Чтение 63–й страницы книги ~Колония~

- Не все, - возразил Дэвид.

- Среди них встретилось несколько латинцев, - согласилась она, - но
ни одного белого.

Дэвид с миг подумал.

- Ты права. Среди них ни одного белого человека. Как, по-твоему, что
они затеяли?

- Что бы они ни затеяли, - сказала Бхаджат, отпирая одну из дверей, -
произойдет это скоро.

Две комнаты соединялись между собой общей дверью. Они осмотрели обе
при последних сумеречных лучах заходящего солнца.

- Какую ты предпочитаешь комнату? - спросила Бхаджат. - Красную или
синюю?

Драные украшения в обеих комнатах отличались друг от друга только
цветом. В каждой комнате стояла большая кровать, комод без ящиков и шкаф
без дверцы. Дэвид стянул единственное покрывало на постели в синей
комнате; под ним не оказалось ничего, кроме голого матраса. Он прошел в
красную комнату и увидел, что в ней над комодом висит треснувшее зеркало.
В синей комнате место, где некогда висело зеркало, показывал квадратный
участок более чистой стены. Он остановился в соединявшем комнаты дверном
проеме. Бхаджат находилась в красной.

- Полагаю, - сказал он, - тебе следует занять комнату с зеркалом.

- Ты как всегда любезен, - улыбнулась она.

Она зашла в ванную красной комнаты.

- Ах, - воскликнула она, - они положили тут мыло и мочалку.
Полотенце... и даже бритвенные принадлежности, для тебя.

Она вышла держа набор для бритья.

- Но никакой косметики. Мужчины никогда об этом не думают.

- Ты пользуешься косметикой? - притворно удивился Дэвид.

- Ты видел меня без косметики, - усмехнулась ему Бхаджат.

- И ты была без нее такой же прекрасной, как и с ней.

- А ты выглядишь очень красивым с бородой. Наверное, тебе следует ее
оставить.

Он почесал подбородок.

- Мы добры друг к другу, верно ведь?

- Да. - Она почти застенчиво посмотрела ему в глаза. - Ты ведь в
первый раз сказал, что считаешь меня прекрасной.

- В самом деле? За все это время...

- Да, - подтвердила она, - за все это время.

- Ну, ты красива, Бхаджат, очень красива.

- Спасибо.

Он не знал что сказать дальше. А затем услышал, как спрашивает ее:

- Что случится завтра?

Бхаджат чуть пожала плечами.

- Либо Тигр встретится с нами здесь, либо мы отправимся туда, где он
находится.

- И что вы собираетесь со мной делать?

- Не знаю. Это еще не решили.

- А что будешь делать ты?

Просто покачивание головой.

- Все что должна.

- Что бы это ни было?

- Что бы это ни было.

Показав на дверь, ведущую в коридор:

- Ты намерена запереть меня?

- А нужно?

- Разницы особой нет, - Дэвид медленно прошел к постели в синей
комнате. - Я могу вышибить ее одним пинком, когда только захочу. - Он сел
на кровать. Та провисла под ним, и от нее поднялся затхлый запах.

Бхаджат дошла до дверного проема между комнатами и устало
прислонилась к косяку.

- Не говори глупостей. Ты не сможешь убежать.

- Штаб-квартира Всемирного Правительства не слишком далеко от сюда, -
сказал Дэвид. - Это не Мессина, но сойдет.

- Понимаю.

- Ты все время знала, что я хочу попасть в Мессину, - сказал он. - Я
не хранил от тебя никаких тайн.

- Да... но я думала, что... после всего этого времени со мной...
навидавшись всего этого голода и несправедливостей, увиденных нами
вместе...

- Что я присоединюсь к твоей революции?

Она кивнула.

- Взрывать мосты и стрелять по людям? Грабить банки и угонять
космические челноки? Какой с этого толк? Это не положит пищи на стол
бедняков.

- Разумеется. Как же иначе? - отрезала она. - Вот после того, как мы
свергнем угнетателей... после того, как уничтожим Всемирное Правительство,
вот тогда...

- Когда? Вы всего-навсего разрушите одну форму правительства. Вы не
измените форму жизни народа. Вам не открыть никаких новых золотых копей. И
манна небесная не посыплется по вашей воле.

