read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- А нам прикажешь избирать нового короля? Сейчас, да? Самое время! Нашел, кого слушать!
Лава растекалась по долине. Я увидел, как она подобралась к Двараке, и летающий остров запылал. Я представил, как горят ее райские сады, и белые дворцы чернеют от гари и пепла.
Было холодно. Падал медленный мокрый снег, смешанный с пеплом. Рыцари Грааля сбросили верхнюю одежду перед сражением в жарком Эммануиловом подземелье. И она осталась там и сгорела в пламени огненной реки. Мне не довелось сражаться и незачем было избавляться от сковывающей движения куртки. Так что я оказался единственным обладателем таковой.
Вацлав посматривал то на мою куртку, то на порванную и окровавленную рубашку Плантара. Взгляд был очень выразительным. Я плюнул, снял куртку и накинул ее на плечи Жану.
- Мне не холодно, - сказал он. - Не надо, Пьер.
- Пневмонию заработаешь - твои ребятки меня живьем съедят.
- Не заработаю. У нас же Копье. Оно не только раны исцеляет.
- Да ладно! Дай мне возможность продемонстрировать им мое самоотречение. Пойдемте, здесь наверняка есть какой-нибудь грот.
Жан предпринял попытку перевесить мою куртку на отца Иоанна. Тот отказался. Ему-то пневмония по определению не грозит. Слава Богу, две тысячи лет без этой напасти, хотя погода бывала и похуже. А избирать нового короля - геморрой тот еще. Избавь уж нас, государь, от этой мороки.
Мы нашли маленькую пещеру и укрылись от ветра. Развели огонь. У Вацлава, курившего трубку, нашлась при себе зажигалка. От несерьезных веточек, росших по склонам, тепла было немного. Плантар сидел на камне у огня, в моей куртке, так и наброшенной на плечи, и укоризненно смотрел на Вацлава. Тот пожал плечами и зажег трубку. Его табак никак нельзя было назвать "смердящим зельем", он благоухал. Очень дорогой табак.
- Вацлав! - окликнул Иоанн.
- Последняя пачка, отче! Как кончится - так все.
Отец Иоанн вздохнул и отвернулся.
В свете костра я посмотрел на свои руки. Знак был на месте.
- Жан, почему?
Он проследил за моим взглядом, но промолчал.
- Жан! Разве я вам не помог?
- Помог, даже очень. Мы бы без тебя не вошли и не вышли, и застряли в колодце, а Филипп расстрелял бы нас по очереди.
- Тогда почему?
- Будь моя воля - я бы его убрал, но с Богом не торгуются, Пьер.
- Чего же еще? Я уже прошел через адское пламя. В колодце на лестнице, пока вы сражались. Ты бы знал, каково мне было! Этого мало?
- Это было не адское пламя, это божественная благодать, - улыбнулся Жан.
- Это? Божественная благодать?
- Ну-у, на кого изливается... Понимаешь, она выжигает дурную часть души. Поначалу всем плохо. Боль, смешанная с неземной радостью.
- Чем же я так плох? Я даже на службе у Эммануила людям помогал!
- Понятно, почему ты ему служил. У вас с ним грехи одинаковые. Родство душ.
- Гордыня, говоришь?
Он улыбнулся.
- Да ладно, Пьер. Все мы одинаковые.
- Кто "мы"?
- Люди.
Утром мы продолжили путь. Я посмотрел в долину: на месте святого города лежало черное базальтовое плато.
В центре, там, где когда-то был Храм, возник столб дыма. Оформился в темную колонну и пополз на запад. А в той же точке уже рос следующий.
- Джинны! - прошептал я.
Плантар оглянулся.
Вереница черных вихрей плыла к дороге на Тель-Авив, где еще стояла автомобильная пробка, не рассосавшаяся с ночи.
Черный вихрь наплыл на крайний автомобиль, вспыхнул красным, и раздался взрыв. Потом еще. Дорога, забитая автомобилями, превращалась в огненную реку. Я услышал крики. Отовсюду: с дороги и с гор. Мы были далеко не единственными, нашедшими здесь спасение.
Люди выпрыгивали из машин перед приближающимся пламенем и пытались бежать в пустыню. Войско джиннов выросло, словно нажравшись огня, черные вихри оформились в гигантские человеческие фигуры и налились пламенем. А из колодца в базальтовом плато, там, где стоял Храм, уже лезла новая нечисть. Черные приземистые человечки, похожие на пауков, и крылатые твари, напоминавшие доисторических птиц. Они с криками взвивались в небо и собирались в черные стаи.
Силы, сдерживаемые Эммануилом, вылезли на поверхность и обрели свободу. Это был тот самый хаос, которого я так боялся в Риме, только куда хуже.
