его окликнула. Единственной моей мыслью было: "Хорошо, что не я начала
первой". Это самое страшное состояние, которое мне довелось пережить, -
сидеть в своих и чужих испражнениях. Я ненавидела его, ненавидела себя,
ненавидела весь мир и даже не смогла заставить себя поднять головы,
когда в комнату вошел Жак. Он остановился рядом с нами и осклабился.
наклонился и, взяв меня за подбородок, заглянул мне в глаза.
платком. - Сколько женской слюны я переглотал при поцелуях! А вот вам я,
честно говоря, не завидую. Скажите еще спасибо, что я не подсыпал вам в
еду слабительного.
своего. Я вспоминаю эти часы с ужасом и до сих пор помню ощущения,
звуки, запахи. А главное, ко мне возвращается невыносимый стыд, а
ненависть и отвращение к обнаженному мужскому телу я испытываю до сих
пор. Потом он отпустил нас. Я даже не решилась взглянуть на Романа, как
и он не решился посмотреть на меня. Лишь только мы оказались за воротами
дачного поселка, как он бросился бежать. А я опустилась на придорожный
камень. Меня прямо-таки выворачивало наизнанку от одной только мысли о
пережитом. А голова кружилась, казалось, я вот-вот потеряю сознание. Но
спасительная слабость не приходила. Я видела мир таким же реальным, как
три дня тому назад, только к этой реальности добавилось отвращение.
Выплакавшись, я сообразила, что Жак придумал нам самую страшную кару,
которая только может быть. Я возненавидела мужчину. Я поняла, что
никогда не смогу оказаться в постели с парнем. Каждый раз мне вспомнится
дача, холодный пол и грязь, выходящая из тебя самой и из человека,
которого ты считала любимым. Я поняла, что Роман - это тот, кого я
больше всего ненавижу, потому что он был свидетелем. И он тоже ненавидит
меня. Я встала и поплелась.
не прошла и половины дороги до шоссе. Я поняла: единственный выход -
отомстить, иначе я никогда в жизни не смогу считать себя человеком. Вы
не можете себе представить удивление на лице Жака, когда я снова вошла в
дом. В гостиной уже было убрано, в открытые окна влетал осенний ветер.
держась подальше от меня.
ненависти, ответила ему:
и ампулу, иначе я могу умереть.
точку.
Это точно так же, как в компании сказать, будто ты никогда в жизни не
пробовала наркотиков. И тут же все, даже самые страшные жмоты, станут
наперебой тебе предлагать, к тому же бесплатно и с большой охотой.
что-нибудь с собой.
бы труда, если бы только Жак не был так самоуверен. Да, мужчину обмануть
нетрудно.
подлости женщина способна любить его. Жак не был исключением из правил в
этом смысле. Я чувствую отвращение к себе, чувствую отвращение к любому
из мужчин, который хочет быть со мной.
плаче ее плечи.
вам в глаза. Боже... - она уже рыдала, не стесняясь своих слез.
Он прекрасно понимал, что любые слова покажутся сейчас ложью, пусть даже
они будут правильными и искренними. Он сел возле Натальи, обнял ее за
плечи и принялся гладить по волосам.
девушка пыталась вырваться, но каждый раз Глеб настойчиво возвращал ее к
себе.
всхлипывала.
Глеб.
рассказывала?
заплаканные глаза.
глаза, я смотрю тебе. И ничего зазорного, ничего стыдного в том, что
произошло с тобой, нет.
от самой себя. Я не хочу никого видеть, не хочу никого знать.
танцевал со мной танго, - грустно улыбнулись девушка. - Это
единственный, кого я знаю в Сочи. По-моему, нам когда-то было хорошо
вместе, и может, он даже вспомнит меня.
сейчас скажу вам одну вещь. Только вы, пожалуйста, не смейтесь.
рассказать такое. И мне в самом деле стало легче. Я знаю, мы с вами
больше никогда не встретимся, да это и не нужно. Но сидя рядом с вами,
вот так, я внезапно Поняла, что не все отвратительно в этом мире.
Прикосновение мужчины может быть приятно. Я не знаю, что будет Дальше со
мной... - и тут Наталья покраснела, - я хотела бы сделать вам подарок...
Или, вернее, хочу, чтобы вы сделали подарок мне... Вы единственный, кого
я сейчас не боюсь...
что не понимает, к чему она клонит. Он Уже, если признаться честно
самому себе, устал от ее откровенности.
помешать. И вот Наташа сидела пред ним уже обнаженная до пояса. Ее
нежно-розовые соски казались отвердевшими, то ли от холода, то ли от
страха.
затормозил.
перегородку.
заскрипела. Вагон еще раз качнулся и замер.
потекла кровь. Она отняла ладонь и посмотрела на нее безумным взглядом.
Прямо над ее правым веком четко отпечатался след от металлической скобы
полотенцедержателя. Ссадина была небольшая, но довольно глубокая. Если
бы Глеб не придержал девушку, та упала бы на пол. Лампочка слегка
мерцала. За дверью послышались шаги, уверенные и нахальные. Человек явно
желал того, чтобы его услышали во всем вагоне. Ручка качнулась, дверь
буквально отлетела в сторону, и прямо на Глеба нацелился короткий ствол
автомата. Блеснули обнажившиеся в улыбке золотые зубы.
Глава 6
оружие. Лысый держал короткоствольный автомат. Дружок сжимал в руках
карабин с обрезанными стволом и прикладом. Штык и Пепс предпочитали
пистолеты. Все четверо молчали, вглядываясь в тревожное мерцание
полумрака за окном вагона.
зубчатая полоса лесопосадки. Вскоре впереди посветлело, и вагон на
полной скорости пронесся мимо перрона облитой ртутным светом фонарей
небольшой станции.
дверь и выпустил своих сообщников в коридор. Вместе с Дружком он
пробрался в тамбур, а Штык и Пепс двинулись в разные стороны состава.
Пока еще они ступали тихо, стараясь не лязгать дверями, но на всякий
случай придерживаясь за поручни.
встречный ветер.