Подплывем по реке, просочимся через доки - там даже крепостной стены нет.
счету, - размышлял Бурке. - Нет, надо все тщательно взвесить.
Окончательное решение я оставляю за Элизабет.
стратегию?!
и будет. Элизабет - главный человек в мире.
поглотить все, тогда как безумное суперэго искало избавления в смерти.
агонизирующего сознания. Твердая решимость целителей стоять до конца в
какой-то мере объяснялась чувством вины, ибо они понимали, что эта злоба,
эта жажда насилия коренится в их собственной расовой эволюции.
велика. Запас послушания Фелиции был на исходе. Ресурсы ее человечности,
даже в лучшие моменты весьма скудные, трещали по швам в преддверии
необратимых изменений, которые сулила мозговая коррекция. Такая
перспектива пугала девушку, побуждая к самому активному противодействию.
спускалась в эту выгребную яму, оба целителя думали, что она больше не
вернется. Если уж поверхностные уровни безумия пациентки оказывают столь
яростное сопротивление метарасширенным умам, то какие же ужасы ожидают
Великого Магистра в глубинах - особенно теперь, когда кризис так близок.
Дионкет. - Она балансирует на грани. Если катарсис не удастся, то она
выпустит наружу психоэнергетический заряд такой силы, что от Черного Утеса
камня на камне не останется. Тебе же известна ее мания вселенского
разрушения. А если ты ее одолеешь, то вся агрессия может быть направлена
внутрь, на самоуничтожение. Формально ты не достигнешь своей цели, но
фактически это будет победа - победа над чудовищем.
Элизабет, отдавая себе отчет в том, что теперь в ней говорят не столько
старые запреты, сколько профессиональная гордость. - Я больше чем
когда-либо верю, что сумею спасти ее. Я почти добралась до источника ее
безумия.
чувств, но гуманоиды не поняли ее, так как совершенно не разбирались в
эволюционной психобиологии. Корректирующая техника тану была скорее
искусством, чем наукой.
упорствовать, она просто уничтожит тебя. Хуже того - ты попадешь в ловушку
психокреативных козней и станешь вечной пленницей ее гигантомании.
раскрывала перед ними потенциальные чудеса, которые могла бы творить
маленькая белокурая богиня под опекой Великого Магистра. - Многоцветная
Земля навсегда избавилась бы от войн, от угрозы со стороны мятежных
изгнанников в Северной Америке... Положив ее несокрушимую принудительную
силу на верную чашу весов, мы достигли бы гармонии, создали бы Единство в
миниатюре между тану, фирвулагами, окольцованными и метаактивным
человечеством!
видение.
смерти.
сквозила древняя, испытанная временем мудрость.
греха?
Приобщение Бреды к Единству было детской забавой по сравнению с этим. Но
ведьмы уже близки к успеху! Что бы там ни было, я не могу бросить Фелицию
на полдороге, не могу позволить ей умереть. Ее ум бесценен. Она обладает
принудительными и творческими способностями в шестисотой степени и почти
таким же психокинезом. Во всем Галактическом Содружестве не было более
сильной личности.
заявил Дионкет. - Она - дитя, но безнадежно испорченное, извращенное.
Самое настоящее чудовище. Ее родители... - Он покачал головой. - В моей
практике такие случаи не встречались. Одной Тане ведомо, сколь грешно наше
племя, но даже среди нас никто не позволял себе так надругаться над своим
ребенком... причем без злого умысла, просто от скуки.
открыла в ней кладезь душевности. Каждый раз, когда я спускаюсь в ее мозг,
чтобы выкачать остатки желчи и вправить последние вывихи, она ведет себя
все человечнее.
слабеет в своем желании пережить катарсис?
продолжает страдать.
Ты погибнешь, Элизабет!
рассудительно произнес Крейн. - Тебя, а не Фелицию.
помочь! Сами согласились, хотя знали степень ее безумия...
было столько огня, что он воспламенил обоих тану.
входом в подземное царство] и пробыла там шесть часов подряд.
которой безжизненно лежало хрупкое существо. Раздавленные, измученные
черной, липкой, смрадной агонией, истерзанные осколками безумной памяти,
задыхающиеся от ее неистовой ярости и детской беспомощности перед
страшными унижениями, оглушенные непрерывными умственными криками, они
терпели.
ядовитых испарений, вместо того чтобы осесть в недрах Черного Утеса,
выплескивалась в атмосферу. Зловонное грохочущее облако повисло в воздухе,
изрыгая оранжевые молнии, сплетавшиеся над крышей шале. Горячие,
подернутые пылью ветры опаляли вечнозеленые растения, губили альпийские
цветы. Певчие птички градом сыпались с ветвей наземь. Слабосильные
охранники в золотых торквесах с криками устремились вниз по обрывистой
тропе; даже самые твердолобые, обезумев от звенящего психического
напряжения, попрятались в глубоких подвалах и лежали там, не понимая, на
каком они свете.
заботливо подставленные крылья, отталкивая их и все еще надеясь убежать,
хотя собственные оковы любви крепко удерживали его. Нормальные мозговые
клетки, так долго пребывавшие в атрофированном состоянии, теперь начали
пробуждаться к жизни и петь от восторга и тревоги, свойственной
новорожденным. А черные наэлектризованные каналы - их яд уже застывал -
упорно требовали притока свежей силы, последней передышки в горниле
знакомой боли, заслуженных, выстраданных объятий смерти (это ты,
любимый?), ее отвратительных засасывающих поцелуев.
оставь это тело, переселяйся в новое. Забудь тех злобных негодяев, которые
тебя зачали шутки ради, поиграли живой игрушкой и жестоко отшвырнули ее за
ненадобностью. Будь самозванкой! Самородком! Исцелись! Взгляни на себя как
на человека, достойного любви. Помнишь, как безоглядно были преданы тебе
твои друзья животные? Помнишь чистую, незапятнанную любовь сестры Амери? Я
тоже подарю тебе свою любовь и жизнь, стану твоей матерью, а эти двое -
твоими братьями. Иди сюда, дай нам обнять тебя!
существом. Ты прекрасна, девочка, и тело твое наполнено жизненной силой. А
твой ум... о, посмотри, как он великолепен! Да, он рожден в физической
агонии и нечистотах, но способен к духовному перевоплощению, полюби его за
это.
Корнев Павел
Никитин Юрий
Флинт Эрик
Каменистый Артем
Никитин Юрий
Андреев Николай