.

- Нежный мой цветок, несведущее дитя, обращаю твое внимание, что это он
нам всем платит, - ради справедливости вступился я за друга.

Она смотрела на меня с еле заметной насмешкой в круглых васильково-синих,
бездонно-прозрачных глазах.

- Сердечный ты мой простофилюшка! Все фокусы в цирке очень просты, но
исполнить их может только мастер. Секрет Хитрого Пса примитивен, но умеет
это делать только он один.

- Поделись секретом, девушка-невинность, нетронутый эдельвейс, если
знаешь. Может, мы и для себя сообразим что-то про этот трюк?

Лена положила мне руки на плечи и неожиданно просто сказала:

- Сережа, это не трюк. Это характер, это свойство гениального бизнесмена.
Он платит смехотворно дешево за все, что покупает. И берет неимоверно дорого
за все, что продает. Хитрый Пес предлагает людям деньги, а взамен берет у
них талант, дружбу, верность, счастье, будущее - он приобретает человеческие
судьбы. В руках у Серебровского контрольный пакет акций незримой компании
"Наш мир завтра"...

Растерянно покачал я головой: