придраться, и даже под гнетом надвигающейся опасности он продолжал смотреть
и запоминать. Однако все, что он видел, проходило через фильтр его
собственного опыта, прежде чем могло быть сказано, и через фильтр опыта
Уолли, прежде чем могло быть им понято. Где-то на этом пути факты
превращались в предположения.
это было самым важным. Но золотые шары? Перья в серебряных держателях? Уолли
начало казаться, что он разглядывает сумасшедший дом сквозь кривое стекло.
Что было результатом кипучей деятельности в башне? Что толклось в ступе -
приманка для демонов? Что находилось в чане? Сколько существовало
разновидностей молний, и почему огненных демонов вызывали только в Ове? Как
он жалел, что Катанджи не мог взять с собой в опасную экспедицию внутрь
башни фотоаппарат!
действительно имело смысл, а что было лишь обычным знахарством? Некоторые
вещи были столь же бессмысленны и нелогичны, как средневековая алхимия, или
пристрастие Хонакуры к священному числу семь, и чем больше Уолли узнавал,
тем меньше, казалось, было в этом смысла.
вблизи Тау.
взял рапиру и маску. Он еще не осмелился бы сразиться с высокопоставленным,
но мог справиться с Ннанджи. Когда счет достиг двадцати одного на ноль, даже
вспотевший рыжеволосый воин признал, что Шонсу теперь полностью здоров и
более не нуждается в опеке.
маленькой армии лорду Шонсу не был нужен Шестой, так что если адепт Ннанджи
сможет стать мастером Ннанджи, он наверняка будет вторым после него.
что нога все еще немного болела. Забавно было хромать по узким, запруженным
народом улицам с седьмым мечом за спиной, разглядывая людей и здания, в то
время как штатские предусмотрительно уступали ему дорогу. Тау и сам по себе
был радостным сюрпризом.
трудно было назвать городом, скорее это было небольшое торговое поселение.
Когда Уолли смотрел на него с борта приближавшегося к берегу "Сапфира", у
него возникло странное ощущение, что где-то это он уже видел: соломенные
крыши, коричневые дубовые балки на фасадах домов, земляного цвета
штукатурка. Вначале он определил этот стиль как средневековый европейский,
но решил, что скорее он ближе к эпохе Тюдора, когда двинулся по узкой
дорожке, претендовавшей на звание главной улицы - поскольку там он увидел
более старые строения, балки которых почернели, а штукатурка побелела.
вперед, бросая тень на каменистую пыль под ногами, в то время как полоса
голубого неба над головой ощетинилась по краям карнизами. Блестящее
бутылочное стекло в ромбовидных окнах отражало свет, не давая заглянуть
внутрь; вывески изображали доступные внутри товары. Несмотря на постоянное
отсутствие свободного пространства впереди, что делало его продвижение
рискованным, Уолли был зачарован. Конечно, набедренные повязки и мантии
выглядели здесь неуместно, но он чувствовал себя так, словно перенесся в
Лондон времен Шекспира, и его все время преследовала мысль о том, есть ли в
этом городке театр, и кто пишет для него пьесы.
сюда в поисках воинов, но чувствовал себя, словно отпущенный на свободу
пленник, словно ребенок на ярмарке. В один из моментов, когда даже его ранг
и престиж не освободили немедленно перед ним путь, он с улыбкой повернулся к
Ннанджи и заявил:
хватило бы размаха рук двух человек, и была плотно забита людьми. Теперь
Уолли увидел причину задержки. Тележка, полная яблок, сцепилась колесами с
другой, груженой блестящей голубой изразцовой плиткой, и от удара красные
плоды посыпались в грязь. Глядя поверх голов, он увидел мальчишек, шнырявших
тут и там, подбирая сокровища, и владельца тележки, который соревновался в
ругательствах с хозяином тележки с плиткой. Их изобретательность все росла,
генеалогия становилась все более невероятной, а указания относительно
воздействий на различные части тела - все более разрушительными. Колесо
тележки с плиткой свалилось с оси, и весь груз готов был обрушиться. Драка,
которая неминуемо должна была за этим последовать, легко могла перерасти в
массовые беспорядки. Добродушные насмешки толпы уже начали сменяться бранью
тех, чьим неотложным делам могло помешать неожиданно возникшее препятствие.
на ее владельца, похоже, никто не обращал внимания, не давая ему даже
подойти ближе к источнику всех проблем. Уолли решил, что настала пора
продемонстрировать свое воинское искусство.
помогал его ранг. Вместе со следовавшим за ним по пятам Ннанджи он добрался
до самой середины заварушки и положил тяжелую ладонь на плечо плиточника.
Плиточник сердито обернулся, потом со страхом взглянул вверх и уважительно
замолк. Яблочник прекратил излагать детальную родословную своего противника
в четвертом колене. Оба с облегчением ждали дальнейших указаний. Уолли
приказал Яблочнику и мускулистому рабу приподнять один конец тележки, в то
время как сам схватился за другой и перенес свой вес на левую ногу. Тележка
приподнялась, и Плиточник поставил колесо на место. Ннанджи уже начал
освобождать для него проход. Вскоре толпа рассосалась, вместе с последними
грубоватыми комментариями.
маленьким Вторым, который с побелевшим от ужаса лицом смотрел на пришельца.
Он вряд ли был намного старше Катанджи, и не выше его ростом - не стоило
удивляться тому, что ему не удалось проявить свой авторитет.
представившись как ученик Алладжуи. Уолли произнес ответное приветствие, но
не стал тратить время на то, чтобы представить юношу Ннанджи.
ней висел бронзовый меч, который Уолли должен был заметить раньше, рядом с
громадным сапогом.
на него. Они направились к двери, а ученик Алладжуи шел за ними следом, не
ожидая, когда его формально отпустят.
столами с туфлями и сапогами; потолочные балки опасно нависали над головой.
Под окном стучали молотками Пятый и двое Вторых, держа колодки на коленях.
Пол вокруг них был усеян обрывками кожи, и в воздухе стоял ее тяжелый запах.
Дверь отрезала от них звуки улицы.
его лице тут же появилось то же выражение страха, что и у молодого воина.
Ему было около сорока, он был крепко сложен и почти лыс. У него были руки,
как у борца, старый шрам поперек лба и напоминающее цветную капусту ухо.
Профессия сапожника в Тау, вероятно, была достаточно опасной.
приветствовать тебя, если ты подождешь несколько минут.
юношей вскочили на ноги и побежали за ним.
много воинов, - сказал Уолли. - Я не рассматриваю возможность обвинения с
твоей стороны, брат мой - но они этого не знают. Для тебя это может быть
хорошая возможность провести расследование!
Он переоделся в более чистую мантию, но это была одежда более пожилого
мужчины. Ннанджи еще сильнее нахмурил брови.
трудно быстро двигаться по утрам.
представить тебе моего подопечного и брата по клятве, адепта Ннанджи. Мне
кажется, он хотел бы задать несколько вопросов.
когда он приветствовал Ннанджи, и Ннанджи тут же начал задавать вопросы.
Суворов Виктор
Володихин Дмитрий
Конюшевский Владислав
Свержин Владимир
Прозоров Александр
Сапковский Анджей