Чтение 62–й страницы книги ~Восходящее солнце~

"Там была допущена одна ослепительная ошибка. Вспомни, когда ты
встретил Эдди на вечеринке, у него был шрам на руке."

"Да, похожий на старый ожог."

"На какой руке он был?"

"На какой руке?" Я нахмурился, припоминая встречу. Эдди ночью в
кактусовом садике курит сигареты и щелчком их выбрасывает. Эдди нервно
крутится. Держит сигарету. Шрам был... "На левой руке", сказал я.

"Верно", сказал Коннор.

"Но шрам был и на ленте", возразил я. "Вы его ясно видели, когда он
прошел мимо зеркала. Он на секунду притронулся рукой к стене..."

Я запнулся.

На ленте он касался стены правой рукой.

"Бог ты мой", сказал я.

"Да", сказал Коннор. "Они допустили ошибку. Наверное, перепутали, что
отражение, а что нет. Мне кажется, они просто работали в большой спешке, не
смогли вспомнить, на какой руке шрам, и просто добавили его наугад. Такие
ошибки случаются."

"Значит, прошлой ночью вы увидели, что шрам не на той руке..."

"Да. И сразу понял, что ленты подделаны", сказал Коннор. "Надо было,
чтобы ты подготовился к анализу лент утром. Поэтому я послал тебя в
департамент, чтобы ты нашел место, где можно поработать над лентой, а сам
поехал домой спать."

"Но вы позволили арестовать Эдди. Почему? Вы же знали, что Эдди не был
убийцей."

"Иногда надо позволять игре идти своим чередом", сказал Коннор. "Мы,
очевидно, должны были создать впечатление, что продолжаем считать Эдди
убийцей девушки."

"Однако, погиб невинный", сказал я.

"Я бы не называл Эдди невинным", сказал Коннор. "Эдди в дерьме по шею."

"А сенатор Мортон? Как вы узнали, что убийца -- Мортон?"

"Я не знал, пока он не позвал нас на маленькую встречу сегодня. Там он
себя выдал."

"Как?"

"Он говорил гладко. Но тебе стоит подумать, что же он сказал на самом
деле", сказал Коннор. "Вклиниваясь меж всей словесной шелухой, он три раза
спросил, закончено ли наше расследование. И он еще спросил, имеет ли
убийство какое-нибудь отношение к МайкроКон. Если задуматься, то это очень
странный вопрос."

"Почему странный? У него много контактов, господин Ханада, например,
другие. Он нам сам их назвал."

"Нет", сказал Коннор, качая головой. "Если отмести всю чепуху, то
сенатор Мортон при разговоре все время размышлял вслух: Окончено ли наше
расследование? И можно ли его связать с МайкроКон? Потому что я хочу
изменить свою позицию относительно продажи МайкроКон."

"Ну, и что?..."

"Но он так и не объяснил ключевой вопрос: почему он изменил свою
позицию."

"Он же сказал нам, почему", возразил я. "У него нет поддержки, всем
вокруг наплевать."

Коннор протянул ксерокопию. Я взглянул. Это была страница газеты. Я
вернул ее. "Расскажите сами, я за рулем."

"Здесь интервью сенатора Мортона газете "Вашингтон Пост". Он повторяет
свою точку зрения на МайкроКон. Продавать компанию -- против интересов
национальной обороны и американской конкурентоспособности. В общем,
трепотня. Такова была его позиция в четверг утром. В четверг вечером он
присутствует на приеме В Калифорнии. В пятницу утром оказалось, что у него
другой взгляд на МайкроКон. Продажа стала прекрасной. А теперь, скажи мне,
почему?"

"Боже мой", сказал я. "Что мы будем делать?"

Потому что в работе полицейского есть определенные нюансы. В некоторые
моменты до тебя доходит, что ты всего лишь коп, и весьма низко расположен на
социальной лестнице. И ты весьма неохотно трогаешь людей, близких к власти.
Ибо все будет гнусно. Все выйдет из-под контроля. И тебе дадут по заднице.

"Что нам делать?", повторил я.

"Все по порядку", сказал Коннор. "Там не твой дом?"

x x x

Микроавтобусы TV выстроились вдоль улицы. Стояло несколько седанов с
надписями "Пресса" за ветровыми стеклами. Толпа репортеров теснилась перед
дверью в мою квартиру и вытянулась вдоль улицы. Я не увидел свой бывшей
жены.

