Просто присутствуй - и все. И самое главное - не улыбайся.
как на пустое место, и вошли в дом. Коридор был таким же темным и
прохладным, как все коридоры в бунабских домах, но в этом доме он
оказался очень коротким и прямым. Прямо перед нами была дверь,
завешанная тонкой полупрозрачной тканью - такой легкой и невесомой,
словно ее соткали не люди, а трудолюбивые паучки. Занавеска сама
взлетела вверх, словно от порыва ветра, хотя я мог поклясться, что
никакого ветра не было, и мы вошли в комнату. Помещение оказалось
просторным и почти пустым, если не считать многочисленных ковров,
ковриков и подушек, которые покрывали пол даже не одним сплошным
слоем, а несколькими слоями, образуя что-то вроде пологого холмика в
центре комнаты. На плоской вершине этого холмика был постелен большой
круглый ярко-зеленый ковер с густой бахромой, похожей на настоящую
живую траву. В центре ковра, опираясь на большие разноцветные овальные
подушки, сидел пожилой человек в необыкновенно высокой агибубе - никак
не меньше полутора метров, а то и больше! У него было такое же суровое
отрешенное лицо, как и у стариков, которых мы встретили у входа. Но в
отличие от них, этот дядя был преисполнен такого нечеловеческого
величия, что если бы Хэхэльф сообщил мне, что это и есть бог по имени
Варабайба, я бы тут же выпалил, что уже и сам это понял. Но
царственный старик, разумеется, не был Варабайбой. Передо мной сидел
ндана-акуса Анабан, владыка Вару-Чару - насколько я понял, всего лишь
один из многочисленных мелких правителей острова Хой, хотя
словосочетание "мелкий правитель" совершенно не вязалось с его
обликом, осанкой и манерами властелина мира - тот самый человек,
который стал для моего друга Хэхэльфа чем-то вроде отца и научил его
всему на свете, в том числе плавать со скоростью моторного катера,
улыбаться "сердечной улыбкой", а также стрелять из лука и играть на
какой-то местной флейте - правда, двух последних подвигов Хэхэльф при
мне пока не совершал...
как бы сквозь нас - как мне показалось, довольно безучастно. В конце
концов, я начал чувствовать себя привидением, мерцающим призрачным
сгустком разреженной материи, которую невозможно заметить при дневном
свете. Потом он внезапно поднялся на ноги одним легким порывистым
движением, словно не утопал только что в груде мягких подушек, подошел
к Хэхэльфу, оглядел его с ног до головы, одобрительно кивнул, даже
снисходительно похлопал его по плечу и неторопливо вернулся на место.
Только после этого он внимательно уставился на меня. Мне стало не по
себе - признаться, я даже почувствовал противную дрожь в коленках, но
потом наши глаза встретились, и я внезапно успокоился. Не могу
сказать, что я почувствовал, что ндана-акуса испытывает ко мне
расположение или симпатию - просто почему-то перестал нервничать, и
все тут. Выдержав долгую томительную паузу - Станиславский бы
обзавидовался! - старый бунаба наконец вымолвил одно-единственное
слово, что-то вроде "амана", с ударением на последнем слоге.
Хэхэльфа чем-то вроде выстрела стартового пистолета: он поспешно
открыл рот и начал в очередной раз излагать "краткое содержание
предыдущих серий". На этот раз он витийствовал не меньше часа.
Ндана-акуса слушал его внимательно, время от времени снисходительно
кивал, как бы давая понять, что болтовня моего друга пока ему не
надоела.
задумался. Я понял, что уже давно хочу в туалет и огорчился - надо же,
как некстати! Мне повезло: размышления ндана-акусы длились всего
несколько минут. Потом старик заговорил, и его голос, низкий и
глубокий, произвел на меня самое благоприятное воздействие. Я сразу,
без всякого перевода, понял, что ндана-акуса собирается мне помочь -
довольно странно, если учесть, что интонации этого величественного
старца были такими же недовольными, как и его морщинистое лицо.
Закончив говорить, он снова посмотрел мне в глаза, и на этот раз я
очень хорошо понял, что имел в виду Хэхэльф, когда говорил о
"сердечной улыбке" бунаба. Взгляд ндана-акусы не был ни веселым, ни
приветливым в обычном понимании этих слов, но мне вдруг стало очень
тепло и уютно в обществе его более чем мрачной персоны, можно сказать,
я впервые в жизни обнаружил, что во Вселенной есть место, где меня
любят: не за какие-то там гипотетические достоинства, которым здесь
была грош цена, а просто так, потому что я есть - как любят дерево,
которое растет в саду, или ручей за домом, на дне которого можно
разглядеть пестрые разноцветные камешки, или сухой узорный лист,
который можно отыскать в траве, принести домой и положить под
стекло...