- Ты ничего не понимаешь! - глаза ее горели.

- Я знаю больше чем тебе кажется! - закричал в ответ Дэвид. - Вся эта
ерунда с автоматами и убийствами, свержением правительств. Это ерунда!
Хуже, чем ерунда - это играет на руку тем самым людям, которых ты хочешь
свергнуть.

Она наступала на него, упершись кулаками в бока.

- Что ты об этом знаешь? Ты прожил всю свою жизнь в укрытом от бурь
раю, словно какое-то редкое животное, которое холят, ласкают и кормят,
потому что оно слишком глупое, чтобы выжить в реальном мире за прутьями
его клетки.

Он схватил ее повалил на постель рядом с собой. Она попыталась
стукнуть его коленом, но он принял удар на бедро и навалился на нее всем
телом. Руки ее он прижал к затхлому покрывалу.

Она глядела на него в упор. Глаза ее не показывали ни малейшего
страха и ни малейшего гнева.

Он поцеловал ее, накрыв ее губы своим ртом, отпустил ее руки, взял
обеими ладонями ее замечательное, хрупкое, невыразимо прекрасное лицо, и
держал ее так, словно она была самым драгоценным, самым тонким и самым
чудесным сокровищем в мире.

Ее руки скользнули ему по плечам и вцепилась в его длинные спутанные
волосы. Он чувствовал ее дыхание - сильные бурные вздохи внезапной
страсти.

Их одежда исчезла словно по волшебству. Он упивался худощавой,
пластичной гибкостью ее обнаженного тела, ее золотистой смуглой кожей -
гладкой, теплой и податливой. Он вошел в нее без усилий, два теплых
сверкающих тела соединились, отчаянно стучали сердца, метались руки, и его
внезапно охватил спазм, когда ее спина выгнулась дугой, и они вместе
пульсировали долгий, мучительный экстатический миг пламени.

Они лежали бок о бок, внезапно притихшие, неподвижные.

Затем Бхаджат хихикнула.

- Чего смешного?

- Я гадала, хотел ли ты, чтобы я заперла тебя в твоей комнате.

Он засмеялся и повернулся к ней.

- Я же сказал тебе, что могу вышибить дверь одним ударом ноги.

- А ты можешь вышибить эту дверь дважды? - спросила она.

- Могу попробовать.

На этот раз дело шло нежнее, но пыл остался тем же самым, а страсть
стала еще сильнее. Дэвид чувствовал на своем теле ее руки, ее ногти
прочерчивали легкие тонкие линии, вызывавшие у него дрожь возбуждения. Он
пососал ей соски, потом почувствовал, как они набухли и одновременно
почувствовал, как и сам набух.

- Рано пока, - прошептала она. - Подожди... еще чуть...

- Скорее он прочерчивал собственные линии на ее животе и дальше между
бедер. - Скорее.

Она издала долгий резкий вдох, и он схватил ее за бедра и втащил на
себя. Она содрогнулась и забилась в конвульсиях, когда он закрыл глаза и
увидел повсюду горящие звезды.

Они уснули. Когда Дэвид проснулся, за окном стояла глухая ночь. Он
тихо встал с постели, чуть не споткнувшись о сваленную комом на полу
собственную одежду. Найдя в темноте ванную, он затем бесшумно прокрался к
единственному в комнате окну. Город походил на затемненное кладбище,
безмолвное и неподвижное. Ни одного уличного фонаря в поле зрения, но
где-то вдали горел свет.

На темные часы все плотно закрывается, понял Дэвид. Улицы по ночам
пустые.

Он вернулся к постели, где лежала Бхаджат.

С рассветом. Я уйду на рассвете.

- Мой султан вернулся ко мне? - сонно прошептала она.

- Я тебя никогда не покину, - сказал ей Дэвид.

Но скоро уйдешь, не так ли?

- Да.

- Тогда давай хорошенько воспользуемся теми немногими часами, какие у
нас остались.

Медленно взошла Луна и бросила мягкий грустный свет в заплесневелую
старую комнату. На сей раз говорила в освещенной лунной тени Бхаджат,
рассказывая Дэвиду о себе, о своем детстве, о смерти матери, о строгой
отцовской любви.

- Он был словно ястреб... орел, - говорила она лежа рядом с Дэвидом,