"Продолжай ехать, кохай", сказал Коннор. "Доезжай до конца квартала и
сверни вправо."

"Зачем?"

"Я недавно позволил себе позвонить в офис прокурора округа. И устроил
твою встречу с женой в парке."

"Да?"

"Подумалось, что так будет лучше для всех."

Я свернул за угол. Хемптон-парк примыкал к начальной школе. В этот час
дети носились снаружи, играя в бейсбол. Я медленно двигался по улице,
высматривая место для парковки, и миновал седан. На пассажирском месте
мужчина курил сигарету. Женщина за рулем барабанила пальцами по баранке. Это
была Лорен.

Я припарковал машину.

"Подожду здесь", сказал Коннор. "Удачи."

( Она всегда предпочитала бледные цвета и надела бежевый костюм и
кремовую шелковую блузку. Светлые волосы были зачесаны назад. Никаких
драгоценностей. Сексуальная и деловая одновременно, ее особый талант.

Мы пошли по дорожке на краю парка, глядя на детей, играющих в мяч.
Никто из нас ничего не сказал. Приехавший с ней мужчина остался в машине.
Кварталом дальше мы видели прессу, кучковавшуюся возле моего дома.

Лорен посмотрела на меня и сказала: "Боже мой, Питер. Не могу себе
поверить, в самом деле не могу. Это нечестно. Ты равнодушен к моему
положению."

Я спросил: "А кто же им сказал?"

"Не я!"

"Но кто-то же сказал. Кто-то им сказал, что ты придешь в четыре часа."

"Что ж, это не я."

"Просто так уж случилось, что ты при полном параде."

"Утром я была в суде."

"Ладно, все прекрасно."

"Да чтоб тебя, Питер!"

"Я сказал, ладно."

"Трахнутый детектив!"

Она повернула и мы пошли обратной дорогой. Уходя от прессы.

Она вздохнула. "Послушай", сказала она, "давай попробуем быть
цивилизованными."

"Окей."

"Я не знаю, как тебя угораздило ввязаться в это дерьмо, Питер. Извини,
но дело идет к тому, что тебе откажут в опеке. Я не могу позволить, чтобы
моя дочь воспитывалась в подозрительном окружении. Не могу позволить. Мне
приходится думать о своем положении. О своей репутации в офисе."

Лорен всегда была озабочена внешней стороной. "Почему же в
подозрительном окружении?"

"Почему? Растление малолетних -- исключительно серьезное обвинение,
Питер."

"Не было же растления малолетних."

"Старые обвинения могут быть подняты вновь."

"Ты же все знаешь об этих обвинениях", сказал я. "Ты была моей женой.
Ты знаешь об этом все."

Она упрямо ответила: "Мишель надо проверить."

"Хорошо, но проверка будет отрицательной."

"На данной стадии мне все равно, что покажет проверка. Дело закрутится
дальше, Питер. Я хочу, чтобы тебя лишили опеки. Ради моего спокойствия."

"О, боже ты мой."

"Да, Питер."

"Ты же не знаешь, что такое воспитывать ребенка. Это отнимет слишком
много времени у твоей карьеры."

"У меня нет выбора, Питер. Ты не оставил мне выбора." Теперь она
заговорила, как долгая страдалица. Мученичество всегда было ее сильной
стороной.

Я сказал: "Лорен, ты же знаешь, что старые обвинения фальшивы. Ты
просто пускаешь их в ход, потому что тебе позвонил Вильгельм."

"Он звонил не мне. Он позвонил помощнику прокурора. Он позвонил моему
боссу."

"Лорен."

"Извини, Питер. Ты сам виноват во всем."

"Лорен."

"Да, именно так."

"Лорен, это очень опасно."

Она резко рассмеялась. "И это ты говоришь! Думаешь, я не знаю, как это
опасно, Питер. Мне могут оторвать задницу!"

"О чем ты говоришь?"

"А ты как думаешь, о чем я говорю, сукин ты сын?", с яростью сказала
она. "Я говорю о Лас Вегасе!"

Я молчал. Я совершенно не мог понять, куда она клонит.

"Слушай", сказала она. "Сколько раз ты был в Лас Вегасе?"