катастрофами, которые не имеют ни к ней, Асе, ни к Антону отношения - и ей
надо будет как-то становиться ему помощницей во всех этих делах, врачом всех
этих болячек, как стал ей врачом и помощником он...
побегав взглядом влево-вправо, она отыскала оправдательную зацепку -
зеркало. Не будем возноситься в эмпиреи, иначе ни рукой, ни ногой пошевелить
не смогу, ни слова не выдавлю. Все просто: мужик к своей бабе пришел. Только
он еще не знает, что к своей... может, и предполагает, но не уверен. И все про-
блемы. И быстро убедила себя, что просто перед зеркалом остановилась, надо
же напоследок утвердить дизайн. Поправила прядку волос. Строго, но с
намеком. Встряхнула руками - рукава легли посвободнее. Никакой фри-
вольности. Года не те; и вообще, не собираюсь я тебя вульгарно манить кожей.
Во всяком случае, пока.
приманишься.
стараясь, чтобы голос звучал весело и непринужденно - будто она просто
старого друга встречает, а не едва дышит и едва стоит от волнения и радости:
не успев ничего сообразить, она отдалась на волю мышц, которые, как им и
полагалось еще секунду назад, оттянули защелку и гостеприимно, настежь
распахнули дверь. Алексей с <дипломатом> в одной руке и букетом в другой -
светлая, православного вида бородка его буквально лежала на пышных бутонах
- с готовностью улыбнулся в открывшийся проем и шагнул вперед. Ася едва
успела посторониться.
Он, как всегда, аккуратно поставил <дипломат> в угол и искательно огляделся
по полу. Потом снова поднял глаза на Асю. - Вот, выдался свободный
вечерок... да я и был тут рядом по делам товарищества. Позвонил - а у тебя
занято. Ну, думаю, значит, точно дома. Уж не прогонит, наверное... А где мои
тапочки?
посмотрю.
и стала рыться в обувной тумбе. Нашла; с невольной брезгливостью держа
тапки за краешки задников кончиками большого и указательного пальцев, слов-
но боясь испачкаться, она поставила их перед Алексеем.
несколько лет - бесполезно было бы спрашивать Асю, сколько именно: три,
четыре или четыре с половиной. Здесь она была любовницей в классическом
смысле этого слова - женщиной, к которой бегают от жены, когда <выдается
свободный вечерок>. Вечерки выдавались нечасто; раз в месяц, иногда реже.
Задумываясь порой - впрочем, она предпочитала вообще не думать о чреватых
огорчениями пустяках, потому что и настоящих неприятностей было пруд
пруди, - она вообще не могла понять, как попала в этот треугольник и что в
нем, собственно говоря, делает. Никогда, даже поначалу, она ни в малейшей
степени в Алексея не была влюблена, и все получилось у него, когда он
попробовал Асю закуканить, как-то невзначай, с легкостью необычайной - он-
то, вероятно, с вполне естественной толикой тщеславия относил эту легкость на
счет своих дарований и своей мужской неотразимости, а на самом деле причина
была исключительно в Асином равнодушии.
ветреной, не корыстной, не честолюбивой; никогда не закатывала сцен, никогда
ничего не просила и даже отказывалась, если он, с чего-то расчувствовавшись,
пробовал сам предложить ей денег или какую-нибудь иностранную тряпку из
тех, что проходили через склады товарищества <Товарищ>, где он работал кем-
то вроде экономиста. Если он сообщал о своем приходе заблаговременно, она
обязательно старалась приготовить более-менее приемлемый ужин, поставить
на стол что-нибудь вкусненькое - не потчевать же мужчину бутербродами или
кашей, на которых сидели они с Тошкой. Антон, вероятно, догадывался об их
отношениях, но виду не подавал; Ася же старалась по возможности беречь сына
от этих коллизий, особенно когда тот начал мужать. Если же Антон отбывал,
скажем, в лагерь на каникулы, или на воскресный день здоровья, или убегал на
целый вечер с друзьями - она, коли <свободный вечерок> выдавался именно в
такой момент, никогда не возражала против прихода любовника.
слушать - он стремился говорить; по десять раз живописал ей, и, надо отдать
ему должное - довольно забавно, каждую мелочь из того, что произошло с
ним за истекшее с последнего предыдущего <вечерка> время, то и дело
перемежал сводки текущих событий дорогими ему, видимо, воспоминаниями
детства или ранней молодости - похоже, дома ему не очень-то дают
распространяться о собственной персоне, кивая и поддакивая, думала Ася.
Когда же до времени ухода оставался час или минут сорок, он переходил к делу
- Ася и тут, так сказать, кивала и поддакивала, в тысячный раз думая про себя:
ну зачем мне все это? Наверное, так она инстинктивно пыталась - а для чего?
