тэперь нэ разочтешься! Ты кто?
истребитель-бомбардировщик] без обеих ног, ветеран афганской и
чеченской! И сей момент устрою здесь ковровое бомбометание!
щепок и осколков и перепрыгнул через стойку. Девушка в халате
испуганно вскрикнула, Но работяги ухом не повели, лишь принялись
интенсивно сопеть и нюхать. Ким шагнул к отпрянувшему Мураду.
Кувалда покачивалась в его руках, побрякивали стальные диски в
сумке, под ногами скрипело стекло. Смуглая горбоносая физиономия
кладовщика начала бледнеть.
загоняя в щель между столом и топчаном. - Узнаешь, спрашиваю?
Кононов. - И нынче мы с тобой исполним про колокольчики во ржи...
Ты будешь петь, а я - аккомпанировать!
крякнул, покачнулся и рассыпался.
кладовщика за шею. - Интересуюсь я цветочками, что у Пал Пальма
растут, у твоего хозяина. Вот только где? Адрес, быстро! Улица,
номер дома, особые приметы? Говори!
там не бывал! Здэсь сижу, на складе... Я вааще хазяина три раза
видэл!
помягче, костей в нем нет".
кладовщика.
так нэт сейчас Толяна... Еще Гиря ездил со своими... Так Гири
тоже нэт!
горбоносого. - Про Гирю истинная правда, а остальное мы узнаем.
Больно будет, но ты уж потерпи... Тебе какое ухо оставить, левое
или правое?
головою Кима засвистели пули. Одна чиркнула кладовщика по ребрам,
и вопль сменился громкими стонами. Ким рухнул на пол, пополз к
загородке, к тому углу, который был дальше от выхода и ближе к
подвальной двери. В стену ударила новая очередь, брызнул бетон, и
резкий противный запах смешался с ароматом коньяка. Опять
выстрелы, потом - голос, вроде, бы знакомый:
к полу. Диспозиция была неприятной: слева - сероглазик Зайцев и
трое с автоматами, справа - еще пятеро, тоже не пустые. В подвале
прятались или за ящиками и стеллажами? Впрочем, не важно;
прятались, значит, ждали, а если ждали, то, выходит, вычислили.
"Аналитики!.." - подумал Кононов и, скрипнув зубами, полез в
сумку.
пущу я им кровушку...
Сказано, выходи! К Анасу Икрамовичу отвезем, очень желает с тобой
познакомиться. - Выждав секунду, он добавил: - Хочешь, чтобы еще
постреляли? Не въехал в ситуацию? Ну так объясняю: кончен бал,
погасли свечи!
приподнялся и метнул два диска.
рухнувших стеллажей и звон стекла. Мурад, валявшийся под
топчаном, простонал:
скажет?..
хмыкнул. Двое врагов ворочались в груде разбитых бутылок и
переломанных досок - один зажимал рану на темени, другой пытался
выдернуть диск из предплечья. Остальные попрятались кто куда,
только торчали над коробками вороненые стволы да виднелась
светлая шевелюра Зайцева. Кононов бросил диск, и голова
сероглазика исчезла.
ремни порежу, клянусь утробой Крома!"
выяснить, где твоя женщина", - напомнил дух.
кровь! Все скажет!"
Зондаж, конечно, неглубокий, но страх обостряет чувства и мысли.
Он в полном неведении и очень боится".
другой из хозяйских "шестерок"... А можно ли до них добраться?
Ну, разумеется! Тряхнуть Мурада и узнать, куда везут коньяк да
пиво, пройтись по этим кабакам... В каждом директор сидит из
ближних холуев Пал Палыча... Глотку коленом придавить, расскажет!
бы..."
так, попугать. Стальные зубья с силой врезались в ящик, диск
задрожал, загудел. "Куда кидаешь? - разворчался киммериец. - Не в
деревяшку надо, а по черепу!"
платочком.
но тут же Ким услышал Дашин голос: "Бывал он у Павла... нечасто,
раз в три-четыре месяца..." Бывал! Надо думать, не забыл дорогу!
ты и водитель впереди, я сзади. Один.
уже есть.
его ладони и на своих бойцов - тех, что прятались за стеллажами,
и тех двоих, что оставались на виду. Раненый в голову был без
чувств, его компаньон стонал и ругался, ворочаясь в кровавой
луже. Выдернуть диск ему не удалось - видно, засел в кости.
по машинам, и убирайтесь! Конец операции. - Он повернулся к Киму.
- Ты поедешь со мной. Один, на заднем сиденье. Доволен?
как грозилась? Или по-твоему, или по-плохому? Хе-хе... Ну, а
вышло не так и не этак... по-моему вышло, красавица моя! И
теперь...
кулачком! Я ведь тебя не неволю... Я что тебе сказал? Сказал,
своим не делюсь, не отдаю и не дарю - что мое, то мое. Еще
сказал, приезжай, поговорим, выясним, чего тебе не хватает,
посмотрим друг на друга... По-всякому ведь можно посмотреть, и с
лаской, и с угрозой. Ты вот как на меня смотришь? Словно на
гнилой банан в мусорном бачке... А я? Я как смотрю? Я смотрю с
любовью, даже с обожанием! Как голубь на голубку, как петушок на
курочку! Как муж на свою законную супругу, которую он сейчас
обнимет, приласкает и...
не отворачивай личико... вот так, вот так... обнять меня не
хочешь, нет? Хмм, странно... А я думаю, хочешь! Иди сюда! Ко мне!
Ближе, ближе... еще ближе... Губки у тебя такие нежные, такие
сла...
щелкают замки. Потом: