растрескавшийся лед. От боли у него захватило дух. У него еще хватило
времени заметить, как существа опускаются на него, но времени на бегство уже
не осталось. Спал ли он или бодрствовал, он знал, что пришел его конец:
смерть от этих членов имеет законную силу для обоих состояний.
кастрировать его, он ощутил, как растрескавшийся ледник под ним содрогнулся,
вздыбился с чудовищным грохотом и сбросил его со своей спины в снег. Осколки
посыпались на него, но сквозь их град он увидел, как женщины, закованные в
лед, покидают свои могилы. С трудом он поднялся на ноги, чувствуя, как земля
дрожит под ним все сильнее и сильнее. Грохот небывалого освобождения эхом
отдавался в горах. Потом он повернулся и побежал.
зрелище воскрешения, так что он бежал, не зная, как завершились начатые им
события. В одном он был уверен: агенты Хапексамендиоса не преследовали его,
а если и пытались организовать погоню, то просто потеряли его из виду. Но их
отсутствие служило ему не очень-то большим утешением. Он не вышел невредимым
из своих приключений, а ведь путь, который ему предстояло проделать, чтобы
вернуться в лагерь, был немалым. Его бег вскоре превратился в беспомощное
ковыляние, и кровь метила его маршрут. Пора кончать с этим сном, - подумал
он и открыл глаза, намереваясь подвинуться к Пай-о-па, обнять его,
поцеловать мистифа в щеку и рассказать ему об этом видении. Но его мысли
были слишком спутанными, чтобы он смог окончательно пробудиться от сна, и он
не осмелился улечься на снегу, опасаясь, что смерть во сне настигнет его
быстрее, чем утро разбудит его. Из последних сил он пробирался вперед,
слабея с каждым шагом, гоня от себя мысль о том, что он сбился с пути и
лагерь находится не впереди, а совсем в другом направлении.
первым делом он инстинктивно вскинул голову вверх, ожидая появления тварей
Незримого. Но до того, как взгляд его достиг высшей точки своей траектории,
он наткнулся на чью-то фигуру, приближающуюся слева. Миляга остановился и
стал присматриваться. Фигура была лохматой, голова ее была покрыта
капюшоном, но руки ее были распахнуты в приветственном объятии. Он решил не
расходовать последние оставшиеся у него запасы энергии на то, чтобы
выкрикнуть имя Пая. Он просто изменил направление и направился навстречу
мистифу. Мистиф успел сбросить с себя шубу и распахнуть ее перед Милягой,
так что тот рухнул в ее блаженные глубины. Но он уже не почувствовал этого.
Собственно говоря, он мало что чувствовал, кроме облегчения. Как учил его
мистиф, он избавился от всех сознательных мыслей, и оставшаяся часть
путешествия превратилась в расплывчатую пелену падающего снега, сквозь
которую иногда пробивался голос Пая, говоривший, что вскоре все будет
кончено.
шубы Пая. - Я проснулся?
чувствовал, как его тепло согревает его лицо и тело. Ему потребовалось
несколько секунд, чтобы разобраться в значении этого обстоятельства. Потом
он снова приподнялся и понял, что он гол, гол и покрыт шкурами.
Ты действительно отправился на ледник, и ты был очень близок к тому, чтобы
не вернуться обратно.
мне только снится, а потом я снял шубу и одежду... какого черта я это
сделал? - Он еще помнил, как он пробивался сквозь снег и дошел до ледника.
Он помнил боль, помнил трескающийся лед, но все отодвинулось куда-то так
далеко, что оказалось за пределами досягаемости. Пай прочитал его
недоуменный взгляд.
оно придет само. Стоит перестараться, и сердце не выдержит. Тебе надо
немного поспать.
смерть.
пусть же оно получит, что хочет.
оказалось трудным и деликатным делом. Милягины суставы уже начинали
распухать. Однако штаны он натянул без помощи Пая на ноги, которые
представляли собой сплошную массу синяков и ссадин.
приличную отбивную.
Миляга и не мог припомнить, чтобы он говорил об этом мистифу. - Ложись. Я
разбужу тебя, когда будет светло.
ему вместо подушки, и позволил мистифу укрыть его своей шубой.
Миляги. - И просыпайся по-настоящему.
2
несколько минут), небо, видневшееся между скал, было по-прежнему темным, но
это была темнота снеговых облаков, а не фиолетово-черный цвет
джокалайлауской ночи. Он приподнялся, чувствуя боль в каждой косточке.
потянуться, так как это было бы пыткой для его суставов. - И за подогретый
хлеб с шоколадом.
сказал Пай.
перевал.
завтрак вместо сена ему предлагают ободряющие слова, и, погрузив мясо,
приготовленное Паем вчера, оставили свое убежище среди скал и двинулись в
снежную мглу. Между ними состоялся короткий спор по поводу того, должны ли
они ехать на доки. Пай настаивал, что Миляга, учитывая его теперешнее
состояние, должен сесть в седло, а тот возражал, что, возможно, если они
попадут в более трудную ситуацию, доки придется тащить их обоих, и они
должны поберечь оставшиеся у животного силы на крайний случай. Но вскоре он
стал спотыкаться в снегу, который местами был ему по пояс. Его организм,
хотя отчасти и подбодренный сном, был явно слишком слаб для возложенной на
него задачи.
ему Пай.
его была столь велика, что сидеть прямо, выдерживая порывы сильного ветра,
ему было очень трудно, и поэтому он распластался на хребте животного. Лишь
иногда он приподнимался из этого положения, чтобы лишний раз убедиться, что
вокруг них мало что изменилось.
после очередного осмотра местности, и выражение лица мистифа послужило ему
достаточным ответом. Они сбились с пути. Миляга сел прямо и, морщась от
бьющего в лицо ветра, огляделся в поисках убежища. Мир был белым по всем
направлениям, кроме них самих, но и они постепенно стирались на белом фоне,
по мере того как лед намерзал на их шубы, а снежный покров, сквозь который
они пробивались, делался все толще. До этого момента, каким бы трудным ни
становилось путешествие, ему не приходило в голову рассматривать возможность
поражения. Он сам был лучшим приверженцем своей благой вести об их
неуничтожимости. Но в настоящий момент такая уверенность казалась
самообманом. Белый мир сдерет с них все краски, чтобы Добраться до
нетронутой белизны их костей.
расстояние и соскользнул вниз. Неожиданно избавившись от ноши, доки осел,
его передние ноги подогнулись. Если бы Пай не успел вовремя вытащить Милягу,
туша зверя могла бы раздавить его в лепешку. Откинув назад капюшон и
вытряхивая забившийся туда снег, он поднялся на ноги и встретился глазами с
утомленным взглядом Пая.
его знает, где мы, Миляга.
выпутаться. Нам надо отдохнуть.
снега на небе ограничены, и в большинстве своем они уже израсходованы,
правильно? Правильно, я тебя спрашиваю? Так что нам надо только продержаться
до того момента, как буря кончится, и тогда мы увидим, где мы находимся...
двинемся дальше, мы загубим зверя, а возможно, и самих себя. Мы запросто
Максимов Альберт
Посняков Андрей
Курылев Олег
Пехов Алексей
Никитин Юрий
Орловский Гай Юлий