- Надо бы предупредить своих, - задумчиво проговорил я.
Легко сказать! Мобильная связь уже более месяца работает по два-три часа в сутки, когда дают электричество. В том, что теперь она вообще не работает, я был практически уверен.
- Они к нам не сунутся, - сказал Плантар. - Место намоленное.
Мы старались держаться подальше от дорог, шли по пустыням и скалам. Снег прошел, и камни тут же высохли. Ни воды, ни еды у нас не было.
Мы ввалились в нашу пещеру только вечером. Голодные, замерзшие, с губами, пересохшими от жажды. Люди Плантара были живы и ждали. Нас чуть не на руках отнесли к костру.
Какая же благодать горячий чай и гороховая похлебка! Все-таки все мы сволочи. Только нажравшись, вспомнили о тех, кто погиб. Выпили причастное вино за помин их душ. У стены пещеры стояла осиротевшая Димина гитара.
Мы с Терезой сидели у костра под звездным небом в той же бесконечной плоской пустыне, которую я уже видел во сне. Я смотрел на свои руки, протянутые над огнем, точнее, на Эммануилову печать.
- Почему, Тереза?
- Ты молился о том, чтобы она исчезла?
- Я действовал. Разве я мало сделал? По справедливости Он должен был ее снять.
- По справедливости мы все должны быть в Аду.
- Тогда все бессмысленно. Зачем нужен отбор с таким результатом?
- Не нам исследовать пути Всевышнего. И предлагать ему плату не нам. Ему и так все принадлежит. - Она указала взглядом на мои руки. - Ты бы поменьше туда смотрел.
- Ладно, обещаю.
Утром нам удалось поймать "Радио Тель-Авива". Оно уже давно работало в таком же режиме, как сотовая связь. А на этот раз диктор и вовсе сообщил, что они на автономном питании и больше пятнадцати минут не протянут.
Огненные вихри пришли с востока и подожгли город. Здания пылают, полиция и пожарные не справляются. Неизвестные черные убийцы преследуют людей независимо от возраста, пола, национальности и благосостояния. То же передают из Хайфы. Огненные вихри видели по дороге на Дамаск.
Я сидел на камне и смотрел на свои руки. Вспомнил обещание, данное Терезе, и перевернул их ладонями вверх. Рядом хлебом и чаем завтракал Жан.
- Может, тебе не стоило его убивать, - проговорил я. - При Эммануиле такого не было.
Он покачал головой.
- Это случилось бы рано или поздно. Он бы не удержал власть. Он освободил силы, которыми уже не мог управлять. Я сам удивляюсь, насколько легко мы с ним справились. Он не удержал Копья Судьбы. Значит, был слишком слаб, чтобы править миром. Зло само изживает себя. Оно обречено с самого начала, потому что держится не на любви, а на ненависти. Ненависть - не опора.
- Зачем же надо было с такими потерями его убивать?
- Он бы нашел способ убедить народ в своей невиновности в том, что происходит, и увел за собой в бездну еще многих и многих. Мы не предотвратили Конец Света, боюсь, что даже не отодвинули - слишком поздно. Но мы смягчили падение.
- И что мне с этим делать? - я вернул руки в прежнее положение.
Жан мельком взглянул на Знак.
- На мессу сходи. Хуже, чем вчера, не будет.
- Не вижу смысла изо дня в день ходить на концерт с одним и тем же репертуаром.
Плантар тяжко вздохнул.
- Ну что тебе делать после этого? Хоть один раз сходи.
Один раз я сходил. Даже не вырубился. Удовольствия мало, но вполне терпимо. Знак горел.
Плантар искренне порадовался. Приятно порадовать хорошего человека. Я задумался, насколько Жан хороший человек. В своей системе ценностей, несомненно, да. Насколько близки наши системы ценностей?
Он убил Марка. Но это был уже не Марк?.. Марк покончил жизнь самоубийством, введя себе смертельную дозу наркотика. Жан здесь ни при чем. Здесь при чем Эммануил. Я утешал себя подобными размышлениями, но без особого успеха. Я вполне мог общаться с Плантаром и даже прислушиваться к его советам, но не ему выводить меня к Свету. Для этого нужен человек, который ничем себя не запятнал. Жан оставался для меня убийцей моего друга.
- Попробуй исповедоваться, - сказал Жан.
- Кому? Иоанну?
- Почему бы нет? Это очень хороший вариант.
- Только не ему!
Честно говоря, на исповедь меня мог сподвигнуть только Конец Света. Я даже к психоаналитикам не ходил - считал слабостью.
- Ладно, твоя воля, - Жан вздохнул еще тяжелее.
- Понимаешь, я человек действия. Мне легче сделать что-нибудь, а не исповедоваться и молиться.
- "В начале было дело - вот в чем суть", - процитировал Жан. - Пьер! Внешнего без внутреннего не бывает.
- Хорошо... Может быть... Но кому-нибудь другому.
- Найду - не отвертишься! - резюмировал Плантар.
Мы прожили в нашей пещере еще около недели, слушая отрывочные сообщения о разорении все новых городов. Волна разрушения добралась до Каира и Багдада.
- Надо уходить отсюда, - сказал Жан.
- Куда?
- В Европу, там большая часть общины.
- Я останусь, - сказал отец Иоанн. - На Елеонской горе должен состояться Суд Божий, и я буду ждать его здесь.
- Божий Суд меня нигде не минует: в Европе или в Святой Земле. Благословите, отче.
Он преклонил колени перед Иоанном, и тот произнес слова благословения. Жан встал, и они обнялись.
- Пьер, ты остаешься?
- Нет, я с тобой.
Дело было не столько в Плантаре, никаких верноподданнических чувств к нему я не испытывал, хотя с ним было несколько легче, чем с Иоанном Богословом. Просто Европа нравилась мне куда больше, чем эта пустынная земля.

ГЛАВА 5
Мы за день добрались до Яффского порта: Жан, Вацлав и я. Порт был частью разрушен, частью сожжен. У набережной качались остовы обгоревших яхт: черные скелеты кораблей под пасмурным осенним небом. Жан недолго искал свою. На черном боку судна еще можно было разобрать полусожженное слово "Парцифаль". Восстановлению судно не подлежало.
Попытка арендовать яхту не привела ни к чему. Жан предложил хозяину перстень, явно очень дорогой и, очевидно, фамильный. Хозяин только усмехнулся: "Сейчас хлеб дороже этих побрякушек!" Эммануилова кредитная система, и так трещавшая по швам из-за дефицита электричества, с его смертью рухнула в один миг.
- В Акре много наших, - сказал Вацлав. - Попробуем там.
В Акре нам улыбнулась удача. Здесь была подпольная резиденция неприсягнувших госпитальеров. Подпольная в буквальном смысле. Нас угощали в подземной трапезной в романском стиле. Вполне средневековые факелы чадили на стенах ввиду отсутствия электричества. Плантара приняли с распростертыми объятиями, на меня даже не особенно косились. Практически у всех были фальшивые Знаки, а мою физиономию за последний месяц успели подзабыть. Да и кому придет в голову искать бывшего апостола Эммануила в одной компании с государем "погибших"? Так, похож...
Во время трапезы не произошло ничего примечательного, кроме прелюбопытной байки, рассказанной одним из рыцарей. Говорят, перед "войском демонов" идет красивая черноволосая женщина с безумными глазами и несет чашу, словно вырезанную из огромного изумруда. И предлагает всем: "Испей, это. вода жизни!" В чаше у нее огонь. И джинны ей подчиняются.
Мария. Если пули не берут воскрешенных Эммануилом, почему должен брать огонь? Я был уверен: она.
В отличие от соседней Хайфы, выжженной дотла, Акра была почти не тронута нашествием бывшего Эммануилова войска. Так что яхта для нас нашлась. Шестиместка без особых наворотов. Мы были рады до смерти.
Плантар уговаривал рыцарей покинуть город и отправляться в Европу. Это кончилось тем, что одиннадцать госпитальеров вызвались сопровождать Жана в качестве его гвардии: трое должны были плыть на нашей яхте, остальные в двух яхтах сопровождения. Среди первых троих был один русский Олег Белозерский. Я все больше убеждался, что русские есть абсолютно везде. Двое других - французы, Ришар де Вилье и Антуан де Ком.
Яхты покачивались на свинцовых волнах осеннего моря. Я посмотрел на город. Сначала я увидел дым, поднимающийся над старым городом, потом пламя.
- Жан!
Он проследил за моим взглядом. Рядом с первым вспыхнуло еще два пожара, словно дома были облиты бензином.
- Это то же самое! - сказал я.
Жан кивнул.
- Ребята, быстрее! - крикнул он.
Мы взошли на борт и ждали, пока загрузятся остальные.
Город пылал. И пламя текло вниз, в порт.
- Отдать швартовы! - наконец с облегчением приказал Жан.
Огненное войско появилось на набережной. Нас обдало жаром. Впереди шла Мария и несла чашу. Черные волосы слегка шевелились от ветра, словно щупальца или змеи. Неестественно алые губы приоткрыты, словно для поцелуя. Она подошла к самому краю причала, увидела меня.
- Испей, Пьетрос! Это вода жизни!
Исходивший от нее призыв был почти столь же силен, что и от Эммануила, словно она унаследовала часть его души. Манящее дыхание бездны. Броситься и сгореть.
- Нет! - крикнул я.
