саркастическую мину, на которую был способен.
ты столь бережно хранишь внутри своего медальона - не более чем обманка,
заговоренная магией Надзирающего над Равновесием. Он давно обыграл тебя,
Герфегест.
иссякла. Масло в светильнике кончилось. Волны играли файелантом Пелнов,
словно ребенок кожаным мячом. Бледно-желтый диск луны издевательски
поглядывал на них сквозь окно каюты.
стало понятно мое. Мне незачем было искать встречи с тобой, ибо у меня в
запасе не было слов, которые можно было бы швырнуть на лживые весы
мироздания.
Ты ведь знал, что вся наша суета - это суета вокруг гиблого дела.
идет не о простом поражении. Ганфала натянул нос Зикре Конгетлару. Если бы
только это. Больное самолюбие унять так же просто, как плачущего ребенка.
Ты, наверное, слышал о том, что Рыбий Пастырь хотел вывернуть Синий
Алустрал наизнанку. Хотел. Но всего лишь хотел. У него не было для этого
сил. Дагаат не по зубам Рыбьему Пастырю, ибо Благоразумие и Долг еще живы
в Синем Алустрале. Гамелины, Эльм-Оры, Лорчи и Хевры. Они смогли поставить
на место Ганфалу, и о Семени Ветра можно было бы забыть, как забывают о
собственных несбывшихся мечтах. Пока Ганфале и его горстке Хранящих
Верность противостояли люди Стагевда, причин для волнений не было. Тем
более волноваться о судьбах Алустрала не было причин после того, как
Хозяином Дома Гамелинов стал ты, Герфегест, укротив Путь Стали и слившись
в танце Чистого Удвоения с госпожой Харманой. Сколь бы ни был хитер и
могущественен Ганфала, ему не разбудить Хуммера в одиночку. Есть вещи,
которые не под силу даже магам первой ступени. Но...
- Длань, Уста и Чресла Хуммера. Выкормыш Октанга Урайна. А если быть
вполне честным, то сам Октанг Урайн, одетый в тело Шета точно так же, как
я одет в черный камзол, расшитый лебедями. Теперь, под водительством Шета,
Сиятельного варанского князя, Ганфала возьмет Священный Остров, ибо силы,
проведенные Шетом сквозь Морские Врата Хуммера, открытые благодаря
наивности и неразумности вашего покорного слуги, сослужившего службу своим
врагам в Молочной Котловине...
Семь лет назад для Синего Алустрала началась новая эра. Это поняли все,
кому было до этого дело.
земли острова. И Глас Хуммера, услышанный им в Синей Комнате, был ему
одобрением.
Ганфалы силой. Однако в Синюю Комнату Стагевд так и не решился войти.
Некоторые называли это малодушием. Некоторые - благоразумием.
постигнуть тайную механику Священного Острова. Когда настояла на том,
чтобы воздвигнуть вокруг острова стену Густой Воды. Она не пожалела своих
сил на то, чтобы создать вокруг Дагаа-та несокрушимую преграду, преодолеть
которую без посредства магии не представлялось возможным. Наконец
понимание пришло и к Герфегесту. На борту крылатого корабля Пелнов. Когда
стена Густой Воды, скрывавшая от посторонних взоров средоточие Синего
Алустрала, выросла перед его глазами безмолвной громадой.
Артагевда, был столь мал, - сказал Герфегест, впечатленный видением
водяного кольца, образовывавшего некое подобие крепостной стены. - Если
сотня бойцов, укрывшихся за крепостной стеной, стоят тысячи нападающих,
то" десяток отважных воинов, защищенных Густой Водой, стоит целой армии.
сказала она в задумчивости.
силен и могущественен, как был некогда Октанг Урайн. Быть может, даже
сильнее. Но под силу ли Урайну было сокрушить такую преграду? Конгетлар не
стал делиться своими опасениями с Харманой. Ей, пожалуй, с избытком
хватало своих собственных.
можно проделать ворота? - поинтересовался Герфегест.
заклинать ее, - сказала Хармана и подала знак бывшему наготове матросу.
Почтовая чайка. Только зачем она?
принадлежали "Жемчужине Морей", это было бы излишним, - пояснила Хармана.
гербом дома Гамелинов. Разумеется, не совсем обыкновенный медальон. Она
бросила птицу в воздух, и та, обрадованная неожиданной свободой, понеслась
вперед. Похоже, Густая Вода ничуть не испугала чайку - развернув свои
сильные крылья, она понеслась туда, где ее ждали руки Артагевда.
печальным взглядом.
боюсь, нас встретят совсем не так, как нам бы того хотелось, а как того
заслуживали бы изменники Пелны.
минуты, когда тайны бытия падали к ее ногам, а стихии были ей послушны.
делавших Густую Воду покорной. Герфегест невольно залюбовался ей. Смертная
женщина, повелевающая стихиями. Ее длинные черные одежды струились по
совершенному телу, подчеркивая ее стройность. Да, она была привлекательна.
Она была привлекательнее любой женщины, виденной Герфегестом когда-либо. И
Герфегест благодарил судьбу за великое откровение, данное ему той странной
ночью в Нат-Туоле, вечным напоминанием которой сиял на пальце Харманы
теперь Перстень Конгет-ларов.
покинувших свои дела ради того, чтобы насладиться зрелищем, о котором
каждый из них потом будет рассказывать замершим на коленях внукам. Хозяйка
Дома открывает ворота в Дагаат.
тоже. Лишь тишина, нарушаемая хрустальным голосом Харманы.
Дагаат был открыт - Герфегест увидел сквозь просвет цитадель, на вершине
которой реял стяг с двумя черными лебедями. Хармана опустила руки - от
них, казалось, все еще исходит неземное свечение - и повернулась к
зачарованным зрителям.
как бы извиняясь за то, что волшебство исчезло.
гостей. А потому, когда крылатый корабль Пелнов вошел в гавань, у
пристани, где покачивались на волнах кургузые и приземистые лодчонки
Лорчей и несколько файелантов Гамелинов, Харману и Герфегеста уже ждал
Артагевд. Его лицо осунулось и приобрело тревожное выражение. От прежнего
беззаботного любезника, с каким пришлось сражаться Герфегесту в
Наг-Киннисте, теперь не осталось и следа. Видимо, держать в руках Дом
Гамелинов, в то время как Хозяин и Хозяйка отсутствуют, было весьма
сложной задачей. Способной сделать из храброго юноши по-настоящему
мужественного воина.
коренастого, наголо выбритого человека с булавой у пояса. Он стоял
подбоче-нясь, и вся его поза свидетельствовала о том, что этот человек не
боится никого и ничего. Даже если небо упадет на землю, он будет стоять
так. И простоит до скончания вечности. Герфегест узнал в нем Хозяина Дома
Лорчей. Его звали Перрин.
этому Дому снисходительно. "Лед греет душу Лорчей, у Лорчей пламя его".
Ледяные цепи на их гербах. Странный символ. Достойный странного дома. "Не
Лукин Евгений
Ильин Андрей
Марко Джон
Доставалов Александр
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк