Чтение 63–й страницы книги ~В поисках Белой ведьмы~

Повернувшись как пантера, он тихо сказал ей:

- Не бойся. Я не причиню никому из вас вреда.

Затем он посмотрел прямо на меня.

Что-то задвигалось в глубине его сверхъестественных глаз. Это было
подобно тому, как смотреть на белый огонь. От его взгляда нельзя было
спрятаться. Колдовские глаза.

Он в совершенстве, как местный, говорил на диалекте этой деревни,
чего я не ожидал от него. Теперь он резко обратился ко мне на диалекте не
менее совершенном:

- Sla, et di.

Это был язык городов, на котором я говорил в Эшкореке, но какой-то
более древний, в своей первоначальной форме. Он грубо сказал: "Как я
установил, ты здесь".

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять его, ибо я, как и
все остальные в комнате, был ошеломлен его появлением, неприятно совпавшим
с рассказом девушки.

- Et so, - произнес, наконец, я ("Я здесь").

Деревенские жители, уловив, что от него прямо пахло опасностью,
быстро пришли в себя и сориентировались в обстановке. Рыбак с лодкой,
сидевший рядом, кивнул мне и вышел. За соседними столиками стали играть в
кости и возобновили разговор. Только служанка убежала к своим горшкам и
сковородкам, чтобы спрятаться.

Белый человек подошел и сел лицом ко мне. Он был хорошо одет: рубашка
из ткани, похожей на бархат. Вся его одежда была белой.

- Ну, - сказал он на знакомом и в то же время незнакомом языке, - ты
хорошо владеешь языками, но ты не съел ужин, который эти достойные люди
оставили тебе. - Я ничего не сказал, глядя на него. - Давай, - произнес
он. - Говорят, это хорошее пиво.

- Если оно такое хорошее, - сказал я, - пей его. Я разрешаю.

Его лицо, почти слишком красивое, могло бы сойти за женское, но в нем
было чересчур много металла. На его белоснежной коже не было ни шрамов, ни
пятен, ни каких-либо других недостатков.

- Я не нуждаюсь в пиве и хлебе, - сказал он, обращаясь ко мне. - Я
питаюсь пищей богов. Воздухом.

Что-то блеснуло у него над переносицей. Маленький зеленый
треугольник, какой-то драгоценный камень невероятным путем
инкрустированный под самый верхний слой кожи. Естественно, эта причудливая
операция не оставила никаких следов на его быстро заживающем теле.

- Она родила тебя? - медленно спросил я.

Если бы я позволил, мои руки задрожали бы при мысли, что передо мной
единокровный брат, один сын, которого она оставила для себя.

- Она? - коротко спросил он. - Кто это она?

- Карраказ.

- Нет, - сказал он. - Она моя Джавховтрикс. Я просто капитан ее
гвардии. Меня зовут Мазлек в честь того, кто когда-то охранял ее, пока его
жизнь не угасла. Так должен делать и я.

- Но ты не можешь умереть, - сказал я. - Или можешь, Мазлек, капитан
гвардии этой суки?

Его глаза распалились, распалились добела. Затем он улыбнулся. Он был
испорченным отродьем, но сильным испорченным отродьем, отродьем с Силой.

- Не оскорбляй ее. Если тебя расстраивает мысль, что я бессмертен, то
могу заверить, что это не так. Не совсем так. Не так, как она. Она
взращивает прекрасные стада, но в нас нет ее крови. Только в одном
человеке она есть.

- Значит, она послала тебя, - сказал я. - Она предвидела мое
появление с помощью колдовства и спустила своего пса.

- Чего ты хочешь? - произнес он. - Подраться со мной?

Он был моложе меня, возможно, на три или четыре года моложе. Когда я
был в том возрасте, в котором он учился творить чудеса, я вовсю мотался в
битвах, охотясь и ревя среди палаток. А этот Мазлек выбился в начальство.

- Я не хочу драться с тобой, - сказал я. - А думаю пойти наверх и
поспать. Что ты тогда будешь делать?

Он сказал:

- Иди наверх и ложись спать, а потом посмотрим.

Мне было интересно, нападет ли он на меня, когда я повернусь к нему
спиной.

Но он намеревался играть в эту игру по моим правилам. Что же касается
людей, бывших в помещении, то они старательно проигнорировали наш
иностранный разговор и наше расставание.

Я прошел наверх в темную маленькую комнатку, дверью которой служила
кожаная занавеска. На широком подоконнике стояла масляная лампа,
освещавшая деревянный топчан с ворохом тряпья на нем (это была кровать) и
ночной горшок в углу. Этот ночной горшок позабавил меня. Я поставил его
там же, где он стоял, до того как я споткнулся о него при входе. Затем я
лег и доверился своим чувствам, которые так волшебно подействовали на
меня, что я погрузился в сон.

