дверь явилась для Найнив полной неожиданностью.
Гляди, во что они превратились!
руки всякой женщины, которой приходится стирать. Побелели, конечно, кожа
сморщилась, но все это пройдет.
принеси, как служанка, - так меня еще и заставляют гнуть спину, словно
какое-то примитивное...
ощущение от удара хлыстом и переместила это ощущение в ту часть сознания,
через которую воздействовала на Могидин. Глаза женщины расширились, губы
сжались. Удар был не сильный - лишь напоминание о том, кто есть кто.
Сейчас мы проведем урок.
в Тоджаре, и тот жил лучше.
не висел смертный приговор. А мы в любой момент можем сообщить Шириам, кто
ты такая.
мысли у Найнив желудок сжался комом, но и со стороны Могидин хлынул
болезненный поток страха. Правда, в лице она не изменилась. Найнив не могла
не подивиться такому самообладанию, понимая, что сама на ее месте скрежетала
бы зубами или билась бы в истерике на полу.
голосом. Этой женщине всегда приходилось говорить, чего от нее хотят.
Добровольно она не показывала ничего и учила лишь тому, чему велели, да и то
под нешуточным нажимом.
обнаружить направляющего Силу мужчину. В этом умении ни она, ни Илэйн до сих
пор отнюдь не преуспели, а ведь в Кэймлине, если отправиться туда, оно может
оказаться совсем не лишним.
Исцелить Логайна. - Ни в глазах, ни в голосе Могидин насмешки не было, но,
глянув на лицо Найнив, она зачастила: - Трудно будет, конечно, но ничего. Мы
можем попробовать снова.
когда Найнив удавалось уловить что-либо сразу, как только становилось ясным
плетение. По сути, Могидин не могла направлять Силу без согласия Найнив, без
того, чтобы та руководила ею, но на этом уроке ведущую роль пришлось
предоставить Могидин. Она определяла, как и куда должны идти потоки, и вила,
как это часто бывало, чрезвычайно запутанный клубок. Потому-то Найнив и
усваивала умения Могидин по крохам, хотя предпочла бы учиться куда быстрее.
Конечно, она уже имела представление о том, как плетутся потоки, но в
сравнении с той сложнейшей кружевной вязью всех Пяти Стихий, которую
показала ей Могидин, сейчас даже Исцеление казалось простым. Тем паче что и
этот узор менялся стремительно - уследить было почти невозможно. Могидин и
сама признавала, что способ сложный, и потому, по ее словам, прибегали к
нему нечасто. Вдобавок, если пользоваться им долго, начинала сильно болеть
голова.
была способна. Если она всетаки поедет к Ранду, это умение может сослужить
ей добрую службу, причем очень скоро. Направляла потоки она сама - то и дело
мелькавшие в голове мысли о Лане или Теодрин поддерживали достаточный для
этого накал гнева. Рано или поздно Могидин все равно призовут к ответу за
все ее преступления, и что тогда делать ей, Найнив, привыкшей черпать силу
от другой женщины? Она должна научиться жить и работать, сообразуясь с
собственными возможностями. Удастся ли Теодрин сломать ее блок? Лан должен
остаться в живых, чтобы она нашла его. Боль в висках усилилась. Напряжение
угадывалось и в глазах Могидин - время от времени она потирала виски, - тем
не менее под покровом страха сквозь браслет просачивалось нечто похожее на
удовлетворение. Причина, по догадке Найнив, заключалась в том, что, даже
когда человек сознательно не стремится кого-либо учить, этот процесс все
равно доставляет ему определенное удовольствие. Удивительно, что и
Отрекшаяся оказалась способна испытывать столь обычное человеческое чувство.
Найнив не знала, как к этому отнестись.
Найнив чуть не потеряла представление о времени, отрешилась от всего и,
когда дверь вновь распахнулась, едва не свалилась с койки.
ай'дам, эхом отозвался в ней, добавившись к ее собственному испугу.
посольство из Башни, от Элайды.
Весь Салидар переполошился.
