Чтение 63–й страницы книги ~Тени сгущаются~

по-прежнему раздавалось отчаянное ржание лошадей.

И началось.

Крики, Вопли. Предсмертные хрипы людей. Шипение и рев заклятий. Я не
думал, что у Молчуна есть хотя бы шанс, но он сам вызвался добровольцем. Мы
надеялись, что фургон отвлечет внимание Хромого и массированная атака
застанет его врасплох.

Когда мы выехали из леса, приглушенный расстоянием шум за спиной все еще
продолжался.

- Все не так уж плохо, - крикнул я. - Иначе давно стало бы тихо.

Я не чувствовал того оптимизма, который старался изобразить. Мне совсем
не нравилось, что схватка затянулась. Я надеялся, что они быстренько нанесут
удар и смоются, потрепав Хромого настолько, чтобы он приплелся в гостиницу
зализывать раны.

Мы загнали лошадей в сарай и разошлись по укрытиям.

- Нам не пришлось бы так надрываться, если бы Ворон тогда прикончил его,
- пробурчал я на ходу.

Давным-давно, когда я участвовал в захвате Шепот, пытавшейся переманить
Хромого на свою сторону, Ворону выпала фантастически редкая возможность
расправиться с ним. Но Ворон не воспользовался ею, хотя у него со Взятым
были и личные счеты. Теперь его милосердие обернулось проклятием для всех
нас.

Ростовщик пошел в свинарник, где мы наспех соорудили легкую баллисту,
бывшую частью нашего первоначального плана. Гоблин простеньким заклинанием
замаскировал его под борова, неотличимого от остальных хрюшек. Мне казалось,
что баллиста нам вряд ли пригодится, и я велел Росту не высовываться зазря.

Мы с Гоблином поднялись наверх, следить за дорогой и восточной грядой. По
плану Молчун почти сразу после атаки должен был рвануть - чего он вовремя не
сделал - в ту же сторону, что и южане, а потом, заметая следы, пробраться
лесом к этой гряде и наблюдать оттуда за гостиницей. Я хотел, чтобы часть
людей Хромого погналась за южанами, приняв их за нас. Самим южанам я об этом
не докладывал. Я только надеялся, что им хватит ума драпать вперед без
оглядки.

- Ха! - воскликнул Гоблин. - Вон он, Молчун! Жив, курилка!

Вскоре показались еще люди. Лиц я отсюда не различал.

- Всего лишь трое, - пробормотал я. Это означало, что четверо погибли. -
Проклятье!

- Думаю, им удалось его подранить, - сказал Гоблин. - Иначе их бы здесь
не было.

Меня это не успокоило. Полевой командир я был неопытный и не привык
справляться с чувствами, которые неизбежно возникают, когда ты узнаешь, что
люди погибли, пытаясь выполнить твои приказы.

- А вот и всадники.

Они выехали из леса, приближаясь к гостинице по Тряской дороге и
отбрасывая длинные тени.

- Шестеро, - сказал я. - Нет, семеро. Значит, они не погнались за
южанами.

- Похоже, всем им здорово досталось.

- Элемент неожиданности. А Хромой с ними есть? Не видишь?

- Нет. Вон тот... Ба, да это же Аза! А на третьей лошади - старина Шед. И
хозяин гостиницы сзади, перед замыкающим.

Уже лучше. Стало быть, численность противника уменьшилась вдвое. А я
потерял только двоих из семерых, принимавших участие в атаке.

- Что будем делать, если Хромого с ними нет? - спросил Гоблин.

- Поживем - увидим.

Молчун уже скрылся с дальней гряды.

- Вот он. Костоправ! Перед хозяином гостиницы! Похоже, без сознания.

На такое я не смел и надеяться. Но Взятый действительно выглядел так,
словно был в отключке.

- Пошли вниз! - скомандовал я. Сквозь щель в ставне я увидел, как они
въехали во двор. Не ранен был только Аза. Руки у него были привязаны к
седлу, ноги - к стременам. Один из раненых спешился, развязал Азу и,
приставив к нему нож, заставил помочь остальным. Досталось им всем
по-разному. Шед, казалось, был при последнем издыхании. Хозяин гостиницы
выглядел получше. Его, по-видимому, просто сильно поколотили.

Солдаты заставили Азу с толстяком снять Хромого с лошади. Я чуть было не
выдал себя невольным возгласом. Взятый лишился правой руки почти по плечо.
На теле у него было еще несколько серьезных ран. Но он, конечно, оклемается,
если полежит под защитой своих подчиненных. Взятые - ребята живучие.

Аза с толстяком двинулись к двери. Хромой обмяк, как сырая веревка.
Человек, понукавший Азу, распахнул дверь.

- Нет! - очнувшись, прохрипел Хромой. - Западня!

Аза и хозяин гостиницы бросили его наземь. Аза начал удаляться на
цыпочках, зажмурив от страха глаза. Толстяк пронзительно свистнул. Его
свирепые собаки выскочили из сарая.

Гоблин с Одноглазым метнулись во двор. Я прыгнул и бросился на Хромого,
пытавшегося подняться на ноги.