непонятно - сохранить в себе женщину, не дать себе окончательно
превратиться в ломовую мать без полу, без пламени.
разговоров, ни от постели и подчас принималась клясть себя последними
словами: ледышка бесчувственная! месяц мужика не видела, не нюхала - вся
на мыло изойти бы должна! Или прыгать до потолка от радости, из одежды
рваться, или помойным ведром его огреть за то, что почти пять недель носу не
казал; но не сидеть пень пнем и не лежать колода колодой! Терпеливо, однако
не слишком затягивая <вечерочек>, она подчинялась ему во всем, и порой
честно старалась быть ему приятной - если не очень выматывалась за день; но
даже когда он стонал, не могла отделаться от мысли, что гораздо с большим
удовольствием посидела бы спокойно перед телевизором, или насладилась бы в
тишине отложенной из-за его прихода на полуслове книжкой, или уж хотя бы
простирнула бы то, что уже два дня дожидается стирки, а руки все никак не
доходят, но стирать все равно придется, никто за нее не выстирает... Почему-то
вот именно этих трех-четырех часов в месяц ей было жалко, очень уж они
нарушали привычный распорядок и очень бездарно проходили; он разливался
соловьем или тискал ей ягодицу, а она думала: вот уйдет, я еще полчасика
успею перед сном почитать. И действительно, наскоро приняв после ухода
любовника душ, а если Антон был в городе - встретив его из кино или с
тусовки, она со вкусом заваливалась на диван, сладостно вытягивала ноги,
которые можно было уже не раздвигать надлежащим - чтобы заезжему
владыке было поудобнее - образом, а класть, как ее, Асиной, душеньке
угодно, и полусонно переворачивала несколько страниц перед тем как
отключиться; чтобы завтра опять бегать, высунув язык, и совершенно не
вспоминать среди реальных забот о проведенном накануне вечере, так сказать,
любви.
совершенно лишней ерундой, но в последний момент становилось вроде бы и
жалко. Иногда ведь все-таки проскальзывало в ощущениях что-то... женское.
Уже хорошо. Да и зачем? Какая разница? И не раз мужик в кино говорил ей:
ляжьте на пол, вам, гражданка, все равно... Все равно.
ванную, чтобы помыть руки. Никогда он даже не пробовал ее обнять с ходу,
немытыми руками. Гигиенист. Шевелюра у него была уже изрядно поредевшая,
неопределенного цвета, а лицо - маленькое и щекастое, как у грызуна. И
вообще он был похож, особенно когда говорил, на свистящего суслика в степи
- Дроздов показывал когда-то в <Мире животных>, и Ася еще тогда
поразилась сходству: сложит лапки на пузике, щечки раздует и фь-фь-фь...
секундочку послушает собеседника и опять: фь-фь-фь... Вроде бы и
симпатично, и даже погладить хочется, но - суслик...
спросил он.
полотенцем можно?..
воскресенье Алка с девчонками на какую-то супервыставку собирается, а я
попробую отлынутъ. В очереди они там простоят часа полтора, если не два, да
потом часа два будут бродить меж икс-панатов. - Когда уже совсем не о чем
было пошутить, а хотелось, он просто-напросто начинал якобы забавно
коверкать слова, и сам улыбался, приглашая своей улыбкой поулыбаться и
Асю; и если она сохраняла серьезность, это уж были ее проблемы, он для
создания легкой, непринужденной атмосферы сделал все, что мог. - Да еще
дорога туда и обратно часа полтора. Можем попробовать выбраться, скажем, в
Озерки. Позвонить тебе?
заледенев внутри: если вот сейчас придет Симагин, я погибла. Погибла
навсегда. Конечно, Андрей сделает вид, что ничего и не произошло, у него на
меня никаких прав, и просто он явился, как обещал, поподробнее рассказать о
том, что я просила выяснить. Но я погибну. И вот именно теперь она, сколько
раз говорившая Алексею <Нет> по самым разным поводам, не могла выдавить
этого слова раз и навсегда.
самодовольно, но в то же время явно не на шутку беспокоясь о том, каким
будет ответ, спросил он. Неужели у него нет моего равнодушия? - подумала
Ася. Неужели я ему как-то... дорога? И он боится меня потерять? Странно, мне
это никогда не приходило в голову. Об этом я никогда не думала. Никогда не
смотрела на наши дела под таким углом зрения... его глазами. Тешу его
самолюбие? И не нужна вовсе, но для коллекции сгодится? Или нужна именно
Эриксон Стивен
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Ильин Андрей