взволнованно. Потом дернул меня за рукав - я-то стоял как вкопанный,
переваривая свои неземные ощущения - и мы вышли в сад.
солнышка стояли в зените, что на моей памяти случалось с ними крайне
редко.
понял, да? Ты понравился старику - я надеялся на это с самого начала,
но даже не ожидал, что между вами возникнет такая симпатия...
Ндана-акуса даже захотел с тобой побеседовать, чего с ним уже очень
давно не случалось. Вообще-то старик не охотник слушать чужую
болтовню. "Поговорить о ценах на щенков моих чару с богатым торговцем;
ответить на глупый вопрос моего старшего сына, дабы он уяснил
собственное несовершенство; спросить у молодой жены, какая она у меня
по счету; дать тебе дельный совет, если ты специально приедешь на Хой,
чтобы его получить - это я еще понимаю. Но о чем еще можно
разговаривать с людьми, Хэхэльф?" - вот что сказал он мне лет двадцать
назад, и с тех пор его мнение по этому вопросу не переменилось.
кои-то веки захотел пообщаться? - огорчился я.
рассмеялся Хэхэльф. - Здесь, на Хое, только рабы быстро
поворачиваются, Ронхул! Сейчас ндана-акуса посмотрел на тебя и
выслушал твою историю в моем изложении. Теперь он будет до вечера
размышлять об увиденном. А вечером будет пир - специально в честь
нашего приезда. Впрочем, у них здесь каждый вечер пир, просто когда
появляется гость, ему любезно сообщают, что пир не просто так, а
именно в его честь... Да, так вот: если к вечеру у ндана-акусы не
пройдет желание задавать тебе вопросы, он задаст их на пиру, чтобы все
его домочадцы могли насладиться вашей беседой. Дядя Анабан - очень
великодушный человек, хотя с виду, конечно, не скажешь...
мальчишкой. Детям часто разрешается то, что не позволено взрослым.
За это ты откроешь мне страшную тайну: где тут у них туалет?
порядок свои самые неотложные дела, и мы с Хэхэльфом отправились
устраиваться. Нас сопровождал донельзя важный человек в коротенькой
ярко-желтой агибубе и такой же желтой юбке, которая начиналась под
мышками, но не достигала колен. Со слов Хэхэльфа я понял, что сей
напыщенный тип - "хуса", тоже раб, но более низкого ранга, чем ребята
в штанах, которые называются "папну". Этого достойного джентльмена
звали Хвоп, и он был слугой Хэхэльфа в те времена, когда мой приятель
с легкой руки своего папаши стал заложником и поселился в семье
ндана-акусы Анабана.
бунаба, поэтому услуги таких почтенных рабов как папну мне по чину не
полагаются, - объяснил мне Хэхэльф. - С другой стороны, я был сыном
знатного человека, хоть и чужака, так что считалось, что оставить меня
вовсе без слуги просто неприлично. Поэтому ко мне приставили Хвопа.
Невелика честь, конечно: простых рабов хуса в доме ндана-акусы разве
что горшки мыть допускают, но все лучше, чем ничего... Зато сам Хвоп
оказался счастливчиком: он до сих пор считается моим личным слугой, и
когда я приезжаю погостить, он мне, конечно, прислуживает. Но
приезжаю-то я, сам понимаешь, редко! Поэтому большую часть времени он
бездельничает: сидит в саду и грызет спелую умалу - под тем предлогом,
что "хозяин ему ничего не приказывал". Что касается меня, я доволен:
хоть одного человека я на своем веку уж точно сделал счастливым!
коренастая женщина средних лет. За ней следовал высокий худой человек
с очень большим носом и маленьким, но таким же недовольным, как у всех
бунаба ртом, одетый в нелепую короткую юбку, как и слуга Хэхэльфа.
Женщина что-то угрюмо буркнула и ушла, а длинноносый незнакомец
остался с нами.
торжественно сказал мне Хэхэльф, указывая на него. - Этого парня зовут
В°ха, и он - твой личный слуга. Хондхо - тетка, которая его привела,
незамужняя сестрица дяди Анабана и управительница его дома - сказала,
что ндана-акуса распорядился прислать слугу в распоряжение "важного
гостя". Эк ты его все-таки впечатлил!.. Насколько я в курсе твоих
планов на будущее, этому счастливчику, В°хе, осталось работать всего
несколько дней, а потом он может бездельничать до глубокой старости,
аргументируя это тем, что "хозяин ничего не приказывал делать". Правда
здорово?
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Перумов Ник
Жюль Верн
Беляев Александр