Мой меч вонзился ему в плечо поверх культи. Единственный кулак Хромого
саданул мне прямо в живот.

Из меня со свистом вырвался, весь воздух. Я чуть было не отрубился и осел
на землю, выблевывая кишки и слабо соображая, что творится кругом.

Собаки бросались на солдат Хромого и рвали их в клочья. Несколько псов
набросились на Взятого. Он молотил их кулаком, убивая с одного удара.

Гоблин с Одноглазым выдали ему все, на что были способны. Отмахнувшись от
их заклятий, как от дождичка, Хромой вмазал Одноглазому и повернулся к
Гоблину.

Тот побежал. Хромой, шатаясь, ковылял за ним. Уцелевшие мастифы вцепились
ему в спину.

Гоблин бежал к свинарнику, но, поскользнувшись, растянулся в грязной
луже. Хромой навис над ним, замахнувшись для смертельного удара.

Копье, выпущенное Ростовщиком, пробило ему грудь и вышло на три фута из
спины. Хромой зашатался - истерзанный низенький человечек в коричневом,
вцепившийся в копье. Казалось, все его силы сосредоточились на этой торчащей
из груди палке. Гоблин откатился в сторону. Рост в свинарнике зарядил
баллисту и выстрелил еще раз.

Вж-жих! Копье пронзило Взятого насквозь и сбило с ног. Собаки вцепились
ему в глотку.

Я перевел дух. Нашел свой меч. И тут из кустов ежевики, росших возле
пруда футах в двухстах к северу, до меня донесся какой-то шум. Рядом с
кустами взад-вперед бегал одинокий пес и рычал. Аза, больше некому.
Спрятался в единственное доступное укрытие.

Я встал. Толстяк помог подняться Одноглазому и схватил с земли чей-то
меч. Мы втроем сгрудились над Хромым. Он лежал в луже крови, слегка
повернувшись набок. Маска его соскользнула, и нам открылось изъеденное
временем лицо, которое она скрывала. Хромой вяло отбивался от собак, не в
силах поверить в случившееся.

- И все впустую, - сказал я. - Бумаг здесь давно уже нет.

- Это тебе за брата! - воскликнул толстяк и замахнулся мечом. Однако он
был так избит, бедняга, что удар получился слишком слабым.

Хромой пытался собраться с силами. Тщетно - сил у него больше не было. Он
понял, что умирает. После стольких веков. После того, как он пережил Белую
Розу и гнев Госпожи, которую предал в битве при Розах и в Облачном лесу.

Глаза у него закатились, и я понял, что Хромой зовет мамочку на помощь.

- Скорее, мы должны убить его! - сказал я. - Он призывает Госпожу.

Мы рубили, кололи и кромсали. Псы рычали и кусали. Он не умирал. Даже
когда мы выбились из сил, в нем еще теплилась искорка жизни.

- Давайте оттащим его на задний двор. Мы так и сделали. И там я увидел
Шеда, лежащего на земле рядом с солдатами, бывшими нашими братьями по
Черному Отряду. Я поднял глаза к тускнеющему горизонту и заметил Молчуна,
который приближался к гостинице. За ним шли Ведьмак и Масло. У меня немного
отлегло от сердца. Слава Богу, что эти двое уцелели! Сколько я их помню, они
всегда были неразлучны. Не представляю, что было бы, переживи один из них
другого.

- А Зола убили?

- Да, - откликнулся толстяк. - Его и этого парня, Шеда. Вы бы видели, как
они дрались! Выскочили на дорогу и стянули колдуна с коня. Вол отрубил ему
руку. А еще они вдвоем убили четверых солдат.

- Как погиб Вол?

- Кто-то раскроил ему голову мечом, точно спелую дыню.

- А Шишка?

- Затоптан насмерть. Но он им тоже выдал будь здоров. Я сел на корточки
рядом с Шедом. Одноглазый тоже склонился над ним.

- Как они тебя поймали? - спросил я хозяина гостиницы.

- Слишком я толстый, чтобы быстро бегать. - Он выдавил слабую улыбку. -
Никогда не собирался быть солдатом.

Я улыбнулся ему в ответ.

- Что скажешь. Одноглазый? Я с первого же взгляда понял, что Шеду ничем
помочь не смогу.

Одноглазый покачал головой.

- Двое солдат еще живы. Костоправ, - сказал Гоблин. - Чего с ними делать
будем?

- Несите их в гостиницу. Я подлатаю. Они были мне братьями. То, что
Взятые настроили их против нас и превратили в наших врагов, ни в коей мере
не лишало их права на мою помощь. В сумерках возникла долговязая фигура
Молчуна.

- Маневр, достойный Капитана, Костоправ, - сказал он знаками.

- Да уж.

Я уставился на Шеда с грустью, какой от себя даже не ожидал.

Лежавший передо мной человек пал так низко, что дальше некуда. Но он
боролся с собой, он силой заставил себя подняться и обрести достоинство. Он
стал настоящим человеком, гораздо лучше меня, ибо нашел в своей душе