голос все время соперничал со звуками снаружи. Голос архиепископа
Винчестера Даниэля.
король, последний из рода Седрика, род которого восходит к Вудену.
Witenagemot, собрание советников, назвало меня без разногласий. Воины
подняли меня на щите. Я король!
короля. И то, что думают советники... и воины, не имеет никакой цены в
глазах Господа. Ты не король, пока не помазан священным маслом, как Саул
или Давид. Но только я или другой епископ королевства может сделать это. И
говорю тебе: мы не станем это делать. Пока ты не докажешь, что ты истинный
христианин. Чтобы доказать это, ты должен разорвать свой союз с
осквернителями церкви. Перестань защищать того, кого они называют Шефом.
Начни войну с язычниками. Язычниками Пути!
пятно на стене - тут обгорело.
Язычники разрушили наш город. Сожгли все дома, ограбили собор, забрали все
дары, которые приносили сюда мои предки, всех жителей города и монахов,
кого могли схватить, отправили на рынки рабов.
сыновей Рагнара, Сигурта Змееглазого и Айвара Бескостного. Просто шайка
разбойников и мародеров.
его окреп и прозвучал вызывающе, - чтобы никогда больше такая участь не
постигала Винчестер, чтобы мои предки могли спокойно спать в своих
могилах. Но чтобы сделать это, я должен быть силен. И иметь поддержку.
Люди Пути не угрожают нам, они живут в дружбе с нами, язычники они или
нет. Они не враги нам. Истинный христианский король заботится о своих
людях. Вот это я и делаю. Почему ты не хочешь посвятить меня на царство?
епископ, - истинный христианский король прежде всего и превыше всего
заботится о церкви. Язычники могли сжечь крышу этого собора. Но они не
забрали навсегда земли и доходы. Ни язычники, ни сам Бескостный и не
подумали забирать для себя землю церкви и раздавать ее рабам и наемникам.
Армия могут напасть на собор или монастырь, отобрать добро, сокровища,
реликвии. Епископ Даниэль будет негодовать, предаст пыткам всех
захваченных викингов. Но для него это не вопрос выживания. Церковь может
покрыть собор новой крышей, вырастить новых прихожан и даже взять взаймы
священные книги и мощи. Такой грабеж можно перенести.
ей многими поколениями дарителей, - вот это гораздо опасней. И именно это
делает новый олдермен, нет, ярл людей Пути. Вот это вызывает у епископа
Даниэля страх. Даниэль боится за судьбу церкви. А он сам, подумал Альфред,
боится за Винчестер. Он ни за что не допустит, чтобы его снова разграбили
и сожгли. Церковь не так важна, как город.
Я могу править и без тебя. Олдермены и управляющие, таны и советники,
воины. Они пойдут за королем, буду я помазан или нет.
покачал головой.
приказы и подсчитывают доходы: они не будут помогать тебе. Они будут
делать то, что скажу я. Во всем твоем королевстве - если ты предпочитаешь
называть себя королем, - нет ни одного человека, который умел бы читать и
писать и не был бы церковником. Больше того - ты сам не умеешь читать! Как
ни старалась твоя святая набожная мать научить тебя!
когда обманул мать. Он заставил священника много раз читать ему
излюбленные английские стихотворения и выучил их наизусть. Потом стоял
перед матерью, говорил наизусть и делал вид, что читает по книге. Где
теперь эта книга? Какой-нибудь священник взял ее. Вероятно, стер
написанное, чтобы поверх нанести какой-нибудь священный текст.
знаний моих подчиненных, которые я передаю тебе. Нет, у меня тоже есть
союзники и есть старшие надо мной. Ты не единственный христианский король
в Англии. Набожный Бургред из Мерсии понимает свой долг. Молодой человек,
которого ты изгнал из Норфолка, олдермен Альфгар и его достойный отец
Вульфгар, кого изуродовали язычники, - они тоже знают свой долг. Скажи
мне, нет ли среди твоих танов и олдерменов таких, которые пойдут за одним
из них? Как за королем?
Рима?
замер у него на устах. Однажды на его памяти Вессекс уже бросил вызов
Риму: когда его брат Этельбальд вопреки правилам церкви женился на вдове
своего отца. Пришло слово, были произнесены угрозы. Вскоре Этельбальд умер
- никто не знал, отчего, - его жену вернули отцу, королю франков. И тело
Этельбальда не позволили похоронить в Винчестере.
не имеет никакого значения. Это только испытание твоей верности. Человек,
которого ты поддерживаешь, - Шеф, сын языческого ярла, англичанин,
выросший как христианин и повернувшийся спиной к христианству, отступник,
хуже любого язычника, хуже самого Бескостного, - ему осталось жить всего
несколько недель. Его окружили враги. Поверь мне! Я слышал новости,
которые до тебя еще не дошли. Прекрати с ним связь. Докажи свою покорность
матери-церкви.
силе, стараясь укрепить свою власть над этим молодым человеком.
должен получить наше разрешение на уход. Иди. И отдай приказы, о которых я
говорю.
назад. В этом стихотворении, сочиненном до христианских времен,
содержались советы для воинов.
что смеется над тобой, не проникнет в твои мысли. Он ни о чем не будет
подозревать, и тогда твой гнев обрушится на него". Хороший совет, подумал
Альфред. Может, мне послала его мать.
простить ошибки моей молодости. Я подумаю над твоими мудрыми указаниями.
поражения, стыда и позорного бегства среди зимы были ясно видны на лице
Айвара Рагнарсона. Его ужасные глаза не изменились, по-прежнему не мигая
смотрели они из-под застывших ресниц. Но в них было что-то такое, чего
никогда раньше не было: отсутствующее выражение, отчужденность. Айвар был
словно человек, у которого всегда одно и то же на уме, и это медленно,
болезненно, постоянно отражалось на его некогда кошачьей гибкости.
нуждался. Долгое бегство по полям Норфолка к лагерю братьев в Йорке
оказалось тяжелым. Люди, которые скрывались, когда проходила Великая
Армия, теперь возникали в каждой аллее и на каждой окольной дороге, по
которым двигались двое уставших всадников. Айвар и его верный конюх Хамал,
спасший Айвара от людей Пути. Шесть раз их поджидали засады разгневанных
крестьян, местных танов и пограничников короля Бургреда.
выбрались из Норфолка, он отрубил головы двум крестьянам, ехавшим в
повозке. Всадники переоделись в их куртки и плащи-одеяла. К тому времени
как они достигли Йорка, количество убитых ими невозможно было сосчитать.
Хамал любопытствующим. Он докажет, что по-прежнему он витязь севера.
высказывались свободно, что было их правом. Ушел с двадцатью долгими
сотнями, вернулся с одним человеком. Его можно победить.
камином в своих помещениях в соборе, видели это. Они видели также, что их
брат, который и прежде всегда был опасен, теперь вообще потерял
способность здраво рассуждать. Это не разбило их семейного единства -
ничего не может его разбить, но теперь, когда они совещались, их было трое
и один, а раньше всегда было четверо.
сделали то же, что делали и раньше, не говоря никому из своих людей, не
признаваясь даже друг другу. Выбрали девушку, рабыню из Дейла, завернули в
парус, заткнули рот, связали и ночью отнесли Айвару, лежащему в ожидании
без сна.
раньше, то, что осталось. Теперь Айвар на некоторое время успокоится, не
сойдет с ума. Но всякий испытывал в его присутствии только страх.
мастерской, где монахи Йорка трудились на своих хозяев-союзников. Рабы,
потевшие у горна, за клещами и мехами, удвоили свои старания. Айвар убьет