висках вернулась, а в желудке снова появился ком, избавиться от которого не
помогла бы и вся гусиная мята, сколько ее было в торбе под кроватью. Неужто
Илэйн никогда в дверь стучать не научится? Вот и Могидин за живот
схватилась, видать, ей тоже не помешало бы принять гусиной мяты. - Мы ведь
им говорили, что Элайда знает о Салидаре.
Найнив, - а может, и нет, но теперь-то всем ясно, что мы были правы. Элайде
известно наше местонахождение, а возможно, и наши намерения. Любая служанка
может оказаться ее лазутчицей, да что там служанка, любая сестра! Я эту
посланницу Элайды мельком видела - волосы у нее бледно- желтые, а глаза
такие, что и солнце заморозят. Фаолайн мне сказала, что она из Красной Айя,
а зовут ее Тарна Фейр. Один из стоявших в карауле Стражей провел ее внутрь.
Бр-р-р... Ну у нее и взгляд. Смотрит на тебя как на камень.
приберешь. - Она выждала, пока Могидин, пожав губы и вцепившись в подол, не
покинула комнату, и лишь после этого повернулась к Илэйн: - А с чем... какое
послание она привезла?
задавались тем же вопросом. Я слышала, когда Тарне сказали, что ее примет
Совет Башни, она рассмеялась. Но не так, словно это ее позабавило. Ты не
думаешь... - Илэйн закусила нижнюю губу. - Ты не думаешь, что они и вправду
решат...
захочет, чтобы последние десять миль они ползли на коленях, а последнюю милю
на брюхе. Но даже если не так, если эта Красная скажет им: "Возвращайтесь
домой, все прощено и забыто", - думаешь, они смогут так запросто отмахнуться
от Логайна?
свете, лишь бы снова сделать Белую Башню единой. Все на свете. Ты не знаешь
их так, как я. Во дворце матушки всегда были Айз Седай, и я с детства
привыкла иметь с ними дело. Сейчас весь вопрос в том, что говорит Тарна
Совету и что они ей отвечают.
надежды на лучшее. А тут еще проклятое чувство погоды, словно издеваясь над
ней, подсказывало, что уже сейчас, сию минуту разразится гроза и по крышам
Салидара забарабанит дождь. И такое чувство не давало ей покоя изо дня в
день.
столь холодным тоном, многие, но не человек, стоящий сейчас перед простым
креслом с высокой спинкой посреди выложенного на полу мозаичного знака
золотой солнечной вспышки. Весь его облик указывал на уверенность в себе и
безусловную компетентность.
тысячи Чад на охрану границы с Тарабоном. Тарабон надлежит изолировать,
Омерна, и даже воробей не должен перелететь границу без моего дозволения.
Чад Света - высокий, властный, с мужественным лицом, волевым подбородком и
волнами седины на висках. Его суровые темные глаза казались созданными для
того, чтобы бестрепетно озирать поле боя, что, в определенном смысле,
соответствовало действительности. В настоящий момент в них светилась мысль,
долженствующая казаться основательной и глубокой. Накинутый поверх
сверкающих лат белый с золотом плащ Лорда-Капитана, Помазанника Света, был
Омерне к лицу, как никому другому.
цеха. - Голос его, сильный и вкрадчивый, вполне соответствовал облику. - А
ведь мастера- Иллюминаторы путешествуют повсюду. Мы наверняка сможем завести
среди них своих лазутчиков, и этих лазутчиков будут принимать в каждом
городе, в имении каждого лорда и во дворце каждого правителя... - Но по
правде говоря, Абдель Омерна пользовался незначительным влиянием в Совете
Помазанников и являлся вовсе не полководцем, а начальником лазутчиков. -
Подумайте об этом.
тарабонцы, а Тарабон поражен хаосом и безумием, и он, Пейдрон Найол, не
может допустить проникновения заразы в Амадицию. Ее следовало бы выжечь
Сертаков Виталий
Белов Вольф
Березин Федор
Посняков Андрей
Свержин Владимир