Мне следовало предвидеть это. Подкравшись ко мне, как большая белая
кошка, он занес нож над моим сердцем. Но до того как я проснулся,
прорываясь сквозь океан тьмы и огня, Сила во мне среагировала быстрее
моего тела. Я едва осознал это, а Сила, вырвавшаяся из меня, отбросила нож
вверх так, что он воткнулся в потолочную балку, а моего противника ударила
так, что он отлетел к стене.

Я слез с кровати, подошел и встал над ним. Рискуя повторить случай с
Лели, я произнес:

- Если ты владеешь Силой, то почему пользуешься ножом?

- Я подумал, что если я воспользуюсь Силой, то это разбудит тебя, -
сказал он.

Это не было правдой. Я понял, что он не был настолько магом, как
хотел внушить мне.

Сжавшись, он взглянул мне в лицо и довольно спокойно произнес:

- Нет, я не ровня тебе. Убей меня, если хочешь. Я подвел ее.

- Значит, она послала тебя казнить меня?

- Нет. Она не знает, что я пришел сюда. Она разгневается. Ее гнев
будет ужасен, но ты не можешь бояться того, что любишь, не так ли, Зерван?

Должно быть, он узнал мое имя внизу. И хотя он не спрашивал, но,
конечно, уж непременно заметил, что это была скорее маска, чем имя.

- Ты любишь ее.

- Не в том смысле, как ты подумал, - сказал он. Он дружелюбно
рассмеялся, - не в том смысле.

Я вспомнил Пейюана, черного вождя, который был с ней у того, другого
моря. Он сказал, что не желал ее, а только любил. "Это выглядит так, будто
она привязывает их, - подумал я, - не посредством фаллоса, - это можно
забыть, - но душой и разумом".

- Ты догадался, - произнес я, - что я пришел сюда, чтобы видеть ее.

- Да. И она догадалась тоже.

- Сколько еще бесплодных покушений на мою жизнь ты собираешься
предпринять?

Он пожал плечами. Теперь я вспомнил о Сореме. Он обладал Силой, но не
в достаточной мере, можно было легко забыть, что он был волшебником.
Однако, если бы мне потребовалось доказательство, что Сила может быть
отпущена любому человеку, а не только богам, то он был бы этим
доказательством. Об этом знала и она, моя мать. Как сказал ее Мазлек, она
воспитывала прекрасные стада. Когда он повернулся, свет заиграл на нем.
Вся эта белизна выглядела нереальной.

- Я поклянусь тебе в верности, - сказал он. - Согласен, мой господин
Зерван?

- Очень хорошо, - сказал я, - но тебе лучше вернуться к своей
Джавховтрикс. Расскажи ей, как я близок.

- Она знает об этом. Думаю, мне надо отвести тебя к ней.

- Ты дурак, - сказал я, - если полагаешь, что сможешь справиться со
мной.

Он подошел к двери и поклонился мне.

- Завтра, - сказал он, - на восходе солнца, внизу на берегу. Приятных
сновидений, Зерван.

Задолго до того как поднялась деревня, или, возможно, пока она
намеренно дремала, я встретился с ним на берегу устья реки. На востоке над
морем бледно-лиловое сияние обещало рассвет. Все еще было окутано
прозрачной дымкой, даже снег, даже белокурые волосы идущего навстречу мне
человека. Будто вспомнив, что ему всего семнадцать лет, он вприпрыжку
несся по плоским камням, так что они отскакивали в воду. Завидев меня,
торжественный и напыщенный, Мазлек показал на рыбачьи лодки и широкую
реку.

- Нам ведь нужна лодка, правда, Зерван?

- Я бы предпочел путешествовать в лодке. А где судно, на котором ты
приплыл?

- Я? - он вскинул брови.

Теперь он напоминал мне Орека и Зренна. Было ли это его даром -
вызывать образы из прошлого? Он говорил, что она даже назвала его в честь
какого-то телохранителя, который умер за нее.

Но вот, покончив с пререканиями, он пошел вниз по берегу на лед,
затем вступил на воду реки. Он был беззаботен, этот ублюдок, прогуливаясь
туда-сюда, будь он проклят.

Вскоре он повернулся и посмотрел мне в лицо. Его ноги балансировали
на легкой зыби реки.

- Вот так я пересек ее прошлой ночью, - с упреком сказал он. - Не
пытайся притворяться, что не можешь сделать того же.

- Она хорошо тебя обучила, - сказал я.

- Как только нас отнимали от груди, мы шли к ней, - отозвался он. - К