ей на подруг: то была настоящая удача, послание небес.
филологом по образованию. Вера отличалась крупным телом, физической силой,
громким голосом и грубоватым обращением. Она заведовала хозяйством в
посольстве, английский язык понимала, но говорила с трудом.
читала Шекспира, наизусть знала стихи Вудсворта и Китса, и она назвала
Джуди многих американских писателей, о существовании которых Джуди не
подозревала.
высоко ценится в России: Маша виртуозно ругалась матом.
означало - Сталин-Ленин, приходила в бешенство и так истошно орала, что
все опасались, как бы ее не хватил удар. Сама Маша никогда не повышала
голоса, всегда была предельно вежлива и корректна.
как будто поверяла самое сокровенное. - А если учесть, что в твоем имени
еще двое, ты блядь в кубе. Целая блядская компания. Никогда не думала, что
в одном человеке может быть столько блядства. Поздравляю тебя!
Джуди. - Не слушай ее, девка. Ты, главное, помалкивай, держи язык за
зубами, - говорила она по-русски, а по-английски могла лишь произнести. -
Надо молчать!
не на шутку боялась за Машу:
посмеет, у них строго, - отвечала Маша, которая не могла отказать себе в
удовольствии. - Может, мы ее раньше в говне утопим.
осуществить. Идея возникла задолго до появления Джуди под землей.
дальний забой. Сюда из тоннеля вела длинная штольня, от которой отходили
обширные штреки, и каждый утыкался в грунтовый забой.
отрыли в стене карман, а чтобы удержать породу, подвели под нее крепь и
под ее защитой выкопали в грунте яму, сколотили над ней помост и соорудили
досчатый скворечник, как водится на Руси.
пленниц и для охраны. Этим и воспользовалась Маша, сочинив искусный сюжет,
хотя пленницы долго не решались осуществить затею.
Заметив, что Джуди перестала копать и устроила себе передышку, охранница
налетела на нее с гневным клекотом:
автоматом.
а Маша перевела и не упустила случая, добавила от себя:
твой автомат! - со свойственным ей талантом Маша дала автомату
характеристику и определила свое отношение к нему. - Я твой автомат в рот
...! И тебя тоже!
поняла: получалось, что Маша то ли вступила, то ли готова была вступить с
автоматом в половую связь, а кроме того, оказалось, что пленницы подвергли
автомат групповому насилию и в качестве жертвы использовали его
извращенным способом. В ответ охранница исступленно затрясла автоматом,
задергалась, словно наступила на оголенный электрический провод, и
срывающимся голосом объявила, что сейчас же, сию минуту приведет приговор
в исполнение.
озабоченным.
выворачивая назад шею, кричала:
Сама, своими руками!
половину охраны и день за днем разрушали настил над ямой, поддевая доски
лопатой.
усердием. Каждая из них испытывала настоящее сладострастие, предвкушение,
как все произойдет, каждая работала на совесть, даже для себя никто из них
так никогда не старался.
честном слове, они всерьез опасались, чтобы он не рухнул раньше времени.
Для надежности они расшатали и ослабили крепь, довольно было небольшого
усилия, чтобы подпорки разъехались вкривь и вкось.
отмечали ее большую и малую нужду, словно в этом заключалось что-то самое
насущное для них.
опорожнялась на дорогу. Охранница строго выдерживала расписание, и все
усвоили твердо: она непременно посещает сортир на посошок.
Сталена распахнула дверь для охраны и бдительно проверила, не притаился ли
в сортире враг; потом стукнула в соседнюю дверь и в соответствии с
инструкцией громко, отчетливо спросила:
некоторое время поджидала охранницу.
инструкцией: все знали, что инструкция запрещает совместное пребывание в
сортире охраны и заключенных.
помещение. - Уж тут-то все равны...
охраннице возможность рассупониться и спустить комбинезон. - Конечно,
ежели у тебя автомат...
комбинезоном.
пропеллер вертушку, запиравшую дверь снаружи.
загнала ее в грунт на полштыка для надежности. Не мешкая, Вера с силой
рванула несущий крепежный брус, вышибла его из гнезда, следом за ним
вышибла и другой, вся крепь в момент покосилась, сверху поползла и
посыпалась порода.
накренился, с немилосердным скрипом поехал, заваливаясь на бок, доски
настила на глазах стали разъезжаться, открывая длинные черные щели.
изнутри Сталена, пытаясь открыть дверь и выбраться наружу, но дверь не
поддалась.
обнажая темный смрадный провал, куда медленно, но неотвратимо оседал
сколоченный для удобства помост с очком.
дошло, что ей грозит; зажатая падающими на нее досками и брусьями, она
вместе с ними съезжала в тошнотворно смердящую черноту.
осведомилась Вера, отойдя на несколько шагов и наблюдая со стороны.
гнулись, скрипели, все сооружение трещало, выворачивая с тяжким стоном
гвозди, и вдруг - нежданно-негаданно - с громким, наподобие выстрела
треском, распахнулась дверь, будто ее и впрямь выстрелили изнутри, и она
вылетела упруго, как камень из пращи; не выдержав давления, скрученный в
спираль крючок болтался размашисто, как ошалевший маятник.
досок и жердей из провала торчали плечи и белесая голова Сталены. Они
встретились взглядами - палач и жертва, поменявшиеся местами, как бы
напоминая: мир устроен что песочные часы, всему на свете по прихоти случая
предопределено оказаться то внизу, то наверху.
Вере охранница, уже наполовину поглощенная пустотой и потому страшащаяся
звуком или движением ускорить падение.
судьбе, робкая надежда присутствовали в ней, как и страх получить отказ.
- У тебя автомат, а я страсть как оружия боюсь. Да ты сама, сама... Ты ж
говорила: своими руками!.. Вот и действуй. За автомат уцепись, а от меня
какая подмога?
мольбой твердила Сталена, обездвижив себя до полного окостенения - даже
дышать боялась; и все же мелкими, едва заметными толчками она
соскальзывала вниз. - Не хочу!