Гигантские в два этажа воины в красном стояли у нее за спиной, лица закрыты черными полумасками, огненные глаза, мечи из пламени и черные щиты. Один из джиннов поднял меч, указал им вперед и шагнул в воду. Море закипело. Они были метрах в десяти от нас. Только наклониться и рубануть мечом. Я боролся с желанием закрыть глаза.
Паруса наполнил ветер. Я поразился, насколько это эффективный двигатель: яхты летели вперед, вон из хайфской бухты. Мы оторвались.
Берег затянуло пеленой пара, скрыв от нас огненное войско.
Если не считать огненных провожатых на причале, наше путешествие началось довольно спокойно. Три дня дул попутный ветер, и мы шли со скоростью семь-восемь узлов. Но на четвертый день погода испортилась.
Шквал налетел неожиданно, и, когда мы убирали грот, он с грохотом бил о ванты. Яхта то уходила носом в волну, то ложилась парусами на воду, и море кипело, как адский котел. Большой стаксель так и не успели убрать, и его порвало. Провозились незнамо сколько и заменили наконец штормовым.
Отличать грот от стакселя и в уме пересчитывать узлы в километры в час я научился в первый день. С теорией у меня всегда было гораздо лучше, чем с практикой. На практике я мог только, как кукла, исполнять приказы Жана. Оказывается, он умел ругаться. До этого я считал, что бранные слова у него то ли в глубоком пассиве, то ли он их вообще не знает.
Ветер был шестьдесят-семьдесят узлов. Я в кровь изодрал ладони о фал. Мы выбросили плавучий якорь. Жан и Олег хором читали "Pater noster", но из-за свиста ветра и шума волн до меня долетали только отдельные слова. Яхту положило на бок, мачта с грохотом ударила о воду, словно это был камень, и треснула у основания. Теперь мы молились только о том, чтобы она дотянула до конца шторма.
Вацлав орал, что надо было ставить кливер, а не штормовой стаксель, и обзывал первый носовым платком.
- Помолчи! - прикрикнул Жан.
Что либо менять было уже поздно.
Двое суток мы практически не ели. В шторм не поготовишь: то мучаешься с парусами, то выкачиваешь воду из трюма. В довершение всего у нас сломалась помпа. Но, слава Богу, из шторма вышли живыми, хотя и потрепанными.
Правда, яхты сопровождения разметало по морю, и мы их потеряли. Потом Вацлав заметил, что бывает и хуже, мы, в общем-то, легко отделались. В ураганы ветер бывает и сто семьдесят узлов.
Подумывали о том, не зайти ли на Мальту ремонтироваться. Парус не критичен, это не регата. Два штормовых стакселя не заменят большого, но по спокойной погоде можно поставить геную. А вот состояние мачты пугает. Еще одного шторма она точно не выдержит.
Ночью небо, постоянно закрытое то тучами, то частицами пепла от многочисленных извержений, вдруг очистилось. Над нашей хромой мачтой слегка покачивался и отражался в глади моря Юпитер. Полный штиль. Так иногда тяжелобольной вдруг приходит в себя перед смертью, но только чтобы успеть попрощаться. Это чистое небо, полное звезд, напоминало последнюю вспышку сознания перед концом.
Мы все вылезли на палубу. Вацлав стоял на носу, курил, как заправский капитан, и трепался с Антуаном и Ришаром. Жан расположился у мачты любоваться небесами, а Олег сидел на корме и наигрывал на гитаре, чем живо напомнил мне Диму Раевского.
Настроил, пробежал пальцами по струнам и наконец начал петь:

На зеркальный мираж, в даль, за облачный кряж,
все идут пилигримы.
Если б я был пророк, я сказал бы вам: будьте любимы!
Это так же легко, как смеяться, и, кто бы ты ни был,
Жизнь похожа на фарс с эпилогом в безоблачном небе!*
[Стихи Ларисы Бочаровой.]

Голос совсем другой, выше и чище. Поставленный голос.
Я плюхнулся рядом с Олегом.
- Ты давно с государем? - спросил он.
- Около месяца.
- А до того?
- До того была совсем другая история.
Я посмотрел на его руку, которой он перебирал струны. Вероятно, его фальшивый Знак представлял собой смываемую татуировку, поскольку побледнел после двухдневного шторма и утратил два щупальца из трех.
Олег проследил за моим взглядом.
- А-а! Я его совсем сотру. Теперь в этом нет необходимости. Да и была ли? У государя его не было никогда - значит, такое возможно. Все наша слабость. А у тебя что, татуировка?
- Не совсем.
- А что не сотрешь?
- Это оказалось очень сложным делом. Месяц пытаюсь.
- Олежа, отстань от него! - окликнул Плантар.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 [ 63 ] 64 65 66 67 68 69 70
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.